- Знаю. Ты от меня уже никуда не денешься.

- Не денусь, - подтверждаю, ластясь кошкой, - куда я без тебя?..

- А Баталов… эта сука мстит мне.

Отрываю голову от крепкого плеча и смотрю Герману в глаза.

- За что?

- Это сто лет назад было. Он познакомил меня со своей девушкой, а она на меня переключилась.

- Ты переспал с ней?

- Да. Только он сам говорил, что не в обиде, мол, та шкура продажная.

- Так нельзя, - произношу беззвучно, скорее сама себе.

- Не все такие правильные и чистые, как ты, Коротышка. И я хочу оградить тебя от всей этой грязи.

Эта правда царапает когтями по сердцу. Если Рома хотел лишь использовать меня, если никакой симпатии нет, то он еще хуже, чем я о нем думала.

- Это он отвез меня тогда на вокзал, и он сказал, что не побрезгует мной даже после тебя, - начинаю тараторить сбивчиво.

Теперь мне мерзко что-либо от него утаивать.

- Что еще? – напряженным шепотом спрашивает Герман.

- Еще со мной говорила Диана, твоя бывшая, просила, чтобы я за деньги сливала ей информацию о тебе.

- Почему я узнаю об этом только сейчас?!

- Прости… - шепчу, прижимаясь губами к шее.

- Ра-я! Я хочу знать о тебе все! С кем общаешься, чем занимаешься и даже, бл@ть, о чем думаешь! У тебя не должно быть никаких секретов.

- Хорошо.

Минут пять мы молчим. Герман пытается взять себя в руки, а я, затихнув, вожу губами вдоль бешено бьющейся венке на шее. Постепенно его пульс приходит в норму, плечи расслабляются.

- Чем ты сегодня занималась? – интересуется он уже спокойнее.

- Я была в фитнес-центре. Ходила на йогу, потом мы с Полиной пошли в хамам, а затем искупались в бассейне.

- Что за Полина? – спрашивает требовательно. Чем вызывает у меня улыбку.

Я кайфую, когда он заботится обо мне. Когда следит, как я питаюсь, одеваюсь и даже, когда дает деньги. Все это я принимаю с огромной благодарностью.

- Я тебе о ней рассказывала, помнишь?

- Помню.

- Представляешь, она встречается с женатым мужчиной.

Герман какое-то время молчит, а затем принимается легкими движениями пальцев массировать мой затылок.

- И?

- В смысле, и?.. – хмыкаю ошарашенно, - у него семья и ребенок!

- Многие женатые мужики имеют отношения на стороне.

- Но это не правильно!

- Это нормально.

- Нормально?! – восклицаю я, - нормально разрушать чужую семью и делать несчастной другую женщину?

- Если всех все устраивает, то почему бы и нет?

Шокированно качаю головой и немного от него отстраняюсь.

- Я ее не осуждаю, но никогда не смогу этого понять. Это ужасно.

- Ко всему можно привыкнуть, если есть чувства, - проговаривает Герман уверенно перед тем, как накрыть мои губы поцелуем.

Сжимая мои плечи сильными руками, целует жадно, с немым отчаянием. Запихав язык в мой рот, даже шанса на ответные действия мне не дает. Вылизывает всю полость рта. Таранит до нехватки воздуха и боли в губах.

- Никто и никогда нас не разлучит, слышишь?

- Слышу… - тяну протяжно, когда, спустив лямки топа вниз, Герман собственнически сжимает мою грудь.

- Я тебя себе навсегда забрал.

Закинув голову назад, упираюсь макушкой в стекло.

Так хорошо. Боже, хорошо и телу и душе… сердце трепещет от счастья, каждая клеточка поет о любви.

Герман усиливает атаку. Тщательно выцеловывает мою шею, не переставая ласкать грудь.

- Гееер… я хочу тебя…

Стоило мне только произнести эти слова, у Греховцева словно крышу срывает. Рыкнув, сгребает меня с подоконника и бросает на кровать. Отпружинивший матрас подкидывает меня вверх, отчего я начинаю смеяться.

- Сейчас тебе не до смеха будет, Коротышка. Береги трусы.

- Ой – ой! – пока Герман медленно на меня надвигается, я сама избавляюсь от одежды и, раскинув руки в стороны, наблюдаю, как стянув толстовку, он ложится рядом со мной на спину.

