— У нас есть другие варианты? — спросил его я.

В ответ он поднялся с места и обнял меня.

— Надеюсь братьям ты тоже привёз подарки? — спросил он.

— Да привёз, пару мечей, — отмахнулся я, — купил, чтобы мама не бурчала.

— Витале! — возмутился он, — они твои братья!

— Они для меня ничего не сделали, пусть будут довольны тем, что привёз.

— Так нельзя, — Энрико покачал головой, — сегодня же на пиру будешь с ними приветлив и подаришь подарки. При всех!

— Ладно, — пробурчал я.

Время пролетело быстро, поскольку я раздумывал, как совместить плавание с заходом в Рим, и пока ничего хорошего в голову не приходило. Десять галер приличное войско, сразу заметят, если мы приблизимся к побережью. За этими думами меня и застала мама, попросив спуститься вниз. Нехотя, но я пошёл, поскольку абсолютно точно знал, что это будет напрасно потраченный вечер, когда всем весело, кроме меня. Так и случилось. Для меня всё было крайне скучно и я даже не пытался это скрыть. Единственное что поблагодарил маму за организацию праздника, подарил братьям восточные мечи, богато украшенные камнями и позолотой, и ушёл к себе. Мне точно было чем заняться, поскольку в сундуке оставалась ещё одна кольчуга, наподобие той, что я подарил отцу. Её я собирался подарить дяде Джованни, поскольку второй дядя и так уже получил по полной, развлёкшись в Иерусалиме, но после того поступка Джованни, я решил передарить её Ричарду, поскольку свой доспех он отдал тому, кто им теперь представлялся, а у него самого ничего толком не было, что конечно же было непорядком для такого воина. Вот только её нужно было слегка переделать, под его размеры.

Поэтому поутру, я зашёл в его комнату, благо он уже не спал, поздоровался и молча стал снимать мерки, ничего не объясняя

— Готовишь гроб? — хмуро поинтересовался он.

Я притворно глубоко вздохнул, потом выдохнул, словно показывая «и с кем я связался».

— Мы кстати вчера за поднявшейся суетой не обговорили вопрос оплаты, — напомнил он мне, поднимая руку по моей просьбе.

— Вы же сразу сцепитесь с королём Франции? — с надеждой спросил я.

— Разумеется, — подтвердил он.

— Тогда я просто погощу у вас ваше величество, найдёте ведь маленький коврик где-нибудь на пороге своего дворца, для вашего венецианского друга?

— Друга? — его правый глаз дёрнулся, — избави Боже меня от подобных друзей. Ты ходячее стихийное бедствие Витале. Причем ладно бы ты зацеплял только врагов, ты же и по своим можешь пройтись, мало не покажется.

Я трагично вздохнул, понимая по его улыбке, что он наверно шутит. Ведь шутит? Ричард не стал отвечать на этот вопрос, поэтому в отместку, я не стал рассказывать, для чего делаю замеры.

— Хорошо, чем ты хочешь заняться, будучи у меня в гостях? — решил уточнить он.

— Буду участвовать с вами во всех сражениях, ну точнее наблюдать со стороны и учиться, — я пожал плечами, замеряя отставленную правую ногу.

— Я не понимаю, — от покачал головой, — тратить огромные деньги на такую ерунду? Зачем тебе это?

— У кого мне ещё учиться воинскому искусству? — недовольно буркнул я в ответ, — отец полностью ушёл в политику, братья кроме женских юбок ничего перед собой не видят. Дяди больше семейным бизнесом заняты, так что кроме вас ваше величество, больше под рукой и нет никого хоть столько же талантливого.

Ричард недоверчиво хмыкнул.

— Ладно, — я закончил замеры, — отец пообещал заняться организацией похода, надеюсь в две недели уложимся, а мне нужно кое-что сделать.

15 октября 1192 года от Р.Х., Венеция

Во дворце дома Бадоэр шла неспешная жизнь, пока не увидели меня. Лица всех тут же просветлели, меня стали крестить в след, так что я нахмурившись, постарался быстрее встретиться с хозяином дома.

— Истерия продолжается, хотя уже сколько времени-то прошло, — поздоровавшись с хмурым главой дома, я упал на привычное кресло.

— Что случилось сеньор Франческо? — поинтересовался я, видя, что он ещё витает в своих мыслях.

