— Тут, предположительно, испытывали джайн–технологии, — упрямо продолжил он и снова сбился, так как пальцев уже не хватало. Пришлось опустить руку. — Планета подвергалась нападению Чужого механизма. Тут бродят капюшонники, являющиеся, предположительно, древними боевыми машинами. Здесь преспокойненько обитает представитель одной из «мертвых» рас. И знаете, о чем все это мне говорит? — Ответа не последовало, и он заявил: — Это говорит мне о том, что тут отличное место для слухов и теорий заговора. И что тут не следует верить по меньшей мере половине услышанного, а насчет остального — решать самому. О том, что тут полезно включать башку. — Он ткнул пальцем в собственную голову. — Что стоит подумать дважды, прежде чем утверждать, будто Государство простило черный ИИ, Пенни Ролла, и отпустило ему все грехи. Особенно если он — предположительно — работает здесь, как какой–нибудь охранный дрон, обслуживая треклятого хранителя! Что всякого, кто начнет плести всю эту чушь, нужно ткнуть рожей в ближайший стол, и тыкать, и тыкать, пока поток словесного дерьма не иссякнет!

После короткой паузы, пока запыхавшийся Блайт размышлял, куда девалось его недолгое спокойствие, из темноты раздался голос Брондогогана:

— Насколько мне помнится, именно так ты и поступил.

— Ну, некоторые–то истории точно правдивы, — добавила Грир с другой стороны тропы.

Блайт, уже готовый разораться, скосил глаза на женщину. Та показывала на возок с ящиком — и была права. Во всяком случае, один из рассказов о технологиях Чужих был правдой, поскольку штука на возке — реальна. Иначе они не явились бы сюда за ней. Иначе их покупатели–сепаратисты не были бы столь заинтересованы.

— Пошли, в темпе, в темпе, — буркнул Блайт, заметив, что они давно топчутся на месте, теряя время, и взглянул на планшет–наладонник, проверяя расстановку. Чонт и Хабер в тылу, Брондогоган и Грир по бокам. Икбал и он сам — у гравивозка, управление на Мартине. Всё путем, и скоро они доберутся до границы космопорта. Страхи команды не должны отвлекать капитана, но и расслабляться нельзя, особенно сейчас, когда до корабля осталось всего ничего. Конечно, им не придется проходить через таможню, что уже радует. Местный предприимчивый символ доморощенного терроризма, Чистый отряд, пробурил контрабандный туннель в пенном камне фундамента космопорта. Но их все–таки могут заметить. Возможно, к кораблю придется прокладывать дорогу с боем или даже бежать, бросив приобретение.

Шагая сквозь сумрак Масады, Блайт размышлял, каким же рассказам об этой планете он действительно верит. Байки про древнюю машину Чужих и капюшонников он, к примеру, считал сомнительными, но и опровергнуть их не мог. Зная себя, он отлично понимал, что его злоба вызвана не просто мрачным рассказом о Пенни Рояле того идиота из Чистых. Ему не хотелось, чтобы ребята нервничали, однако такие истории — из тех, что пробирают даже самых крепких. И не хотелось верить самому, потому что Пенни Роял вот где уже у него сидит. Блайт поежился.

Слишком хорошо помнил он ту операцию двадцать восемь земных лет назад. Он доставил тогда партию рабоделов и блоков управления, вывезенных контрабандой со Спаттерджея, какому–то коллекционеру на краю Погоста. Покупатель, похоже, был богатеньким гражданином Государства, жаждущим пополнить свою коллекцию предметов военного времени. Только вот, когда Блайт и его команда притащили товар, оказалось, что их покупатель — «крыша» какого–то нарождающегося производства в центре Погоста. И вскоре после покупки «предприниматели» повстречались с кем–то, кто должен был восстановить и активировать то, что им действительно требовалось: работающую прадорскую технологию обращения в рабство.

