Иллюзия.

Хорошее слово.

Наведенный морок. Самообман. Мне так нравились последние дни. Андрей уходил утром на работу, как нормальный человек, да, задерживался, но возвращался вечером, и на нем не было крови. И водкой от него почти не пахло. Не считая раза, когда я сама была виновата — вывела на разговор о прошлом. Он же не хотел вспоминать: ни Шелехова, ни прошлые дела. Бог ты мой, мы жили обычной семьей, и я почти поверила в сказку.

Его мягкое «собирайся, переезжаем» прозвучало, как для Андрея — его воспоминания о войне. То время сильно на мне отразилось. Сразу вернулись ощущения: постоянный страх преследования, тревога.

Черт.

Больше нечего сказать. Я пыталась анализировать свои ощущения — с чего все началось. Пожалуй, с разговора на днях, когда Андрей устало, с непередаваемым выражением лица говорил, что он не Эмиль, и я должна бы об этом знать! После того разговора остался осадок. Ему не понравилось, что я сравнила его с Эмилем. Ушел, еле сдержавшись, чтобы… что? Избежать скандала, ссоры? Он вернулся, пытался помириться, даже соблазнить, но на душе было так тяжело из-за безвыходности и злости на свои глупые мечты, что я не захотела… Вроде бы ничего особенного. Ну пустяк же. Многие пары ссорятся — и посильней, чем мы, тем более, ребенок маленький… Но с тех пор у нас не было близости. Он больше не пытался — я понимаю, тоже устает, у него масса проблем. И все наши планы на выходные полетели псу под хвост. Но…

Он говорил, что снова нас отправит куда-то: мне нужно готовиться к этому.

Самое лучшее решение.

— Все хорошо? Ты бледная.

— Мне лучше, — соврала я.

Живот побаливал, хотелось свернуться на кровати клубочком, и чтобы никто не трогал. Но мама — это работа без больничных. Андрей только пришел, он ляжет отдохнуть.

Новая квартира была ближе к окраинам, но во вполне добротном жилом комплексе. Двухкомнатная, с мебелью, но она явно сдавалась с расчетом на детей постарше — в детской стояла кровать минимум на подростка.

— Сегодня привезу люльку, — пообещал Андрей, наблюдая, как я, бледно-зеленая, с уставшим видом осматриваю неуютные комнаты, а Аня висит на мне.

Сил не было, чтобы снова обустраиваться. Ну, ничего, успокоила я себя, чувствуя, что быт раздавит меня, как бабочку под гнетом, передохну и справлюсь. Главное, безопасность.

Аня тоже оглянулась, брыкнулась и я поставила ее на пол. Вместе с ее отцом мы смотрели, как она делает неуверенные шаги.

— Все нормально?

Я обернулась, рассматривая его лицо.

В глазах Андрея я всегда видела больше, чем другие: то, за что его можно полюбить и пропасть с головой. Сейчас они были такими же уставшими, как у меня. Мне отчаянно хотелось помириться, услышать, что все будет хорошо, что неурядицы, быт, ссоры — пустяки, и он любит меня…

Да, это хочу услышать больше всего. Что он меня любит, черт возьми!

Не волнение за мое здоровье или дочь, а три простых слова, которые бы убедили, что все было не зря.

Андрей

— Ложись в постель, — сказал он. — Тебе нездоровится. Я быстро вернусь.

Лена выдохнула и на ощупь села на постель. Даже скорее рухнула.

Такая бледная. Смотрит в пустоту и взгляд рассеянный, будто на внутреннем концентрируется, будто ей нехорошо. Лишь бы не залетела снова…

— Съезжу за кроватью.

Измочаленный после бессонной ночи, Андрей заехал в ближайший крупный торговый центр. В детском магазине выбрал кроватку — белого цвета, с балдахином из воздушной ткани. Лена оценит. Рассчитался, на вопрос о доставке качнул головой, и забрал сам.

Кровать еще собрать надо будет. И у Лены хлопот полно своих — они только переехали. Он вздохнул: ребенок требовал больше сил и внимания, чем он мог дать. Девочка до дна его вычерпывала. Еще одно напоминание: ты чем занимаешься, с ума под сорок лет сходишь? Семья жрала много времени и внимания. Хлопоты постоянно приходилось держать в голове. Отвечать не только за себя. Это отвлекало от работы — тут до ошибки недалеко, как в прошлый раз, когда Лену беременную с собой кругом таскал…

Это не для него. Не для него.

