— Сумасшедшая… Вставай.

Схватив меня за шею, снайпер заставил подняться, и повел к лестнице. Чувствуя тяжелую руку, я втянула голову в плечи. Ноги заплетались на каблуках. Вместе мы спускались вниз. Он остановил меня между четвертым и третьим этажом. Повернул к себе лицом и спиной прислонил к стене.

— Пожалуйста, — промямлила я, пытаясь закрыться ладонями. — У меня маленький ребенок… Она погибнет, если вы меня застрелите…

— Кому сказала про меня? — он наклонился.

Я непонимающе смотрела на парня.

— Кому сказала, что заметила блик?

— Никому, — прошептала я. — Клянусь, я никому про вас не скажу.

Мелькнула мысль сказать про Андрея: тронешь, тебе конец. Мелькнула и исчезла. Где Андрей я не знаю, а этот киллер здесь и как он относился к моему любовнику неизвестно. Не напрашивайся на пулю, Лена.

— Телефон.

Я замотала головой — нет телефона, он не поверил и обыскал. Карманов не было, но киллер провел ладонями, пытаясь отыскать потайные.

— Сболтнешь про меня, я тебя найду, — он наклонился ближе, и я опустила голову, чтобы не встречаться с ним глазами. На тех, кого боишься, всегда страшно смотреть. — Поняла?

Он подцепил подбородок и заставил взглянуть на себя. Говорил тихо, приятным баритоном.

Я уставилась в его странные глаза — в глаза зверя.

— Полчаса сидишь здесь и не рыпаешься. Потом скажешь, что испугалась, убежала, спряталась здесь, на лестнице. Меня не видела. Поняла?

Я кивнула, ощущая кольцо крепких пальцев на шее.

— Забудь обо мне.

Я снова заплакала, слезы стекали по лицу и шее, но киллер не реагировал. Затем убрал руку и легко сбежал вниз. Слабые колени не держали, по стене я съехала и села на холодные ступени, глядя ему вслед.

Думала, буду биться в истерике, но чувствовала себя белым листом.

Съежившись и ни о чем не думая, мерзла на лестнице.

Нужно вернуться. Я выронила сумку, нужно вернуться за ней. Не знаю, что скажу… Хотя парень же все объяснил, нужно только повторить: испугалась выстрела, убежала, забилась в уголок.

Я неловко встала. Не заметила, сколько времени прошло, я не засекла, но ноги затекли и будто налились свинцом, а ягодицы и часть бедер, которые прикасались к бетону, стали холодными. По лестнице так ни разу никто не спустился — вместе нас не видели.

Я добрела до первого этажа и вышла на улицу.

Возвращалась прогулочным шагом, но вид был потерянным, я обнимала себя руками. То, что у меня потрясение и шок, после столкновения с убийцей, не скрыть.

Подъездная дорога была заставлена авто: скорая, полиция… Все оцепили, но видно, что недавно приехали и только начали работу. «Бентли» стоял на том же месте, тела я не видела. Вокруг толпились зеваки.

Меня заметила Ксения и побежала навстречу.

— Лена, Лена, ты видела, Геннадия Александровича убили! Твою сумку нашли рядом, ты где была?!

— Видела, — безжизненно, как робот, и невпопад ответила я, когда она встряхнула меня за плечи.

Допроса в полиции не избежать, это плохо.

У меня левые документы — они как настоящие и пройдут проверку, но не знаю, насколько глубоко будут копать и что тогда будет.

Главное, промолчать о нем.

Я вспоминала его взгляд и верила: да, такой обязательно найдет и шлепнет, стоит открыть рот. Одного не понимала.

Почему он меня отпустил?

Ко мне уже спешил человек в форме, и я обреченно закрыла глаза. Кажется, я все-таки упаду в обморок… Меня тошнило, кружилась голова, а перед глазами стояло скульптурное лицо снайпера.

— Елена Макина?

Нас опрашивали в отделе. Я сидела в кресле Ксении, вытянув ноги, и держала перед носом бумажный носовой платок. Изредка промокала влажные щеки. Сумку мне отдали, и вообще отнеслись с пониманием и сочувствием. У меня был неподвижный взгляд и дрожала нижняя губа, мент списал это на шок. При мне ведь произошло жестокое убийство.

Он уже спросил, где я была и что делала в тот момент. Я ответила путано, но он не заострил внимания. Ненамного старше меня и, наверное, сам в первый раз видел заказное.

