— На Панархии не выжил никто, — произнесла она, когда я приблизился.

— История часто нуждается в уточнении, когда появляются новые факты, — ответил я, раздосадованный неизменностью реакции на мои слова.

— Все было учтено, — настаивала Рисс.

— Что ж, — я остановился, — не стану отрицать, мои воспоминания не всегда отчетливы. Но я ясно помню, как вскоре после бомбардировки видел прадора, пытавшегося установить рабодел капитану Гидеону — а потом напустившего на меня «паука».

— Обычные люди не переживают процедуру обращения в рабство, — сообщила Рисс.

— Я почти умирал, когда У-кэп спас меня.

— Ты ошибаешься. — Рисс, похоже, хотела сказать еще что–то, но не стала.

Однако к этому времени моя досада уже окрепла.

— Что–то ты больно склонна проповедовать, что возможно, а что — нет. Я думал, такое поведение свойственно скорее нам, глупым ограниченным человеческим существам!

— Очаровательно. — Рисс оторвала манипуляторы от механизма бомбы, подняла голову и повернулась ко мне.

Ее ярко–голубые глаза располагались в точности как у кобры. Но, оказывается, имелся еще и третий, черный как смоль — на небольшой турели, торчащей из макушки плоского черепа.

— Что очаровательно? — раздраженно переспросил я.

— Я помню тебя по той атаке на горнообрабатывающий комплекс, на Дюране. Я была тем дроном. Тебя удалось поместить в стазисный модуль и эвакуировать для лечения.

— И что?

Наверняка я там умер… именно там?

— Такие, как я, не имеют человеческих проблем со временем.

Ну вот, опять.

— Ты повреждена? — спросил я.

— Утрачена системная функция во время столкновения с Пенни Роялом пятьдесят восемь лет назад, но сейчас функция восстановлена, — ответила Рисс, — Так, с этой змеей нужно быть очень осторожным.

А Рисс продолжила:

— Разрешаю тебе отправить со своего «форса» одно текстовое сообщение, содержащее точное описание твоей истории до настоящего момента. Если я буду удовлетворена, то отпущу взрывное устройство.

Мне захотелось послать дрона куда подальше, но я понимал, что эта идея не из лучших. Дроны–убийцы специально создавались агрессивными параноиками, и делались они второпях, что, естественно, вело к приумножению ошибок. К тому же я еще не исключил возможности того, что данный экземпляр может быть склонен к суициду.

Разглядывая Рисс, я проверял доступные «форсу» ресурсы. А еще — систематизировал факты и воспоминания. Начал с биографии, которую отсылал Изабель, добавил свои «заметки» о Панархии. Потом загрузил то, что помнил о планете, на которой Джебель спас меня от прадоров. Потом последовала Дюрана, где я умер. Потом пояснил, как вновь обрел память во время воскрешения, и перечислил все, что случилось потом. Данные я ввел в преобразующую текстовую программу, потом в «разумную» программу–редактор. На выходе получилось десять тысяч слов, и тут «форс» сигнализировал об открытии нового канала связи. Я отослал Рисс «письмо», она застыла на секунду, моргнула черным глазом — и медленно развернула стискивавшие бомбу кольца.

— Друзья? — рискнул я.

— Очаровательно, — повторила Рисс. — Похоже, у нас одна цель, и ты, хоть и запутался, кажешься весьма способным.

— Флейт, — велел я, — курс на Масаду. Нужно пообщаться с тамошним хранителем — Амистадом.

Рисс скользнула ко мне, движимая то ли гравитацией, то ли магнитной силой, то ли чем–то, основанным на взаимодействии силовых полей: воздух вокруг нее подернулся странной рябью.

— Я ничуть не запутался, — заявил я.

— Запутался, если не знаешь, что Пенни Роял бомбил Панархию до нашего визита на Дюрану, когда мы брали ту шахту, — отозвалась Рисс.

— Да ну? — удивился я, размышляя, что выигрывает дрон от лжи — если он вообще способен солгать. Поискал независимые факты, которые опровергли бы эту информацию. Ничего не нашел и уныло продолжил: — Так, а что случилось с тобой?

Это напоминало возвращение домой, потому что именно для такого места она была создана: запах прибрежной гнили, щелканье и бульканье прадорской речи, постоянный грохот бронированных ног, спешащих по коридорам, брызги зеленой крови на стенах, знаменующие случайный иерархический гнев, неизменное шипение и рокот гидроаппаратуры и скрежет других допотопных механизмов… Все это образы, запахи, звуки прадорского дредноута. Она свернулась в нише, нагруженная яйцами червайма, скрытая под «хамелеонкой». Дрон воспользовалась одним из укрытий, в которых прячутся вторинцы, не желающие, чтобы проходящий мимо первенец расколол им панцирь. Здесь Рисс, дрон–убийца, Специальная Серия Семь, поджидала свою первую жертву.

