Ваша известность повышена до 54.

Ваша известность повышена до 55.

Ваша известность повышена до 56.

Ваша известность повышена до 57.

– Отвязывайте! Скорее! – командовал Игош.

Во рту железный привкус крови, а сам кляп мокрый. Передо мной все те, кто были в зале перед странной машиной, включая Рис.

– Почему у него идет кровь? – кричала девушка, обращаясь к Игошу. – Что происходит?

– Такое бывает, мозгу сложно обработать сразу такой большой пласт информации. Вот он…

– Если с ним что-то случится…

Я наконец упал в объятия хорулов и меня понесли наружу. Почти что как рок-звезду, спрыгнувшую со сцены. Но на свежем воздухе мне действительно стало получше. Хоть голова и трещала, как при жутком похмелье, я постепенно стал приходить в себя.

– Сережа, – гладила меня по лицу Рис, и ее ладони обагрялись моей кровью, – как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Все нормально, – хватал я ртом воздух, пытаясь одновременно говорить. – Зато теперь я все знаю. Я видел будущее. Теперь мне все стало ясно.

Дорогие читатели, я редко к вам обращаюсь. Но сейчас именно тот случай. После прочтения сегодняшней главы, возможно, вам захочется четвертовать автора, обматерить, вымазать в смоле и перьях, прокатить на шесте… Самое главное, скорее всего, кому-то захочется высказаться. И ради бога. Я очень люблю комментарии. У меня к вам только одна, но крайне важная просьба – не спойлерите, пожалуйста, сюжет. Подумайте о тех несчастных, кто еще не читал. Надеюсь на вашу сознательность.

P . S . И простите меня. За эту неделю вам придется настрадаться.

Самые сложные разговоры бывают с теми, кто нам по-настоящему близок. Приходится подбирать слова, предугадывать возможные последствия, думать о чувствах собеседника. Стала ли Рис для меня близким человеком? Конечно. Собственно – она была последней ниточкой к тому, прошлому миру.

И вместе с тем я не мог ответить моей спутнице взаимностью. Мне было известно о ее чувствах. Все же Сережа больше слепой, но не совсем тупой. Я видел, что она любит меня. За что? Почему? Непонятно. Скорее таки вопреки. Но вот я ничего подобного не чувствовал. Можно было бы обманываться, пойти на поводу у хорошей девушки и т.д., но химии не было. При всех положительных качествах Рис, она не стала бы никогда моей половиной.

Но именно сейчас вопрос был не во мне. А в ней. Я не мог найти слов, потому весь день сторонился Рис. Бегал практически по всему Архейту. Познакомился со всеми, с кем только мог познакомиться. И в итоге приземлился у Игоша. С этим старым Игроком у нас почему-то получались простые и вместе с тем душевные разговоры.

– Выходит, что выбора нет? Все предрешено? – спросил я.

– Мне казалось, что все ровно наоборот, – искренне удивился Игош моим словам. – У тебя в руках множество вариантов. И только ты выбираешь тот, который считаешь наиболее верным.

– А если все варианты плохи? Выбирать наименее плохой?

– Что в твоем понимании плохой вариант?

– Тот, где я умираю.

– Ты везде умираешь. Также, как и я. Как и Дмитрий, Лунгер, ДеХат, Скроджи и остальные хорулы. Ты считаешь себя особенным?

– Конечно.

– Возможно, ты и прав, – легко согласился Игош, – и пусть конец твоего пути немного отличается от нашего, но итог один.

– Итог один, – кивнул я.

– Ты не готов? – то ли спрашивал, то ли рассуждал вслух хорул.

– Полдня назад я хотел найти ответы. Теперь… теперь я, как ты и говорил, изменил свой угол зрения. Но что-то внутри меня...

– Еще противится. Это борьба рационального начала с эмоциональным. Инстинкт самосохранения пытается взять верх. И у него могло бы получиться. Но ты все видел.

– Я все видел, – глухо повторил я его слова.

– Вставай, я хочу показать тебе еще кое-что.

– Ту самую машину?

– Нет. Думаю, ее посещение мы запланируем на завтра. Скоро будет Совет Голосов. Он происходит каждый вечер.

– Разве мне туда можно?

