Шпионка помнила про цветок. Дорогу на болота знала. Как не знать, если ею все приличные представители ее профессии и нелегальные эмигранты пользуются, когда надо незаметно в Темную Империю проникнуть. Не идти же напрямик через пограничный пост со словами: не подскажете, где государственные тайны лежат, а лучше проводите и ключ от заветного ларца  выдайте. Говорят, несколько лет назад попробовал один такой на дурака пройти, прошел. По частям. С той поры рисковать никто не хочет.

 Отряд не заметил, как прошел по тропе: только деревья по сторонам мелькали, как уже вода под ногами чавкает. Эйлин остановилась. Она никогда не любила болота. Есть в них что-то жуткое. Иногда болотная жижа вспучится пузырями, те лопнут со стоном, словно вздохнул кто-то в глубине. Несколько раз эльфийка пыталась правду узнать - не зубам секрет оказался. Поймали, по носу щелкнули и велели спать крепче и знать меньше.

 Женщина принюхалась. Странно, морозцем потянуло. Посреди лета? Так не бывает! Она оглянулась на спутников. Зомби ежился и пристально вглядывался в горизонт с розовой полосой, а немой...

 Иль охнул и согнулся. Что же она творит, глупая?! А если бы он не успел, целиком выложилась? Ох, доберется он до нее и если не скажет, то так напишет, что его текст вместо страшных сказок дети темной ночью на сеновале пересказывать будут!

 Вновь перед глазами знакомая перламутровая муть. Он боязни эльф шагнул внутрь и зачерпнул полную горсть не то воды, не то тумана хладного. Кажется мало - лужица на ладони, а для нее много. Хватит, чтобы треть ледником покрыть. Волна энергии прокатилось через тело эльфа. С облегчением он понял - успел, и сердце чуть не оборвалось от запоздалого страха. Все. С него хватит. Это последнее приключение, в которое он влез. Теперь домой к пирожкам Скуразо и вечному нытью Подалевича. Скучно? У него полная голова "веселых" воспоминаний. И не от всех из них он целым ушел: некоторые все же цапнули на острие меча кусочек нежной эльфийской шкурки. Встав, Иль побежал вперед. Теперь ему проводники не нужны, он сам прекрасно чувствует, куда идти...

 Сташа потерла тонкие пальцы, скручивая нить заклинания в тонкий жгут. Непростая задача дворец по периметру защитными чарами украсить. Здесь нельзя, как со стихиями работать: взял, схему представил, энергией наполнил, коэффициент распространения прибавил и забыл! Со смертью тоньше надо, руками все плести.

 Стежок за стежком расползалось по стенам дворца Тиллийса заклинание. Работали в четыре руки, почти не отвлекаясь на шум, создаваемый редкими столкновениями гвардейцев и зомби. Мало зеленых осталось. Двери почти все забаррикадировали, а тех, кто внутрь успел пробраться, оборотни уже на дрова растащили и даже успели похлебку сварить. Не пропадать же прекрасно горящему добру!

 Мрацеш, правда, от сего угощения отказалась. Бусины с ожерелья тайком стянула и подкрепилась, радуясь своей запасливости. Вон, Дирих уже с ног валится и плевать ему на чем и из чего еда готовилась, сидит, уплетает за обе щеки и просительно смотрит на мастера с явным подтекстом - сделай все за меня, о великая. Выпросить что ли его на зомби у Императрицы? Ай, ну его... Из него и слуга ленивый получится.

 Вампирша сплела два стежка и соединила их с предидущими, висящими рядом с окном. Заканчивать пора. Мертвецы уже вход во внутренний двор ищут и скоро вспомнят навыки штурма небольших крепостей. Впрочем, страшно не будет, весело - да. Раззадоренная магией душа мастера требовала безумств. Оп-па!

 - Ты, - окликнула она гвардейца, - иди сюда, - недоплетенная петля заклинания повисла в ее ладони. - Что видишь?

 - Да ничего, кроме... Огни?! - воскликнул оборотень. - Неужели подмога прибыла? - мужчина взглянул на Мрацеш.

 - Скорее беженцы. Что делать будем? - и она с интересом посмотрела на Дириха. Кое-что она уже придумала.  

 - Нашли?

