Две.

Силуэт расплылся, но Титов не мог поручиться, что это не игры света и тени — луча фонаря не хватало, чтобы толком разглядеть противника.

Последние пули поручик выпустил уже с порога и захлопнул за собой дверь, кое-как заклинив засов бесполезным сейчас револьвером. Наградной, верный, его было жалко до слёз, но жизнь всё-таки дороже.

— Если хотите избавиться от этой твари, самое время оказать помощь, — на бегу, за руку таща Брамс, бросил он в пространство.

Сзади послышался ответом невнятный вой и грохот.

Навьи вставать на пути обозлённого неведомого создания не спешили и, показалось, не откликнулись вовсе. Однако через пару мгновений впереди как будто мелькнули знакомые синие уши-огоньки.

Сначала Титов решил, что это попытка выдать желаемое за действительное, однако огоньки не пропали. Поручик, конечно, надеялся на большее, но и от такого подспорья отказываться не стал. Памятуя о нелюбви проводницы к свету, он бежал, стараясь не отрывать луч фонаря от пола: совсем выключить его было нельзя, но и обижать единственную помощницу не хотелось, да и чревато в таких обстоятельствах.

Преследователь не издавал ни звука или, может быть, их заглушал собственный топот шагов и дыхание беглецов, однако поручик ни на мгновение не сомневался, что тварь идёт по следу, буквально дышит в спину, и от ощущения близкой опасности дыбились волосы на затылке.

Титов не задумывался, почему погоня ещё не окончилась самым печальным образом. Он сосредоточенно следил за мелькающими впереди огоньками-ушами на тёмной, будто бы каменной, голове земляной кошки и считал шаги и повороты. Тщательно запоминать дорогу давно вошло у него в привычку, а сейчас это, ко всему прочему, помогало не думать о прочем, не гадать о будущем и не бояться. Ему и без дополнительных волнений было тяжело, разнылась нога, да и плечо, которому никак не давали возможности выздороветь, давало о себе знать: левой рукой поручик тащил на буксире запыхавшуюся уже невесту.

Бег непривычной к нему вещевичке давался тяжело, она очень быстро выдохлась, однако не жаловалась, хотя пробежка надоела ей уже через пару саженей, а все повороты и развилки быстро слились в одно. Нимало не заботясь о выборе дороги и полностью возложив это дело на спутника, Аэлита всё порывалась оглянуться и рассмотреть, что происходит там, позади, однако на дороге беглецам не попадалось ни одного достаточно длинного прямого участка, чтобы преследователь попал в поле зрения. Оставалось только упрямо перебирать уставшими ногами, бояться за себя и за Титова и бесплодно гадать, что вообще происходит, поскольку на разговор не хватало воздуха, да и поручик не выглядел расположенным отвечать на вопросы.

Аэлита строила предположения, почему никто из навьев, кроме кошки, не согласился помочь, но тут же одёргивала себя: с чего она подобное взяла? Не исключено, что именно благодаря навьям их до сих пор не догнали! Позади чудились какие-то неразборчивые звуки, голоса и удары, но слишком слабо, чтобы пытаться их толковать или хотя бы на полном серьёзе верить в их реальность.

Куда земляная кошка их ведёт, Брамс тоже пыталась гадать, и идей была масса — от совершенно дурацкой, что та просто бежит по своим делам, не замечая компании, до захватывающей дух, что дорога их лежит прямо в Навь…

Однако с каждым шагом и поворотом становилось труднее связно думать, и вскоре всё внимание оттянули на себя безнадёжно сбившееся дыхание, горящие огнём лёгкие, колотьё в боку, слабость в ногах и чёрные пятна перед глазами, не имевшие ни малейшего отношения к окружающей темноте. Казалось, что вот ещё один шаг и колени подломятся, девушка упадёт и уже больше не сумеет подняться. Не просто казалось — уже мечталось! Будь она одна, давно уже остановилась бы, и пропади всё пропадом. Но Титов продолжал упорно тащить вещевичку за собой и явно не собирался давать ей спокойно помереть, а та даже попросить не могла — воздуха не хватало.

