— Встретили называется сына, после года разлуки, — всплеснула руками мама.

— Кстати хорошо, что вы оба завтра дома. Я вам подарки привёз! — вспомнил я, возвращаясь и крича в дверной проём, — так что по сундукам не шариться, а то больше ничего не привезу!

Беспокойный ребёнок ушёл, а родители переглянулись.

— Мне почему-то внезапно захотелось уехать в наше загородное поместье, — Энрико взял жену за руку, — и не выходить оттуда, пока он дома.

Графиня рассмеялась, но быстро стала опять серьёзной.

— Энрико, король! Я даже не знаю, как принимать у себя венценосных особ! А если ему у нас не понравится? А если он разозлится на плохой приём?

— Дорогая поверь, ему сейчас точно не будет до этого, — заверил её опытный политик, — завтра поговорю с сыном, нужно быстрее отправить Ричарда подальше от нас. Нахватало ещё навлечь на дома такие силы, против которых мы простая травинка на ветру.

Утром, прежде чем убежать по делам, я был пойман отцом с которым состоялся серьёзный разговор. Мы пришли к пониманию, что никто не должен знать, кто находится у нас в доме, а также как можно быстрее убрать из города Ричарда, поскольку за ним сейчас устроена такая охота, то не пожелаешь и врагу. В церквях проповедуют, что он предатель, заключивший невыгодный христианам мир с сарацинами, дворяне большей части Европы недовольные тем что крестовый поход ничем не закончился: денег, земель и славы не приобретено и это уже умолчим о том что короля Франции так застращали тайными ассасинами на службе короля Ричарда, которые по его приказу убивают по ночам людей, что тот даже в туалет стал ходить только с вооружённой охраной.

Заглянув после разговора к королю, я застал его ещё более мрачным, чем вчера, поскольку отец с ним успел переговорить, объяснив политическую ситуацию. Предупредив Ричарда, чтобы он был к прогулке после обеда, одев одежду одного из моих дядей, я отправился к дворцу семьи Бадоэр, прихватив с собой подарки. Нужно было прикрыть капитанов, доверившихся мне, пока их сеньор Франческо не велел закопать в землю вверх ногами, предварительно заставив съесть выписанные мной расписки. По слухам, крутившимся вокруг его особы, это было самое простое наказание для тех, кто смел его расстроить.

Словно вихрь я ворвался в чужой дом, разбудив хозяина, который не совсем довольный моим ранним визитом, всё же пригласил меня к себе.

— Рад вас видеть сеньор Франческо! — я и правда был рад, — прежде чем мы начнём, позвольте преподнести вам подарок?

Тот, позёвывая, улёгшись обратно в кровать, лишь вяло махнул рукой. Слуги занесли свёрток, раскатав который, я преподнёс ему простой короткий меч, в обычных, потёртых ножнах и с такой же рукояткой, явно побывавшей не в одном бою.

Он недоумённо на меня посмотрел.

— Клинок, — улыбнулся я, — точнее гравировка.

Он осторожно потянул за рукоять, выдвигая лезвие. Я знал, что он обожатель и страстный коллекционер всего, что касается Древнего Рима, ещё того самого, от поступей легионов которого дрожал весь мир. Так что очень долго не мог найти подходящий ему подарок, пока наконец мне его не принесли в дом старые иудеи, объяснив, что меч храниться у них в семье с незапамятных времен. Сначала я скептически отнёсся к их рассказам, но едва глянул на гравировку клинка, тут же его купил. Я знал будущего владельца этого оружия.

— Флавий Валерий Аврелий Константин, — не веря, прочитал он выгравированную на мече надпись.

— И штамп мастера посмотрите Франческо! — я показал пальцем куда нужно смотреть, но эксперт это знал и без меня.

— Это…это…, - у него на глазах навернулись слёзы, — сколько ты за него отдал?

— Не важно, это мой вам подарок, дядя Франческо, — отмахнулся я, — я знал, что только вы его по достоинству оцените.

— Флавий Валерий Аврелий Константин, — он качал головой, смотря на клинок, который находился в отличном состоянии, было видно, что за ним ухаживали, как и за ножнами, поэтому не удивительно что он сохранился в таком прекрасном состоянии, — первый римский военачальник и император, принявший христианство. Святая Дева Мария!

