- Ты чего себе напридумывала, Короткова? Какой еще, бл@ть, грязный секрет? Я же говорил, что это для твоего же блага!

- Какого блага, Герман? Что мне может угрожать?

Греховцев склоняется над моим лицом, ведет губами по щеке, целует в висок, а затем в ухо.

- Слушай сюда, Коротышка. Ты в курсе, кто мой отец?

- Губернатор.

- Вот именно. Публичная личность. Скоро у него начинается предвыборная кампания, а это означает повышенный интерес со стороны прессы.

Говоря все это, Герман не перестает тереться своей щекой о мое лицо. Я больше не вырываюсь, прикрыв глаза, впитываю в себя каждое слово.

- Журналюги отслеживают каждый мой шаг, - усмехается невесело, - даже моя мать без их ведома в салон сходить не может, они в курсе, где она одевается и сколько стоит ее маникюр. Ты хочешь жить так же?

- Нет!

- Чтобы тебя караулили у общаги и выпытывали подробности наших с тобой отношений?

- Нет, не хочу, - кручу отрицательно головой.

От одной только этой мысли по коже проходит неприятный озноб.

- Я тоже так подумал, поэтому и прошу не афишировать…

В его словах есть логика, если он на людях будет держать меня за руку, то ненужного внимания мне не избежать. Я к этому не готова пока. И вряд ли когда-то буду.

- Ты должна была поговорить со мной, а не убегать, сжигая за собой все мосты и… телевизоры.

Вспомнив о том, что натворила, внутренне скукоживаюсь от стыда.

Дура.

- Прости…

- Не делай так больше.

- Прости, - повторяю сдавленно.

Герман, немного отстранившись, смотрит в мои глаза. В его взгляде, несмотря на абсолютное внешнее спокойствие, ураган.

- Истеричка моя… - с нежностью в голосе, тихо проговаривает он, - дурочка…

Убирает с лица пряди влажных волос и сминает губы поцелуем. Я отвечаю. Пускаю в рот наглый язык и обвиваю шею руками.

Целует, пока оба не начинаем задыхаться.

- Тебе никогда от меня не убежать, Коротышка. Ты еще не поняла?

Огладив грудь руками, решительно запахивает халат. А затем, поднявшись на ноги, помогает встать мне и тут же, подхватив под попу, отрывает от земли.

- Тебе придется меня любить, у тебя нет выбора.

До дома он несет меня на руках. Я же, для удобства обхватываю ногами его талию и кладу голову на плечо.

В душе щебечут соловьи. Я ему верю. После всего, что я натворила, он бросил все и приехал за мной.

- Поехали домой, - говорит Герман, ставя меня на крыльцо.

- Я не могу, я на работу устроилась.

- Ты еще с прежней не уволилась.

Склонив голову набок, я сощуриваю глаза.

- Ты врун, Греховцев, - цокаю языком, - я знаю про твою горничную.

Герман даже не пытается оправдаться, задрав бровь, убивает меня наповал широкой улыбкой.

- Я думал, ты догадаешься раньше.

- Ты водил меня за нос!

- У меня не было другого выхода, по-другому ты бы деньги от меня не взяла.

- Вот именно, - тычу указательным пальцем в твердую грудь, - а сейчас я нашла настоящую работу…

- Никаких больше работ, - безапелляционно перебивает он, - моя девочка не будет горбатиться.

- Твоя девочка? – переспрашиваю тихо.

- Моя девочка, - подтверждает, целуя в лоб.

У меня голова идет кругом. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, спотыкаясь о порог, захожу в дом. Герман следует за мной.

- Собирайся – поехали.

- Куда? Общага на лето на ремонт закрывается.

- У меня поживешь.

О, Боже. Это не сон? Жить с Германов в его шикарной квартире? Быть его девушкой?

Неверяще глядя в его глаза, стою, как вкопанная.

- У нас будут отношения?

- Называй, как хочешь.

Видимо, устав ждать, когда я расшевелюсь, поднимает с пола мою дорожную сумку и начинает пихать в нее все мои вещи. Джинсы с толстовкой, висевший на спинке льняной сарафан, шорты и майку.

- Это все? – обводит глазами комнатку.

- Все.

- Ну, тогда в путь-дорогу.

Развернув меня за плечи к выходу, легонько подталкивает в спину.

