- Ты очень красивая, - говорит он серьезно, на что я неверяще хмыкаю, - красивая, нежная и чистая девочка.

«Я же убогая» - так и просится с языка, но я вовремя его прикусываю.

- Я сделаю для тебя все, что захочешь… - проводит костяшками пальцев по щеке, - что ты хочешь?

- Ничего, у меня уже все есть.

Я действительно не понимаю, о чем он. На данный момент мне ничего больше не надо.

- У тебя ничего нет, а я могу тебе дать все. Обеспечить безбедную жизнь. Хочешь?

Я часто моргаю и закусываю нижнюю губу. В душе нарастает смятение.

- Красивая одежда, украшения, лучшие курорты, деньги, машина, квартира… Любой каприз, Ра-я…

- Герман…

- Я покажу тебе мир, ты будешь жить в свое удовольствие, общаться с интересными людьми, ходить в театры и на выставки…

- А что взамен, Герман?

Набрав полную грудь воздуха, он шумно выдыхает и, склонившись, заглядывает в мои глаза.

- Взамен ты будешь любить меня, Коротышка. Только меня. Всегда. Взамен ты никогда меня не бросишь, что бы ни случилось.

- Для этого мне не нужны твои деньги. Я и так… не брошу.

- Клянись.

Я обескуражена. Пытаюсь выдавить смешок, только он выходит невеселым. Признаюсь, такой Герман меня немного пугает.

- Пообещай, что не уйдешь, Рая. Взамен я сделаю тебя самой счастливой.

В его глазах мелькает тревога, которая передается и мне. Мы молча смотрим друг другу в глаза, а воздух вокруг нас ощутимо густеет.

Я сдаюсь первой.

- Обещаю, - выдыхаю еле слышно.

Герман тоже выдыхает. С облегчением.

- Всегда держи свое слово, - тянет один уголок губ вверх и снова берет меня на руки.

Заносит в ванную и ставит на ноги. Настроив воду в душевой, принимается меня раздевать.

- Что ты делаешь?

- Хочу принять с тобой душ.

Опустив голову, я наблюдаю, как он развязывает пояс халата и разводит полы в стороны. Жадный взгляд и свежий воздух, скользнув по коже оставляют после себя россыпь мелких мурашек. Соски моментально съеживаются в темно-розовые горошины.

Обведя их подушечками больших пальцев по кругу, Герман сжимает груди ладонями, скидывает халат с плеч и подхватывает меня под бедра.

Поднимает так, что моя грудь оказывается на уровне его лица. Немного приоткрыв рот, я смотрю на него сверху вниз. На то, как высунув язык, Герман проводит им по соску.

Рефлекторно откинув голову назад, я шумно выдыхаю. Кровь в венах ускоряет бег, сердце ухает вниз живота.

Чувствуя, как он втягивает горошину в рот, резко дергаю головой вперед и накрываю нас двоих покрывалом из моих волос.

Герман бормоча что-то неразборчивое, терзает мою грудь, а потом вдруг неожиданно дергает на моих бедрах ткань трусиков по шву.

- Гееер… - шепчу укоризненно.

- Ты же не собиралась принимать душ в белье?

Не собиралась, но если это превратиться в традицию, скоро у меня трусы закончатся.

- Купишь завтра себе сотню новых, - успокаивает меня Греховцев, прежде чем поставить на пол душевой.

Обхватив себя руками и часто моргая из-за льющейся на голову теплой воды, наблюдаю, как он быстро снимает с себя спортивные брюки и белые боксеры. И с раскачивающимся из стороны в сторону эрегированным членом, заходит ко мне.

Офигеть.

Мне страшно, но уже не так, как в первый раз, теперь я хотя бы знаю, чего ожидать.

Повинуюсь порыву. Делаю шаг вперед и, обняв его за талию, прижимаюсь грудью к скульптурно вылепленному торсу. Кожа к коже, так, что чувствую, как пульсирует зажатый между нашими телами член.

Не знаю, понравится ли ему, но, скользнув губами по смуглой коже, целую темный сосок. Легонько щекочу его языком и слышу над ухом утробное урчание. Он вплетает пальцы в мои волосы и, оттянув их назад, вынуждает поднять меня голову.

- У тебя уже не болит?

- Я не знаю…

- Проверим позже, - с этими словами он берет с полочки гель для душа и, выдавив немного на руку, начинает меня мыть.