— Ага, и нашёл я его в Иерусалиме! Как вам?

Мужчина, на глазах которого показались слёзы, сглотнул комок в горле.

— Я готов простить тебе все выкрутасы, особенно с моими галерами.

— Об этом мы ещё поговорим, — я достал из мешочка с мелочью простой деревянный крестик. Очень маленький, но невероятно искусно обточенный с вырезанным на нём висящем на кресте Спасителе. И висел он также на совершенно простой, ничем не выдающейся с виду льняной бечёвке.

— Это Анне, — я передал ему подарок своей будущей супруге.

Он внимательно осмотрел его, словно ища подвох, но в конце концов поднял взгляд на меня.

— Если бы ты до этого не подарил мне меч, я бы подумал, что ты над нами издеваешься. Но теперь, поделись пожалуйста с неучем, что в нём особенного. Ведь есть? Да?

Я кивнул и плюхнулся на кресло, напротив кровати.

— Самое главное из чего, а точнее из какого дерева сделан крест, такого маленького размера. Ну и бечёвка конечно, тоже имеет значение.

Мозг сеньора Франческо усиленно заработал и довольно быстро сложил три вещи: Иерусалим, деревянный крест, гравюра.

— Только не говори мне, что он сделан из….

Его глаза полезли на лоб.

— Вот это точно очень дорого стоило, — улыбнулся я.

— А бечёвка? — его руки едва не тряслись.

— Есть все основания полагать, что её сплели из кусочка той самой ткани, в которую после снятия с креста, было укутано тело Спасителя. По крайней мере купил я её всё в том же храме, где хранится Гроб Господень.

— Мария! — он громко крикнул и в комнату вбежала служанка, — срочно! Приведи Анну! Быстрее!

Пока мы ждали девушку, он всё ещё не веря смотрел то на святыню в своих руках, то на меч на кровати.

Хлопнув дверью, в комнату вбежала обеспокоенная девушка, прямо в ночной рубашке до пят. Увидев отца, она бросилась к нему, осматривая со всех сторон.

— Батюшка? Что с вами? Что случилась? Эта дура сказала, что вам плохо!

И тут она увидела меня, развалившегося на кресле в углу комнаты. Громкий визг и через миг в комнате никого не было.

— Ещё жена называется, — я развёл руками в стороны, под его недоумённым взглядом, — ну, будущая конечно.

Через пять минут она снова вошла в комнату, но в этот раз целиком укутанная в широкий дорожный плащ. Девушка была стройна и мила собой, а грозно смотрящие на меня глаза, такого же цвета, что и у её отца, заставили мурашкам пробежаться по моей спине.

— Вы меня звали отец? — старательно игнорируя меня, спросила она у него.

— Да, смотри какой подарок Витале привёз тебе из Иерусалима, — он, трясущимися руками, протянул ей священную реликвию.

Она спокойно взяла его в руку, осмотрела и пожав плечами, бросила крест на кровать.

— Что в нём такого, что вы вызвали меня к себе не одетой, отец?

Тут её взгляд упал на меч, лежащий рядом с упавшим крестиком. Девушка молча подошла, вытянула клинок и прочла гравировку, не забыв при этом посмотреть на клеймо. Её руки затряслись, ноги подкосились и она едва не упала на пол. Бросившийся отец поймал её, а девушка причитая, с трясущимися губами пыталась сказать.

— Пожалуйста, умоляю, только не говорите, что этот крестик тоже не то, чем кажется с виду.

Я улыбнулся, Франческо, подняв её и усадив на кровать, виновато развёл руками.

— Получается я, взяла и бросила на пол кусочек Животворящего древа? — её губы затряслись сильнее, а на глазах появились слёзы.

— Не на пол, а на кровать, если быть точным, — заметил я, за что удостоился ещё одного злобного взгляда.

— Ладно дорогая, я наверно зря позвал тебя и устроил такое потрясение, — извинился он, зовя слуг, — но так хотелось тебя порадовать, а в итоге вон что получилось.

— Отец! — она вскрикнула и схватила его за руки, — это лучший подарок! Ничто не может быть важнее этого, кроме родителей и семьи. Перестаньте себя винить, это я должна была догадаться, что вы можете меня позвать в такое время, только если случилось действительно что-то важное.