Коридор кончился вдруг. Стены расступились и потерялись во мраке, впустив беглецов в огромный зал — или пещеру — со всё тем же плотным земляным полом. У Натана возникло неприятное, скользкое чувство, что попали они из огня да в полымя: спасаясь от одной, чужой, твари, забежали в логово еще более страшной, только местной. Подумалось, что Змей Γорыныч, сколько бы голов он ни имел, прекрасно мог здесь поместиться. Почудилось даже, что воздух наполнился кислым запахом змеиной чешуи.

Титов невольно чуть сбавил шаг, но в следующее мгновение в спину подтолкнул гневный возглас на незнакомом резком, гортанном языке, тут же раскатившийся по залу громким эхом, и Натан вновь ускорился. Тем более что никто из местных жителей не появился, зато кошка вывела сыскарей к огромному колодцу, по краю которого вилась лестница, и шмыгнула на ступени, не сбавляя темпа.

Поручик, вспомнив недавнее предостережение чахкли, замешкался, но лишь на мгновение: опасность внизу была воображаемой, а позади — совершенно реальной.

На ступеньках Брамс всё же запнулась, и лететь бы ей кубарем донизу, но Титов успел подхватить. Правда, поступок этот стоил ему разбитого фонаря.

— Держись, надеюсь, недолго осталось, — обронил он на бегу, но Аэлита смогла только кивнуть. — И фонарь крепче держи.

Поручик и сам запыхался, всё же тренированности не хватало, да и нога совершенно уже разболелась, а кошка неустанно продолжала вести вниз, всё глубже и глубже. Один виток, другой — а дальше уже и не разобрать, и казалось, что они несутся по кругу.

Лестница наконец кончилась высоким и широким сводчатым коридором, прямым как стрела, в дальнем конце которого угадывался слабый свет. Последний воодушевил, однако в следующую секунду навстречу прикатился пронзительный гул, похожий на паровозный гудок, который вновь заставил сбиться с шага. Но земляная кошка продолжала уверенно вести вперёд.

Свет уплотнялся, впереди уже явственно виднелась арка выхода. Звук повторился — ниже и ближе, а проводница вдруг попросту исчезла.

Натан в растерянности перешёл на шаг, тяжело дыша и вглядываясь в пятно света впереди. Почудилось, что ноги начали гудеть от усталости, но в следующий момент Титов понял: не ноги. Это мелко и гулко дрожала земля, как бывает, когда где-то рядом несётся табун.

Свет впереди мигнул.

— Что за?.. — пробормотал Натан.

— Отбегалис-сь! — торжествующе прозвучало позади, а потом…

Земля в двух саженях дальше по коридору раздалась в стороны, легко и тихо, словно водная гладь, выпуская из недр нечто огромное. Свет фонаря выхватил то ли бок, то ли спину неведомого зверя, покрытого длинной, неопределённо-тёмной, косматой шерстью. Вновь послышался тот трубный звук, который обеспокоил поручика несколько секунд назад, и стало понятно, что издал его именно этот гигант.

Натан, не разбираясь, толкнул Брамс в сторону, к стене. Обнял, вжал в камни, закрывая собой, и приготовился к удару. Которого, однако, не последовало: странное существо не интересовалось сыскарями. Мохнатый бок его находился совсем рядом, так что ощущалось исходящее от него тепло и слышался запах — земли, травы и резкий звериный дух, одновременно напоминающий и псину, и овечью шерсть, и в той же мере непохожий ни на что знакомое, — а вот морда была повёрнута к преследователю. Существо словно защищало беглецов. Та самая помощь, на которую Натан надеялся?..

Оно опять затрубило — тихо, но как-то удивительно зло.

— Что… Да какого демона?! Это издевательство! Дикари! Фу! Пошло от меня! Что ты вообще такое?! Отвратительно! Убирайся! Варвары!

То ли пришлая нечисть ударила первой, а то ли существо обиделось на «варвара», но в следующее мгновение оно опять яростно затрубило и ринулось вперёд. Послышался электрический треск, ослепительная белая вспышка контрастно очертила гороподобного зверя и пробежала мелкими голубоватыми молниями по его шерсти. Потом короткий вскрик, оборвавшийся влажным хрустом, и — тишина.

Зверь, ворча и шумно дыша, зашевелился, поворачиваясь. А потом медленным текучим движением прянул вперёд и нырнул, в мгновение скрывшись под землёй. В коридоре остался только запах шерсти, озона и каких-то цветов — резкий, душный, словно разлился флакон духов.