– Стать одним из нас.

– И проблемы улетучатся?

– Нет, но, возможно, ты найдешь на них решения, просто изменив угол зрения.

– А если нет? Если я не соглашусь.

– То ты уйдешь. Вратарь в обители сможет переместить тебя в любой из миров. В этом плане у нас нет ограничений. Хочешь – в Отстойник, хочешь – в Элизий или Мехилос.

Мне казалось, что он издевался, называя как раз те места, куда мне вход был заказан. Настоящие эмоции по лицу Игоша так просто и не различишь. Вот Дмитрий ухмылялся – будто заранее зная ответ. Его лицо ясно говорило – никуда ты теперь не денешься. И нечто детское внутри меня как раз и сопротивлялось подобной предопределенности.

– Мне нужно подумать.

– Конечно, ты волен принимать любое решение. Никто здесь не будет тебя ни к чему принуждать. Осмотрись, загляни в библиотеку. Там много интересного. Времени у тебя достаточно. Как только определишься с ответом – найди меня.

Вот теперь я понял, что Игош действительно тонко издевался. Как раз времени у меня и не было. Но не признаваться же сейчас в этом. Троица, во главе с мейрцем, отошла от нас, и мы остались вдвоем с Рис.

– Не нравятся мне эти ребята, – подала голос девушка.

– Так они не сахарная вата, чтобы тебе нравится. Хотя согласен, внятного ответа я так и не получил. Думаю, они делают так специально. Знаешь, как наркоторговец, первую дозу дает бесплатно, а вот когда ты привыкаешь…

– И что? Станем теперь хорулами?

– От тебя никто не требует никаких жертв.

Рис поджала губы и зло сверкнула глазами. Но, немного помолчав, все же ответила.

– Я думаю, что сохранение баланса – не такая уж плохая идея. Мирам порой именно этого не достает.

– Ага. Только интересна цена подобного баланса. Ладно, пойдем, заглянем в библиотеку. Других достопримечательностей я пока не вижу.

Местное книгохранилище походило на огромный кафедральный собор. Свод оказался так далеко, что из-за сумрака не представлялось возможным разглядеть его тщательно. К массивным шкафам были приставлены лестницы на колесах, а расстояние между проходами оказалось такое, что легко могла бы проехать малолитражка. Вкупе с немногочисленными хорулами, укутанными в свои мантии, создавалось ощущение, что ты находишься как минимум в очень крутом и дорогом монашеском ордене.

– Добрый день, вам чем-нибудь помочь? – с видом продавца-консультанта обратился к нам двухголовый огр.

Впрочем, был он таким недолго. Заметив мое смущение, незнакомец довольно быстро изменил свою оболочку, став человеком. Низеньким черноволосым пареньком с огромными глазами и смешными оттопыренными ушами. Мне кажется, это существо специально выбрало образ эдакого недотепы, чтобы мы его не опасались.

– Кто ты? – спросил я.

– Керианец. Один из немногих выживших.

– Откуда ты, где находится твой мир?

– Уже нигде. Он сожжен дотла Игроками. И Вратари закрыли его, как непригодный для жизни. Понимаешь ли, там был слишком ценный ресурс.

– Какой?

– Мы. Его жители. Керианцы способны менять на непродолжительный срок свою оболочку. Лакомый кусочек для многих Игроков. Все хотят держать в рабстве идеального шпиона. Извини, но я больше не могу…

Его кожа пошла рябью, а сам керианец словно стал таять. Лицо оплывало, ровно, как и фигура, пока не превратилось в нечто среднее между растекшимся морожеными и куском жира. В многочисленных складках, ростом не более метра, на меня смотрело разумное существо, напоминающее слизня.

– Уже не так приятно, да?

– Вопрос привычки, – ответил я. – Итак, ты тут вроде библиотекаря.

– Архивариуса. Я до сих пор изучаю великую библиотеку хорулов. И по сей день для меня находятся различные сюрпризы.

Он вскинул все четыре крохотные ручки, демонстрируя богатство и одновременно непостижимость всего, что находилось вокруг. Рис, к слову, уже скользила взглядом по полкам. Тут были не только книги – пергаменты, папирус, глиняные и каменные таблички. Даже какие-то странные кубы, собранные в отдельном месте. Видимо, уже продукт развитых миров.