Он закурил, сжав зубы. Щурился, чтобы держать под контролем дорогу. Перед глазами немного плыло — давно не спал. Чуть сбросил скорость, сосредоточился.

Зазвонил телефон, Андрей бросил короткий взгляд на экран и ответил без запинки:

— Да?

Звонил Руслан. Вовремя.

— Изменения в планах. У хозяина вечером встреча в ресторане, — голос звучал глухо. — Десять вечера. «Боярская заимка».

Андрей не смог подавить тяжелый вдох. Очень вовремя.

— Это обязательно? Отдых или деловое? Отменить может?

— Нет.

— Я понял, — ну ладно, там его и прижмет. — Слушай, проверь имя. Артем Исаев. Нужно все, что найдешь про его семью.

В трубке воцарилось молчание.

— Руслан? — переспросил Андрей.

— Мне нужно спросить разрешение, — наконец ответил тот.

Скованный какой-то. Будто растерянный.

— Что? Зачем? Не отвлекай хозяина, сделай, как я прошу. Он дал добро. В конце концов, меня наняли искать заказчика, так? Так какого черта споришь?

Руслан пошел на попятный:

— Как скажешь, — и сразу бросил трубку.

Андрей швырнул телефон на приборную панель, и сосредоточился на дороге. Поведение Руслана зацепило, но проанализировать он не смог. Безумно хотелось спать. Ночью работа, днем семья — недолго он так выдержит.

Уже во дворе позвонил охраннику, который добыл ему информацию про фонд. Вдохнул и выдохнул, чтобы снять напряжение в горле. Лучше бы написать, но тот наверняка спит и смску не заметит.

— Алло, — раздался сонный голос.

Так и есть. Разбудил.

— Привет, по своим каналам узнай состав семьи и биографию Артема Исаева, сотрудника фонда. Руслан уже в курсе, — небольшая ложь ускорит дело. Андрею хотелось получить сведения побыстрей и первым. — Как можно скорее.

Он сбросил звонок, устало потер лицо и вытащил из машины кровать. Пока затащил наверх и собрал, пользуясь ножом вместо отвертки, ему прислали все, что нашлось на семью Исаевых.

Не слишком много. Семья небольшая.

Лена попыталась было сделать ему кофе — было видно, что глаза слипаются, но Андрей осадил ее, ушел на кухню, ее оставив с малышкой. Отметил, что Лене легче не стало.

Наскоро сварил кофе и сел за стол, прочесть материалы.

Родители Артема Исаева погибли, когда ему было пятнадцать. Авария на загородной трассе, фуру занесло на встречную полосу, в легковушке все погибли на месте: отец, мать, бабушка. Он прочел краткую биографию: детский дом, институт, работа. Ничего интересного. В живых из родственников был только брат.

Андрей залпом допил кофе и тяжело поднялся.

Лена играла в комнате с дочкой: уставшая, бледная, без привычной улыбки. Строили пирамиду из кубиков. Он опустился на колени рядом, и показал экран с фотографией.

— Он?

Лена застыла. Ярко-синий кубик выпал из рук.

— Да…

— Ты молодец, — прошептал он, целуя прохладный лоб. — Не представляешь, какая молодец, Лена… Талант.

Максим Исаев, двадцать восемь лет, смотрел с фото.

Те же острые скулы, широкое лицо, мощная челюсть. Она передала все значимые приметы и черты лица, делающие его узнаваемым. На два года старше брата. Год в детском доме, затем армия. Служил, командировки в горячие точки — есть боевой опыт. Работал с СВД. Так и думал. Ну ты, козел…

— Посмотрим, как теперь запоет, — Андрей криво улыбнулся, Лена тревожно следила за выражением его лица. — Все будет хорошо. Мне надо поспать.

В спальне он лег, не раздеваясь — только пиджак снял и спрятал пистолет. В мыслях гонял одно и то же, пока не заснул: как возьмет Максима Исаева и что с ним сделает.

Руслан так и не перезвонил.

Андрей проснулся около четырех. Через шесть часов встреча Глодова в ресторане, впереди куча дел, а он чувствовал себя полностью разбитым. Он сел, чувствуя легкое головокружение. Так с недосыпа бывало. Встряхнул головой, и пошел умываться.