 Это был мой первый вопрос, который я задала. Скорее прокаркала, ибо голос напоминал вопль нервной вороны долго и упорно орущей на стаю кошек под ее личным, вороньим, деревом. Склонившаяся надо мной размытая фигура кивнула, не уточняя кого или что именно. Я в свою очередь не стала интересоваться личностью бесформенного пятна - все равно между любым именем и моей памятью сейчас глубокая непреодолимая пропасть.

 О, я отнюдь не поглупела и не потеряла память. Хотя предпочла бы и то и другое сделать, причем прямо сейчас. Просто голова не работает. Словно рычажок повернули и вместо хитрой и жесткой Императрицы на троне, валяется на грядке подгнивший овощ. Почему-то я ассоциировала себя с тыквой: косой на один бок, кривой на другой и с отсохшим хвостиком. Дозрела, называется!

 Я попробовала осторожно перевернуться. Ага, еще бы сообразить, где у меня ноги, а где руки находятся. До кучи неплохо понять лежу, стою или в подвешенном состоянии я нахожусь. Разобравшись с двумя вопросами недурственно было бы третий решить - в какой точке пространства и времени располагается кучка костей, мяса и жил являющаяся по недоразумению моим телом.

 О, кажется мной заинтересовались. Все та же размытая фигура. Или другая? Для меня они сейчас все на одно лицо! Посмеяться не получилось, но это к лучшему, ибо шутка ужасная, но это не последствия магического перенапряжения. Чувство юмора никогда не являлось сильной стороной моего характера. Откуда, если я хохочу там, где другие плачут до, во время и после происходящего? Например, похоронный обряд мне вовсе не кажется ни скучным, ни отвратительным, ни печальным мероприятием. Наоборот, дико смешно наблюдать за лицами, скукоженными в попытке выдавить слезинку. Не отрицаю, есть те, кто искренне переживает естественную смерть родственника или просто близкого человека, но большинство голову ни себе, ни честным людям не морочит!

 Всем давно и прекрасно известно о том, что станет с бренным телом и бессмертной душой. Лежа на смертном одре и обнимая правнуков, а то и пра-правнуков, темные почти все готовы уйти и уступить любимые фамильные грабли дражайшим потомкам. Но если кому-то вдруг приспичит поговорить по душам с усопшим насчет клада под любимой яблоней зарытого или тайного слова, дающего доступ к баснословному счету в банке, то все знают куда за помощью обратиться - некроманты наше все! Недаром эта профессия вторую строчку в списке самых уважаемых профессий занимает после золотаря.

 Меня перевернули. Получили булькающее спасибо и удалились. Жаль, могли бы и рядом полежать, оказать, так сказать, моральную поддержку. Мне бы сейчас плакательная жилетка не помешала. Нет, жилетка маловата будет, мне плакательное одеяло надо и такое, чтобы без слов понимало, насколько мне сейчас плохо. Паршивые ощущения: будто я сперва пять суток не спала, затем трое не ела, двое не пила и под конец на меня камнепад обрушился и под собой похоронил. Просил Отанас не геройствовать самостоятельно, мол подданные на это есть, руководить учись, мотивировать... А я? Как всегда в первых рядах тощей грудью бреши закрываю. Мало мне памятников при жизни по всей Империи понатыкали - один большой посмертный захотелось, чтобы саркофаг охранял.

 Некто принес воды, напоил меня, заботливо поддерживая голову. По волосам погладил и прошептал что-то. Про любовь. Похоже, мне хуже становится, иначе с чего бы мои уши несуществующие откровения слышали? Да и Иль вроде как говорить не способен, кто же тогда? Я мысленно улыбнулась, вспомнив о Боршхмейстере. Будет смешно, если именно он окажется надеждой и опорой в трудный момент. Решив, что хуже не будет, я напряглась, цапнула размытую тень за руку, дернула ее на себя и уложила рядом с собой, с удовольствием уткнувшись в теплую шею. Знаю, дала слабину, но после промозглой сырости болот ужасно хочется ощутить живое тепло... Даже брыкающееся и не согласное с моим эгоистическим решением! Да устанет оно или нет? Все равно ведь не отпущу и за все богатства Леса Вечности!

 Думать нормально я смогла к следующему пробуждению. Вслед за мозгами, на место встало зрение, но лучше бы оно повременило, ибо передвигаться я все еще не могла, поэтому пришлось смиренно лицезреть свирепую физиономию советника Тиллийса. Заботливым размытым пятном оказался Вайен собственной персоной, на котором я и расположилась. А из него вполне удобный матрас получился, но разумеется я придержала комплимент для более удобного случая.