Он нехотя поднялся.

— Гроб да, обязательно нужно рядом помолиться, иначе какой из меня христианин.

Первым делом мы зашли к хозяину, который за также небольшую плату предоставил десяток своих рабынь, большая часть которых была темнокожими, хотя было несколько и с европейскими чертами лиц. Выдав им задания, мы отправились к храму.

Было удивительным, что несмотря на то, столько лет город принадлежал арабам, они очень бережно относились к другой религии. Всё, что касалось христианских ценностей, было в отличном виде. За всем ухаживали, ремонтировали, охраняли.

Трепеща от охватывающих нас обоих чувств, мы посмотрели на сам Гроб, на мощи святых, на выставленный деревянный кусок креста, на котором распяли Господа нашего Христа и помолившись, просто физически ощутили подъём сил. Чему я сам, очень удивился.

Дядя же, затих, а глаза его приобрели задумчивое выражение, когда мы направились обратно.

— Оно того стоит, — неожиданно признался он мне.

— Что? — сначала не понял я.

— Возвращение Гроба Господня в лоно христианской церкви. Все христиане должны иметь к нему доступ.

— А я хотел вам вина купить, и пару девственниц для отдыха, — задумчиво произнёс я, — но ладно, раз вас охватила благодать, то лучше отправимся молиться.

— Эй, эй! — возмутился он, мгновенно приходя в себя, — кто мне обещал подарки и награду за помощь? Данное слово нужно держать!

Я рассмеялся.

— Пойдёмте на рынок.

Выбирал девушек дядя долго, не буду останавливаться на проверках девственности при покупке, меня такие вещи в виду возраста тела не интересовали, но вот то, что в мусульманском напрочь городе мы купили почти телегу вина, говорило о многом. За всё естественно платил я.

Вернувшись домой, я застал в доме слугу, который с поклоном передал мне приглашение во дворец, причём уже сегодня вечером. Заглянув к дяде, я застал там сцену начавшейся оргии, поэтому плюнув, отправился переодеваться в одиночестве. Рабыни помогли мне помыться, одеться и даже натёрли кожу вкусно пахнущими маслами, по местной моде, так что отправился я к указанному времени в сопровождении лишь охраны, которую разрешили взять с собой в город, хотя и без оружия.

Бумага, полученная от слуги, открывала все двери, хотя перед самым приёмом, пришлось часа три подождать в огромном зале, полном различных людей. Тут были и арабы, и европейцы и другие неизвестные мне национальности, в странных одеждах, покрой которых я раньше не видел. Многие и них удивлённо смотрели на одинокого ребёнка, который неизвестно что забыл тут, без сопровождения взрослых.

Какого же было их удивление и неприкрытая зависть, когда вышедший визирь громко огласил, что на сегодня султан больше никого не принимает. Люди разочарованно стали расходиться, а меня, позвали пройти внутрь.

Салах ад-Дин не сильно изменился с нашей последней встречи, только что мешки под глазами стали больше.

— О великий султан, ваш скромный слуга приветствует вас, — кланяясь, я подошёл ближе и остановился у показанной мне линии.

— Приветствуем Витале, сына Энрико Дандоло, — спокойно отозвался тот, — как прошёл твой путь? Не был ли он опасен?

— Великий султан, благодаря заботе Всевышнего, я потерял только один корабль, — склонился я, — поэтому чуть задержался в пути из-за бурь.

— Ты привёз ответ?

— Я привёз золото, — просто ответил я, — если вы не передумали, нужно только обговорить условия и подписать бумаги.

— Ты протащил столько денег через крестоносцев и пустыню? — удивился он, — не слишком ли это рискованно? Достаточно было указать место, и мы бы сами забрали его с корабля.

— Я никогда не был в Иерусалиме, — честно признался я, — и если великий султан не против, хотел бы здесь остаться на какое-то время, когда мы закончим с нашим делом.

— Чем ты хочешь заняться? — в голосе послышалось любопытство.

— Изучить иврит, древний иврит, все арабские диалекты, и прочитать как можно больше книг, которые только есть в городе.