– Сегодня можно. Ты мой гость. Пойдем.

К моему удивлению, пошли мы опять к библиотеке. О Совете можно было догадаться и без того. К зданию стекались десятки хорулов со всех сторон. На входе их приветствовал старый знакомый – керианец. Бедолага быстро менял образы, таким макаром здороваясь с каждым. Забавно. Я познакомился с ним совсем недавно, но в моем сознании знал его уже давно. Вот она, обратная сторона психики хорула. Я был в будущем. Во множестве вариантов будущего, поэтому настоящее слегка притупилось. Стало будто не таким реальным.

– Можешь не напрягаться, – улыбнулся я со странным чувством одновременного омерзения и удовлетворения глядя, как керианец становится бесформенной жижей. – Мне очень стыдно об этом говорить, но я так и не узнал, как тебя зовут.

– Айлош-Ши-Лар, – сказал архивариус. – А как тебя зовут я знаю.

– Кто бы сомневался.

– Я хотел сказать тебе одну вещь, Сергей. Твоя подруга очень грустна. Она весь день читает книги. И совсем не ест.

– Рис здесь?

Желе передо мной заколебалось взад и вперед. Керианец кивал. Я посмотрел на Игоша. На добродушного и спокойного хорула, но тот сказал лишь три слова.

– Нам надо идти.

По боковой лестнице мы поднялись на самую верхотуру библиотеки. Теперь я, Игош и прочие хорулы оказались на гигантской открытой площадке, огороженной невысоким забором. Вокруг большого круга в центре располагались совсем крошечные круги по всему периметру. Я насчитал больше сотни, но все время сбивался со счета. Думаю, их было больше раза в два минимум.

Игош встал в один из таких кругов, оставив меня по правую руку. Хорулы занимались тем же самым. Они вроде бы бесцельно бродили вокруг. Но вот в какой-то момент все остановились, и стало ясно, присутствующие стоят на своих местах. В своих кругах. И все-таки я заметил еще одну небольшую странность – некоторые круги оказались пусты.

– Позвольте, я начну, – поднял руку высокий аббас. Он вышел к центральному кругу и продолжил: – Голос сто шестнадцатого эфета имеет слово.

Один из хорулов, стоявших поодаль, заскрипел пером, записывая все сказанное. Не знал, наверное, бедняга, что давно придумали диктофоны. Ладно, пусть мучается.

– Сто шестнадцатый мир – это Уллум, – шепнул Игош.

– Все вы знаете об обострении ситуации в мире, который отведен для присмотра эфету Карелде, – начал аббас пафосно. Будто выступал на политических дебатах, а не отчитывался о своей работе. – Ряд зверолюдов дестабилизирует обстановку в мире. Они призывают к открытому неподчинению и восстанию.

– Лидер установлен? – спросил один из хорулов.

– Да. Некто Лиций.

Я еле удержался от возмущенного возгласа.

– Ваш прогноз? – нахмурился другой.

– Если мы не вмешаемся, то через шесть-семь месяцев в Уллуме будет восстание. Нынешние лидеры окажутся свергнуты, а политическая ситуация с остальными мирами обострится.

– Какие активные действия по устранению дестабилизации предлагает эфет Карелда?

– Пока никаких. Он говорит, что у него слишком мало данных. Эфет просит двух-трех оперативных наблюдателей с умениями Наблюдательность, Проницательность и Лингвистика, направленных на основные наречия зверолюдов. И одного агента-зверолюда для внедрения в ячейку мятежников.

– Придется отзывать Эсора.

– Эсор – носорогочеловек, – отвечал Голос, – я бы предложил Дурша.

Совет немного пошумел, явно обсуждая сложившуюся ситуацию, но откровенных возражений не нашел. Поэтому один из хорулов, тот самый, что спрашивал про лидера, поднял руку. Видимо, негласно он пользовался здесь большим авторитетом, чем остальные.

– Хорошо. Запишите заменить Дурша в тринадцатом мире на любого другого агента. И отвести еще двух оперативников для нужд эфета Карелды.

– Голос сто шестнадцатого эфета рад, что его слово услышали, – поклонился хорул и вернулся обратно в свой маленький кружок.