– Я слышал, что здесь есть информация практически о любом Игроке.

– Если он представлял из себя что-то важное, то несомненно, – кивнул керианец, отчего его желеобразная голова чуть не переместилась на спину.

– Есть что-нибудь про… про Охотника?

– Сейчас посмотрим, – кейринец превратился в рослого архалуса и упорхнул вглубь библиотеки.

Мне пришлось бежать за ним, чтобы не отстать. И все равно я заблудился в переплетениях книжных шкафов. После минуты бесплотных поисков и пары крепких ругательств, мне удалось выйти к читальному залу. Ну, или нечто, что его заменяло. Здесь за столами сидело несколько хорулов самых разный рас и просматривали огромные фолианты. А еще через пару секунд с книжкой в руке появился мой новый знакомец. Он аккуратно положил явно древний томик на свободный стол и почти сразу превратился в себя самого. Видимо, вновь устав находиться в чужой шкуре.

Я завороженно смотрел на строчки, даже забыв поблагодарить архивариуса. Потому что там, на смеси языков Отстойника, была написана история моего учителя.

Кефал, сын Деиона. Рожден в Фокиде (Отстойник, мир двадцать восемь по принятой классификации миров). После инициации взял имя Охотник. Попытался инициировать всю семью, чем навлек на себя гнев полубогов того времени (смотреть «Артемида и запечатленные боги Отстойника»). Жена Прокрида была убита, а Охотнику удалось лишь спасти инициированных сыновей Геспера и Адумниса, после чего бежать из Отстойника.

Охотник………… после чего занимался поиском редких существ…. Пургатор…. разрушение столпов….

Вернулся в Отстойник после смерти старшего сына Геспера (смотреть «Пятая война Пургатора и Фиролла»). Принял активное участие в становлении Ордена Видящих (смотреть «Классификация Орденов окраинных миров»). Вместе с хранителями спрятал Глад (смотреть в «Классификация опасных артефактов первых Богов»)......

После смерти Адумниса (смотреть «История Отстойника со слов обывателей») не принимал активных действий в жизни миров.

Свидетельства и источники:...

Я оторвался от книги.

– Здесь некоторые места пропущены.

– Просто ваш навык Лингвистики не так высок. Признаться, я тоже не силен в человеческих языках и диалектах, – разоткровенничался керианец. – А ведь сколько времени с тех пор прошло.

– Сергей! – вынырнула откуда-то Рис, держа в руках книгу.

На ее выкрик все, включая меня, осуждающе обернулись. Правильно, тишина должна быть в библиотеке. Однако девушку молчаливое осуждение не смутило.

– И ты, уважаемый э…

Тут я тоже вдруг вспомнил, что керианец не представился. Как-то неудобно, блин. Однако Рис проигнорировала и это.

– Скажи, я правильно все поняла. Твой мир, Кериан, по вашей классификации под номером семьдесят шесть?

– Да, это все известно, – спокойно ответило желеобразное существо. – А что такое?

Я лишь сглотнул образовавшуюся слюну и почувствовал, как волосы встают дыбом. Обернулся на Рис, торжествующе глядящую на меня. Мол, смотри, чего раскопала.

– А то, что первый Игрок, которого я убил, был как-то связан с вашим миром.

Наше занятие определяет нас самих не меньше, чем страна, в которой мы живем, социальное положение или уровень достатка семьи. Скажешь автомеханик и перед глазами предстает образ мужичка в замызганном комбинезоне и пахнущего маслом и бензином. При слове пекарь ты сразу думаешь о добродушной тетеньке, не менее сдобной, чем ее выпечка. Так всегда и во всем. Стереотипы работают быстрее нашего восприятия. Иногда помогая, а порой и мешая.

Но вот как определяло Игроков собственно то, что они были Игроками? Я только сейчас задумался этим вопросом. Самый простой ответ – никак. А вот, если слегка перефразировать, то получалась другая картина. Как определяло Ищущего его занятие? Очень просто. Каждый из нас искал свое место в жизни, свои ответы, свой смысл.