Развернув к себе спиной, скользит руками по телу, выбивая из него электрические микровспышки. Исследует спину, поясницу, живот, ягодицы и то, что ниже них.

- Зачем побрила? – спрашивает тихо на ухо.

Ныряет рукой в развилку между ног и проходится пальцами вдоль промежности.

Непроизвольно дернувшись, пытаюсь вдохнуть, но, получается, лишь хватаю ртом льющуюся сверху воду.

- Мне нравились твои кудряшки…

О, черт… Он с ума меня сведет. С каждым его прикосновением, каждым словом и взглядом я влюбляюсь все больше. Скоро я без него ни дышать, ни есть, ни пить не смогу.

На что я рассчитывала, глупая, когда сбежала в деревню? Как бы жила без него?

Разворачиваюсь и, оперевшись лбом в его плечо, сильно закусываю губы, чтобы не начать стонать в голос. Потому что то, что вытворяют его пальцы совершенно невыносимо. Скользя вдоль набухших губок, они создают мягкое давление на клитор и на область вокруг него.

- Закинь на меня ногу, - развернув меня, охрипшим голосом велит Герман.

Выполняю его требование и чувствую, как он плавно вводит в меня два пальца.

Не сдержавшись, тихонько скулю. Дыхание Греховцева тоже тяжелеет. Рука, обнимающая мою поясницу, подрагивает от напряжения.

Сексом наш совместный душ не заканчивается. Не скрывая разочарования, я послушно стою, пока посмеивающийся надо мной Герман ополаскивает нас обоих прохладной водой.

- Иди сюда, - зовет он из кухни, - все уже почти остыло.

Шлепая босыми ногами по полу, подхожу к барной стойке и залажу на высокий стул.

Греховцев, в одних боксерах, сидит напротив меня и с аппетитом уплетает курицу.

- Какое твое любимое блюдо? – сделав внушительный глоток воды, интересуется он.

- Я всеядная, - улыбнувшись, пожимаю плечами.

- Так не бывает…

Я бы, конечно, поспорила. Когда твой желудок болезненными спазмами требует заполнить себя хоть чем-нибудь, вряд ли ты будешь привередничать, выбирая между курицей и рыбой.

Но, сделав глубокомысленный вид, все же выдаю:

- Мне нравятся морепродукты и фрукты.

Надеюсь, он не станет пытать, какие именно. Потому что из морепродуктов я ела только селедку и кальмары, а из фруктов – яблоки, апельсины и бананы. Их давали в детдоме.

- Можно сходить в Бостон…

- Куда?

- Ресторан, в котором отлично готовят морепродукты.

- Да, нет! Это не обязательно, - спохватываюсь я, - можно купить какую-нибудь рыбу, и я ее сама приготовлю.

- Мы туда сходим, тебе понравится.

Тяжело вздохнув, я согласно киваю. Пора избавляться от комплексов. Я сама согласилась быть девушкой сына губернатора. Если хочу быть достойной его, придется много над собой работать. Научиться красиво одеваться, ухаживать за своей внешностью, помимо учебы, интересоваться чем-то еще.

После ужина у Германа звонит телефон. Приняв вызов, он выходит в лоджию. Дверь остается приоткрытой, и я слышу отдельные, долетающие до меня слова. Кажется, разговор идет о практике в консульстве Лондона.

Пока он говорит, я убираю со стола и, вымыв посуду, иду в ванную чистить зубы. После чего захожу в спальню и сажусь на краешек огромной кровати.

Герман приходит почти сразу же после меня. Остановившись на пороге, гасит в комнате свет и раздевается догола.

- Спать?

- Ага… - отзывается он и, обойдя кровать, ложится на нее поверх одеяла.

Я следую его примеру, мысленно благодаря его за погашенный свет, развязываю пояс халата, снимаю его и ложусь рядом.

Прекрасно понимая, что прямо сейчас спать мы не будем, поворачиваюсь на бок и целую Германа в плечо.

- Осмелела? - спрашивает тихо, в голосе слышится улыбка.

Я, негромко хихикнув, двигаюсь еще ближе и кладу руку на его грудь. Обвожу пальцами выпуклые мышцы, спускаюсь ниже и ощупываю живот.

- У тебя красивое тело, - проговариваю осипшим голосом.

- Обычное.

Ничего подобного. Он самый красивый из всех, кого я знаю. Да, красота его не располагает к себе с первого взгляда. Она холодная и неприступная, но я полюбила ее именно такой.