Проникнуть на борт оказалось на удивление просто. Что–то серьезное стряслось в Прадорском Королевстве, приведшее в смятение весь фронт. Три прадорских флагманских корабля поспешно отступили, не ввязываясь в бой с эскадрой Государства, которую с легкостью могли бы одолеть. Теперь они собрались на орбите единственного в этой системе ледяного гиганта — то самое событие в Королевстве требовало встречи трех отцов–капитанов «с жвала на жвало». На безопасность они будто бы наплевали. Так что Рисс без проблем прицепилась к шаттлу и проскользнула в корабль, где проходила встреча. Нет, ее, конечно, интересовало, какое именно происшествие повлекло за собой эти переговоры, но центром внимания все равно оставалась ее миссия. Тело дрона, созданное из метаматерии, не покидало ощущение тяжкой беременности, и избавиться от этого чувства можно было, лишь отложив припасенные миллионы яиц паразита в как можно большее число прадоров. До сего момента она содержала их в тепле и уюте, в специальных контейнерах внутри себя, в чреве, как своих детей…

В корабле, охваченном бурной деятельностью, долго ждать не пришлось — вторинцу, совершенно здоровому экземпляру, если не считать нескольких уже затягивающихся трещин на панцире, понадобилось нырнуть в нишу, чтобы не столкнуться в коридоре с двумя первенцами. Рисс развернулась, когда вторинец попятился, приблизившись к ней, подняла голову кобры и метнулась вперед. Изнанка расправленного капюшона легла на панцирь молодого прадора. Все было сделано аккуратно, почти нежно, но клейкая нижняя поверхность прочно прилипла к панцирю. Потом Рисс выдавила несколько сотен микроскопических яиц в напорную камеру у основания ее напряженного алмазного яйцеклада, выгнула тело петлей и вогнала длинный тонкий шип в цель — место соединения задней конечности и основного тела. Слабо содрогнувшись, она ввела яйца и тут же отпрянула к дальней стенке ниши, проверяя безупречность маскировки и наслаждаясь чувством, схожим… с оргазмом?

Вторинец резко развернулся, щелкая вскинутыми клешнями. Рисс опознала в этом движении инстинктивную реакцию на нападение паразита. Если бы дрон действительно была черваймом и если бы не поторопилась отступить, вторинец запросто мог бы перекусить ее пополам. Но прадор уже опустил клешни и в замешательстве потер друг о друга вибрирующие жвала. Он чувствовал, что что–то причинило ему боль, но почему сам он повел себя именно так — понять не мог. Впрочем, теперь неприятные ощущения угасали — яйца распространились по телу, чтобы инкапсулироваться в мягких тканях.

Высунувшись в коридор, прадор проследил за уходящими первенцами, после чего рванул прочь, уже забыв о происшествии в нише. Позже окруженные оболочкой яйца в его теле лопнут, и из них выберутся недоразвитые пока червячки. Они станут глодать прадора изнутри, расти и делиться, проникнут в его кишки и выйдут наружу из анального отверстия. Червяки повзрослеют, спарятся, будут питаться корабельными вшами и заразят других прадоров. Омерзительное биологическое оружие, нечего сказать, но Рисс не мучилась угрызениями совести, применив его, поскольку была создана именно для этой задачи. Фактически оружием была сама Рисс. И сейчас стремление исторгнуть еще немного яиц выгнало ее в коридор.

Вторинцы — это хорошо, но есть места, куда им нет доступа, так что они — вариант не из лучших. Рисс пристроилась в тыл ближайшего первенца — и обнаружила, что стала свидетелем противоборства первенцев двух разных отцов–капитанов. Будучи одного размера и, соответственно, равными по силе, они пока что только угрожали друг другу, кружа на месте. Прикрытая «хамелеонкой», Рисс всадила яйцеклад в выбранного прадора, введя на этот раз побольше яиц. Повинуясь инстинкту, первенец начал было разворачиваться, но перед лицом реальной опасности не завершил «ритуал». Противник, однако, увидел тут благоприятную для себя возможность. Он налетел на первого прадора и попытался сомкнуть клешню на одной из его ног. Пока сцепившиеся первенцы боролись, Рисс скользнула под брюхо первого и, прицелившись, воткнула яйцеклад в основание конечности–манипулятора второго. Сделав свое дело, она стремительно отползла, заметив, что теперь первенцы пятятся друг от друга. Прагматичность подавила инстинкт, заставив переоценить ситуацию. Прадоры разбежались в разные стороны — живые пока мертвецы, ходячие биологические бомбы замедленного действия.