Сделка сорвалась, поскольку дерьмовые покупатели решили: у кого больше оружия, тот и прав. Все это и так плохо пахло, а тут еще нарисовался «пособник» другой стороны, и все превратилось в реальный кошмар. Стрелку забили в ущелье на планете с высокой гравитацией, где твердые, как железо, растения стелились по земле, а большинство жителей носили моторизированные скафандры. Уже готовый открыть огонь, Блайт случайно поднял глаза — и оторопел. На утесе расцветал железный цветок, гигантский черный чертополох на ножке из переплетенных серебряных змей. Потрясенный, он не мог отвести глаз от медленного черного взрыва. Миг — и в воздухе повисли устремившиеся в ущелье шипы: стена кинжалов, изысканное серебристое кружево.

— Пенни Роял! — крикнул один из противников, гордо ухмыляясь.

А Блайт думал лишь о том, как бы выжить в новой переделке; если ему удастся выбраться из этого ущелья, значит, он везунчик. Он кое–что знал о Пенни Рояле. А противники, похоже, как и многие дураки до них, заключили сомнительную сделку с дьяволом.

Второй крик был преисполнен паники, хотя слова остались прежними. Стена ножей внезапно обрушилась. Ударили пульсары, защелкали, затрещали лазерные карабины. Небеса потемнели, сверкнула розовая молния, и один из скафандров, выплеснув пламя, задымился. Взрывная волна подхватила Блайта, швырнула на спину, так что кости захрустели. Потом по земле прокатился пыльный вал. Неизвестно, сколько пролежал Блайт, может, час, может, больше, но огонь постепенно стих, крики прекратились, а пыль осела. С трудом поднявшись на ноги, он огляделся.

Восемь вооруженных до зубов головорезов, сопровождавшие покупателей, корчились на земле — голые, без скафандров, отравленные губительным воздухом. Но лишились они не только одежды. У всех отсутствовали макушки, у каждого в черепе сидел прадорский «паук», превращающий людей в рабов. Двое выживших покупателей, сплавившись боками, улепетывали на восьми конечностях, точно прадоры, шестигранники пультов управления торчали из их плоти, как технологические прыщи. Разум явно покинул этих слюнявых, с закатившимися глазами существ. Блайт заковылял прочь, догадываясь, что Пенни Роял сделал то, что от него хотели. Шельма ИИ создал и рабов, и контрольные устройства. Но когда имеешь дело с Пенни Роллом — и это известно любому здравомыслящему торговцу Погоста, — проблема в том, что он частенько делает много больше того, что соискатель желает. Вернувшись в свой шаттл, Блайт нашел там двоих из своей команды. Четверо других не подавали признаков жизни, сколько их ни вызывали по связи, и после долгих колебаний капитан все же отправился на поиски своих людей. И нашел четыре пустых скафандра, внутри которых будто бы запеклась черная смола…

— Как ты, босс?

Встряхнувшись, Блайт оглянулся на озабоченно следящую за ним Мартину.

— Отлично, — ответил он.

Плита фундамента космопорта лежала прямо перед ними. Он блуждал в воспоминаниях куда дольше, чем предполагал. В очередной раз поежившись, Блайт окинул взглядом окрестности, внезапно подумав, что явиться сюда было его худшей идеей за последние двадцать восемь лет. Вызвав на наладонник карту, он махнул рукой, предлагая свернуть направо, к туннелю контрабандистов. А потом, сунув планшет в карман, вытащил верный бластер.

— Прибавить шагу и быть начеку, — приказал капитан.

Если даже кошмару суждено обрушится на них — все равно уже ничего не поделаешь.

Отряд углубился в дебри флейтравы, покинув тропу, протоптанную, должно быть, кем–то из представителей местной фауны. Тревога Блайта не осталась незамеченной, люди старались держаться ближе друг к другу и то и дело проверяли показания наручных датчиков движения и тепловых сканеров. Блайт поймал себя на том, что тяжело, испуганно дышит. Когда они выбрались на открытое пространство возле пенистого камня цоколя, он с опаской вгляделся в черное жерло туннеля, полузакрытое «крышкой» из переплетенных стеблей флейтравы. Ему совсем не хотелось идти туда, но выбора не было. Наверху — неприступный керметовый частокол, утыканный сенсорами, перемежающийся орудийными башнями, охраняемый роями мелких дронов. Достаточно просто взобраться на фундамент — и угодишь в капкан, а уж о том, чтобы безнаказанно приблизиться к ограде, и думать нечего.

— Идем.