— Церковь придётся строить, — он сфокусировал на мне взгляд, только заметив, что я вошёл в его комнату.

— Зачем?

— Только на этом условии, что внутри дворца будет стоять церковь, Анне разрешат оставить реликвию у себя, — недовольно пробурчал он.

— Кто разрешит? — начал было я, но затем вспомнил разговор с отцом, — а-а-а, ну да, точно.

— Ваш дом тоже кстати ждёт эта занимательная стройка, — скривился он, — гонец доставил буллу Папы, там вполне чёткие распоряжения епископу на счёт появившихся в городе священных реликвиях подобного уровня.

— Пусть отец разбирается, — отмахнулся я, — готово, что я просил сделать?

— Ещё бы, — он выдвинул полку в столе и достал оттуда пять коробочек, поставив их передо мной. Осмотрев, я поинтересовался стоимостью каждой, хотя и так было видно, что это какие-то дешёвые поделки.

— Не пойдут, — я отодвинул их всех от себя, — всё тусклое и не красивое. Коробки нужно сделать яркими, привлекательными, а буквы должны так блестеть, чтобы издалека привлекать к себе внимание.

— Золотом что-ли их покрывать? — нахмурился Франческо.

— Фольга же есть золотая, — вспомнил я, — как же там её китайцы называли, а вот — сусаль! Из одного грамма хороший мастер может много сделать, её можно и пустить, выкладывая в выдавленные на коже буквы.

— Не слышал о таком, как её делать?

— Вспомню, напишу и занесу, — нахмурился я, рассматривая образцы, — где штамп кстати?

— Гравёр ещё не сделал, но будет готово ко времени продаж, если они вообще состоятся, — заметил собеседник.

— Постарайтесь сделать как можно ближе к моему рисунку, — попросил его я, — такие тусклые предметы мы не продадим. Их должны видеть издалека, желать обладать ими! А это я хочу только выкинуть.

— Хорошо, попробую что-то придумать, — задумался он, — когда ты намерен отправиться в Рим? От этого многое зависит, может быть просто сейчас теряем время и деньги, на подготовку не осуществимого проекта.

— Я не спорю, он может и не получиться, — не стал спорить я с ним, — но я честно об этом сказал ещё при первой встречи, или вы уже передумали господин Франческо?

— Для меня всё это копейки и баловство, можно и позаниматься, — он пожал плечами, — и всё же?

— Думаю неделя у нас ещё есть.

— Хорошо, жду тебя завтра с рисунком этой самой, сусали.

24 октября 1192 года от Р.Х., Венеция

— Ну вот, совсем же другое дело! — изящная деревянная коробочка обтянутая тонкой кожей, на которой были вытеснены золотые буквы, даже издали смотрелась дорогой и привлекательной. Что уж говорить, когда я взял её в руки. Гладкая, отличная кожа высшего качества приятно ласкала пальцы, а золотые буквы что на латыни, что на арабской вязи просто притягивали взгляд. Сама же стеклянная бутылочка была выполнена из обычного стекла с минимальным количеством вкраплений.

— Сколько стоит производство? — я пододвинул к себе все десять коробочек, уже готовые к продаже. Наши последние образцы, выстраданные в результате споров и криков друг на друга.

— Примерно двадцать шиллингов, — ответил он, — мастер цеха сказал, что если закажем большую партию, они смогут снизить стоимость за счёт правильного распределения материалов. Правда сусаль придётся поставлять нам самим, я не решился отдать кому-то секрет её изготовления.

— Если выбью разрешение, будем продавать по двести, — прикинул я, на что можно рассчитывать. Стоимость одной очень красивой молодой рабыни из Руси, мог себе позволить конечно не каждый, но если я правильно сделаю рекламную компанию, то всё должно получиться.

— Здесь инструкции, если Папа согласится, — я протянул ему один комплект документов, нагло сперев такой приём со своего прошлого церковного задания.

— А вот эти, если он откажет, — я протянул ему стопку бумаги поменьше, — главное не перепутайте.

Взгляд, который на меня бросила акула купечества, мог спалить заживо другого, менее подготовленного человека, но за эти недели общения с ним я привык. Мы и не таким друг друга запугивали, когда пытались договориться о способах лучших продаж и реализации товара.