— Весьма похвальное решение для столь юного молодого человека, — он покивал головой, — я дозволяю тебе.

— Благодарю, о великий султан, — поклонился я, возвращаясь к главной теме разговора.

— Как и когда мне отдать золото, а взамен получить расписку с вашей подписью о том, что деньги получены, а преференции венецианцам в указанных в вашем предложении, согласованы.

— Визирь пойдёт с тобой, все бумаги уже подготовлены.

— Могу я с ними ознакомиться? — я страшно боялся, что меня надуют и поэтому слегка переходил границы дозволенного.

— Тебе недостаточно моего слова? — удивился он.

— Мне конечно достаточно великий султан, моему отцу может показаться нет. Прошу меня простить, но это моё первое серьёзное задание такого уровня, надеюсь вы понимаете, что я не могу его плохо исполнить.

Султан понятливо кивнул.

— Хорошо, принесите бумаги.

Мне притащили их целый ворох. В одних была просто расписка о получении займа, в других послания к эмирам городов, в которых нам позволялось разворачивать не облагаемые налогами торговые фактории, в других согласованные преференции. Всё было корректно, поэтому я вернул документы визирю и склонился в поклоне.

— В благодарность за понимание, я хочу подготовить дар великому султану, думаю он его оценит по достоинству, — произнёс я, снова его заинтересовав, — поэтому прошу об ещё одной встрече с вами, через неделю.

— Что ты намерен сделать? — Салах ад-Дин и правда был заинтересован.

— То, что вам наверняка понравится великий султан, прошу всего лишь неделю ожидания.

— Да будет так, — он покивал головой, — если тебе удастся меня удивить, обещаю, что выполню любое твоё желание.

Я не стал ничего отвечать на подобные слова, лишь низко поклонился и видя, что аудиенция закончена, стал пятиться задом, постоянно низко кланяясь.

— Как думаешь сын? — султан повернулся к сидящему за плечом подростку, когда гость вышел, — что он подарит?

— Что может подарить ребёнок султану, у которого есть всё? — тот нервно дёрнул плечом.

— Аль-Азиз, — Салах ад-Дин покачал головой, — я прошу тебя присутствовать на всех своих встречах только с одной целью, чтобы ты стал хорошим наместником Египта, после того, как мы наведём там порядок. Ты же, каждый раз разочаровываешь меня.

— Но султан, — тому явно не понравилась такие слова отца, — что может ребёнок?

— Мой опыт подсказывает, он подарит что-то стоящее, — прищурился султан.

Сын удивлённо спросил.

— Что это может быть?

Тот с улыбкой сказал.

— Увидим через неделю. Заодно и поймём, не потерял ли я чутьё, на интересных людей.

Золото было перегружено на мулов, которых привели с собой слуги визиря, с ним же мы подписали передачу золота и расписку, что все бумаги мне были переданы и я вздохнул свободно, когда он с охраной ушли. Больше драгоценный груз не тяготил надо мной, словно Дамоклов меч. Можно было сегодня расслабиться и завтра приступить к созданию подарка султану.

Заглянув к дяде, продолжавшему развлекаться со своими девушками, я отправился в свою комнату, позвав рабыню.

— Да господин, — светлокожая, но загоревшая под палящим солнцем пустыни девушка, ответила мне на ужасном арабском, опустившись на колени.

— Откуда родом?

— Великий Новгород господин, — тихо ответила она.

— Как оказалась здесь? — перешёл я на русский, что вызвало у неё шок, поскольку она сначала ответив, только после этого поняла, что мы говорим на её родной речи.

— Татары угнали в полон.

— Чего тогда не в гареме какого-то знатного вельможи? — удивился я, зная цену на славянских рабов, а уж тем более девушек. Что она делала тут, в услужении у простого хозяина доходных домов и правда было странно.

Она подняла правый рукав, внутри которого висела сросшаяся под ужасными углами сухая, неподвижная рука.

— Продали нынешнему хозяину за половину цены, никто не хотел брать, и он теперь, чтобы окупить покупку, подкладывает меня под всех приезжих богатых господ.