- Документы не забыла?

- Они в рюкзаке.

На ходу подхватывает висящий на крючке рюкзачок и открывает передо мной дверь.

- Герман, а как же… - лепечу растерянно, глядя, как он проворачивает ключ в навесном замке.

- Что?

- Работа… меня же там ждут завтра.

- Позвони и скажи, что не приедешь.

У него всегда все так просто! Но делать нечего, жутко нервничая, я звоню Насте и предупреждаю, что больше не приеду. А затем, скомкано объяснив ошарашенной тете Люде причину своего отъезда, отдаю ключи от дома.

Уже сидя в машине, рядом с Германом, все в том же халате и с распущенными волосами, я начинаю сомневаться. А правильно ли я поступила? Не придется ли в ближайшее время вновь звонить Петренко?

Но бросив взгляд на Греховцева, немного успокаиваюсь. Ну, не вижу я причин ему меня обманывать.

- Видела, что в Вузовских чатах про тебя пишут? – подает он голос, глядя на дорогу.

- Меня там нет, но я наслышана… Что, похищение святого Грааля тоже на меня повесили?

Герман негромко усмехается, после чего, удерживая руль одной рукой, открывает в своем телефоне чат и передает его мне.

- Почитай.

Хм… Пролистываю несколько сообщений ни о чем и вдруг вижу целый опус от Инги, в котором она слезно просит у меня прощения.

Чего?! Чувствуя, как выкатываются из орбит мои глаза, читаю ужасающие своим цинизмом откровения готки. Она рассказывает, что Нечаева шантажом заставила ее подкинуть мне свой телефон, а затем обвинить в воровстве. Что, якобы, она долго сопротивлялась, так как испытывает ко мне самые теплые чувства, но в итоге согласилась, потому что побоялась отчисления.

- Соловьева балуется травкой, и Нечаева это знает, - комментирует Герман негромко.

Бросив на него короткий взгляд, возвращаюсь к чтению. Дальше следуют комментарии. Те, кто до этого поливали грязью меня, теперь накинулись на бедную Ингу. Читая гадости, я прихожу в ужас. Какими злыми могут быть люди. С каким удовольствием они затаптывают оступившегося и как легко меняют свое мнение!

- Это ты?- спрашиваю, возвращая ему телефон.

- Я же обещал, что разберусь.

- Спасибо…

Какое-то время бездумно смотрю в боковое окно и вспоминаю про подружку Нечаевой.

- Пахомова тоже из-за тебя ушла? Ты ее вынудил забрать документы?

Герман молчит, но молчание его красноречивее всех слов.

- Ты страшный человек, - произношу серьезно.

- Ключи от квартиры тоже выбросила? – спрашивает Герман, выводя меня за руку из лифта.

- Нет, не успела, - отвечаю в тон и лезу в боковой кармашек рюкзака.

Открыв дверь, захожу первой, Греховцев за мной. Разуваюсь и останавливаюсь в прихожей. Не знаю, куда он меня определит. В гостиную или спальню?

- Завтра поедешь в торговый центр, купишь себе все, что нужно.

На ходу стягивая с себя футболку, проходит мимо меня и скрывается в спальне. Я иду следом, но переступив порог, остаюсь стоять у двери.

- У меня все есть.

- Купи одежды, шампуни там всякие, кремы, гели… - кивает в сторону шкафа, - половина полок твоя.

- Спасибо… - затащив сумку в комнату, аккуратно складываю вещи в стопку.

Получается скромненько. Заполнилась только одна полка, да и та наполовину. Наверное, и правда, придется пройтись по магазинам. Надо соответствовать парню.

Через полчаса привозят еду. Герман заказал ее еще когда мы ехали. Поглядывая на меня, он быстро расставляет ее на столе, а затем, приблизившись, заключает мое лицо в своих ладонях.

- Расслабься, Коротышка, - проговаривает тихо, - здесь теперь твой дом. Все мое – твое. Поняла?

- Мне непривычно, - улыбаясь слабо, - я никогда с парнем не жила.

- Я в курсе и я этому рад.

Подхватив одной рукой меня под бедра, второй одергивает в сторону жалюзи и усаживает на подоконник. Раздвигает мои колени и, встав между ними, нежным движением заправляет прядь волос за ухо.