— Что вы видели или слышали перед выстрелом?

— Выстрел… — вспомнила я.

Какого черта я побежала? Андрей только «винторез» использовал. Его я бы не услышала с такого расстояния!

— Вы слышали выстрел? — не понял он. — На что было похоже? Громкий?

Я что-то промямлила и пока мент писал, вспоминала. Блик в окне увидела задолго перед выстрелом. Из кафе, перед тем, как поднялась к Геннадию Александровичу. Киллер следил за ним. Не очень опытный, раз я засекла, или просто торопился. Меня уколола догадка — в пятницу директор улетал в Мюнхен…

— Что было потом?

— Я испугалась, — я промокнула глаза платком, пряча взгляд — чтобы не понял, что лгу. — Не знаю, что нашло… С Геннадием Александровичем это случилось рядом со мной… Я убежала, спряталась в здании напротив.

Думала, лгать будет сложно, но мент кивнул и записал.

— Мне нужно домой, — спохватилась я. — У меня дочка маленькая! Ей полтора годика, она с няней! Пожалуйста!

— Не волнуйтесь…

К счастью, меня не стали задерживать. Свидетелей еще человек пятьдесят: все, кто были в холле и на улице. Мои данные переписали, и разрешили идти. Тела на ступенях уже не было. Только безобразное пятно крови осталось, но и его к утру смоет дворник. Никому не нужный «бентли» стоял перед лестницей.

Хотелось скорее уехать, я еле дождалась такси и села на заднее сиденье.

Шок понемногу отступал.

И чем больше я обдумывала перспективы, тем меньше они мне нравились. Менты могут выяснить, что у меня поддельные документы. А если узнают, что я была связана с Андреем, с меня не слезут — решат, он замешан.

Я оглянулась, прощальным взглядом окидывая здание. Прощайте мечты о стабильной, сытой жизни…

— Вы сегодня рано! — няня приветливо улыбнулась, открыв дверь.

Дочка сидела у нее на руках и тут же потянулась ко мне.

— Аня… — прошептала я, крепко прижимая дочь к себе.

— Завтра как всегда?

— Да, — солгала я.

Теперь врать придется постоянно.

Когда няня ушла, я собрала вещи. Немного детских одежек и игрушек, кукла и платьице, смена моей одежды, ноутбук, мелочи. Жизнь поместилась в спортивной сумке. Жаль терять няню. Но помня, о чем меня предупреждали, я соблюдала осторожность.

Жизнь с ним многому меня научила.

Связи — рвешь, вещи — бросаешь, у тебя нет дома, веер личностей и имен, тебя никто не ждет…

Вот чему я научилась.

И я ни о чем не жалею. Киллер пообещал меня пришить, а менты могут узнать мое настоящее имя. Нужно съезжать. Этот адрес несложно найти. Андрей всегда съезжал, даже если шанс засыпаться мизерный.

Подхватив на одну руку Аню, я оставила ключ на столе и захлопнула дверь. Искать квартиру времени не было — уже вечерело. Я выбрала одну из гостиниц: цены средние, есть охрана. Подойдет, а завтра сниму новую квартиру. Внизу купила поесть, искупала Аню, чтобы та успокоилась — переезд ее взбодрил, а ей скоро ложиться.

Дочке я постелила рядом с собой. Она долго крутилась, ее то интересовали новые бежевые шторы, то интриговала лампа с красным абажуром на тумбе. Повинуясь порыву, из сумки я достала тряпичную куколку. С грустью посмотрела ей в лицо, как старой знакомой, и отдала Ане…

— Папа тебе купил, — прошептала я, убирая со лба волосики.

Аня куклу сцапала, успокоилась и теперь рассматривала ее, мяла любопытными ручками. Симпатичная куколка. С золотистыми локонами, в юбке-пачке из органзы… Вспомнила его слова: «Это от меня дочке». Он травмировал меня сильнее, чем я думала. Фразы, его улыбка, взгляд — все вспоминалось неожиданно, всплывало из темноты сознания и причиняло невероятную боль.

Знала бы о таких последствиях, сказала бы «Нет». Не стала бы ему любовницей. А теперь поздно: вспоминать, сожалеть. Мы больше никогда не встретимся.

Я смотрела, как наша дочь приснула рядом со златокудрой куклой. Волосы Ани начали темнеть после года, хотя мы хотели, чтобы Анюта была похожа на меня.