- Иди сюда, - шепчет, показывая рукой на свое лицо.

Я немного теряюсь. Не до конца понимаю, что именно он от меня требует.

- Хочешь, чтобы я тебя поцеловала?

Вместо ответа, Греховцев тянет меня на себя и вынуждает его оседлать. Но не на уровне паха, а на уровне его лица.

- Что?.. Нет! – выкрикиваю я, когда понимаю, что он хочет.

- Давай – давай…

Господи, пожалуйста, только не это. Я к этому не готова!

Продолжаю сопротивляться, но когда это помогало? Если Герман что-то задумал, остановить его сможет только конец Света. А его по прогнозам в ближайшее время не ожидается.

- Угомонись, я сказал! – рычит он, фиксируя мои бедра большими ладонями.

- Я не могу…

- Если тебя это успокоит, то я тоже буду делать это в первый раз.

- Правда?

- Только тебе, - подтверждает уже тише он.

Я делаю несколько глубоких вдохов, чем вызываю его улыбку и быстро киваю.

- Смотри мне в глаза, - просит Герман, перед тем, как коснуться меня языком.

Опираясь ладонями в матрас над головой Германа, я заставляю себя смотреть в его глаза. Хотя это чертовски трудная задача, потому что тело живет собственной жизнью. По венам течет раскаленная лава, бедра сводит судорогой.

Когда его язык принимается играть с чувствительным бугорком, я сдаюсь. Закрываю глаза и откидываю голову назад.

Мать вашу! Это нереально. Ничего подобного я никогда еще не чувствовала. Неземное наслаждение, приправленное щепоткой похоти и разврата.

Прогнувшись в пояснице, слегка двигаю бедрами навстречу движениям горячего языка. Неосознанно, а как того требует инстинкт.

- Ааа… - выдыхаю шумно, - Божжже…

Влажно причмокивая, Герман обхватывает клитор губами.

По телу проходит жаркая волна. Уронив голову на грудь, запускаю пальцы в его волосы. Встречаюсь с горящим взглядом и начинаю увязать густой трясине кайфа. Даже в такой позиции Герман смотрит на меня как хозяин положения. Как победитель и завоеватель.

Почувствовав, как кончик языка начинает давить на клитор, срываюсь в свободное падение. Ослепляя цветными вспышками, между ног взрывается фейерверк.

Я теряю контроль над своим телом и падаю вперед. Герман меня не держит, позволяет свалиться мешком и тут же переворачивает на спину.

Отдаленно слышу, бряцание пряжки ремня и звук разъезжающейся молнии, а уже в следующее мгновение меня растягивает его член. Закинув мои ноги себе на плечи, Герман сразу задает бешеный темп.

- Посмотри на меня, - хрипит на выдохе.

Я послушно гляжу в его глаза и чувствую, как меня засасывает в омут. Мой омут. Моя Вселенная. Мой Герман.

- Скажи, что любишь!

- Люблю. Так сильно люблю тебя, Герман, - шепчу сухими губами.

Впившись пальцами в мои бедра, он замирает на секунду, а затем начинает вколачиваться в меня с диким остервенением.

- Бл@ть – бл@ть – бл@ть!..

Падает сверху, как подкошенный, а я, обхватив его шею руками, начинаю, целовать любимое лицо.

- Обожаю… Люблю тебя… Герман, ты моя жизнь…

- А ты – моя… - отвечает глухо.

Утром встаю пораньше, чтобы проводить Германа на работу. Он, как обычные студенты, лето не проводит в тусовках и клубах, не валяется на пляжах и не жарит шашлыки на природе. Он работает в мэрии у своего отца специалистом по связям с общественностью. Ездит с ним на все встречи и даже пишет речи для выступлений.

Это его стихия. Ни малейшего сомнения, что будущее его будет связано с политикой. Его отец, Греховцев Дмитрий Андреевич, уже вступил в предвыборную гонку. Плакаты с изображением, так похожего на Германа, волевого лица, висят в каждом квартале нашего города, ролики с предвыборными лозунгами звучат из громкоговорителя в каждом торговом центре. Лозунгами, написанными моим Германом.

С утра он не особо разговорчив. Входит в кухню с хмурым лицом и, обняв меня со спины, зарывается носом в макушку.

- Доброе утро, - хихикаю смущенно, когда в мою поясницу тычется Герман – младший.

- Угу…