Пришлось немного подождать, его императорское величество был чем-то занят, наверняка очень срочным, гораздо важнее того, ради чего он сюда пришёл, но в конце концов меня пропустили вместе с Марквардом внутрь, где полностью одетый нас ждал Генрих VI со своей супругой.

Сняв с ремня фальшивый лук с приклеенной к нему стрелой любви, который мешал мне сесть, я плюхнулся на предложенное кресло, помяв при этом фальшивые крылья за спиной.

— Ночью, ближе к утру, северные ворота будут открыты, — сказал я, доставая карту города с обозначенными на ней важными объектами, — знак, два перекрещенных факела.

— М-м-м, любезный господин Витале, — осторожно спросила Констанция, пока император и его военачальник рассматривали мою схему, — а можно полюбопытствовать? Почему вы так необычно одеты?

Я оглядел себя, поскольку за это время привык к этому костюму, который позволял проникать мне везде, не вызывая подозрений.

— Часть образа, не обращайте внимания, — отмахнулся я.

— Марквард, подготовьте войска, — приказал Генрих, откладывая карту обратно на стол и обращаясь к военачальнику. Тот кивнув, побежал выполнять приказ.

— Может вы поведаете нам, пока мы ожидаем, как это вы умудрились сделать? — спросил у меня император.

— В городе остались мои люди.

— И как вы туда попали, не привлекая к себе внимания? — продолжил интересоваться император, — не думаю, что горожане были настолько глупы, чтобы пустить в город целый отряд вооружённых людей.

— Переоделись менестрелями и сделав повозки с двойным дном, куда спрятали доспехи и мечи, проникли в город за несколько дней до подхода основных войск, ваше императорское величество.

— И почему же вас не раскусили? — поинтересовалась Констанция, — или ваши воины научились петь, господин Витале?

— С нами были настоящие менестрели, которые и давали представления, — я пожал плечами, — ничего необычного.

Они переглянулись, и Генрих VI позвав одного из слуг приказал выделить мне палатку для отдыха, обеспечив едой и питьём. Выходя от них, я видел, как лагерь делал вид, что укладывается на ночёвку. Только внимательный взгляд мог различить, что у костров на самом то деле находится не так уж много людей, а те что и сидят, уж слишком подозрительно много орут, изображая из себя массовку.

Начало штурма и захват города я банально проспал, а поскольку меня никто не разбудил, то ожидаемо, что впервые за это время почувствовав себя в безопасности я проснулся только тогда, когда лагерь начал сворачиваться, перебираясь ближе к городу.

То, что меня никто не позвал, было не очень красиво со стороны императора, но идя по залитым кровью улицам, со множеством трупов на них, я старался меньше дышать, поскольку тут и там догорали дома, к которым солдаты императора сгоняли тушить оставшихся в живых местных жителей. Я не стал в таком костюме искать императора, а сначала нашёл своих бойцов на прежнем месте, где и стоял наш обоз с повозками. Им выделили охрану из людей Маркварда фон Аннвайлера, чтобы в суматохе боя не зарубили свои же. Уже там, переодевшись в свою привычную одежду и расплатившись с менестрелями, которым посоветовал, как можно быстрее скрыться с острова, чтобы их не нагнала «благодарность» жителей Палермо, я собрал отряд и двинулся в сторону городской ратуши.

Её уже успели почистить от трупов, чтобы императору не приходилось морщиться от запаха и сейчас, он, стоя на верхних ступенях что-то требовал со стоявших на коленях внизу, знатных людей города. Те лишь кивали, оно и не мудрено было, когда позади стояли с обнажёнными мечами гвардейцы, готовые по приказу Генриха отрубить голову любому.

Через пару часов после того, как императору доставили обоз с драгоценностями и деньгами, он вывел большую часть войска из города, оставив внутри только тех, кто следил за порядком на улицах. И только тогда город стал по немного оживать, пытаясь прийти в себя после ночных грабежей, убийств и погромов. Которые кстати могли продолжиться ещё и сегодня, если бы знать и торговцы не откупились от захватчиков. Сколько всего Генриху отдали я видел, поэтому через три дня, когда жизнь полностью наладилась и можно было спокойно перемещаться по улицам Палермо, я посетил его, дождавшись своей очереди. Последнее время император был очень занят, принимая множество людей, так что я не стал настаивать, просто попросив, чтобы записали на приём и меня.

— Ваше императорское величество, — я поклонился ему, сидящему на импровизированном троне, в окружении вассалов и гвардии, а также допущенных в зал тех местных, которые успели доказать свою полезность перед императором.

— Венецианец, что заставило искать тебя встречи с нами? — удивился он, — в этом году как и договаривались, мы закончили военную компанию, ваши услуги потребуются нам только в начале марта. Ждём вас и ваш отряд в его первых числах.

— Конечно ваше императорское величество, — поклонился я, — я это понимаю, просто решил уточнить вопрос раздела военных трофеев.

— Каких трофеев? — удивился он, — насколько мне известно, ваш отряд не участвовал в штурме города, а вы так и вообще его просто проспали.

Он улыбнулся, а многие придворные даже засмеялись, восхваляя остроумие императора.

— Мы открыли ворота, — напомнил я, — и предоставили схему города. Без этого не было бы вообще никакого штурма.

— Венецианец, ответь мне на один простой вопрос, вы участвовали в штурме ли нет? — задал он вопрос.

Я, скрипнув зубами, ответил правду.

— Нет ваше императорское величество.

— Я ответил на твой вопрос? — поинтересовался он.

— Да ваше императорское величество.

Вперёд вышел Марквард фон Аннвайлер, который достав из кошелька золотую монету, просил её на пол, со словами.

— Позвольте я расплачусь с ним, вместо вас, мой император.

Запрыгав по плитам пола, она закрутилась и упала решкой, прямо перед моими ногами. Я поднял взгляд, на упоённого быстрой победой Генриха VI, затем на его военачальника и спокойно ответил, проигнорировав лежащие на полу деньги.

— Буду в начале марта, в вашем распоряжении ваше императорское величество.

Он махнул рукой, и я поклонившись, под хихиканье придворных, вышел из зала. В отличии от прошлого раза, когда меня оскорбил Ричард, в этот раз злости и обиды не было совсем. Я наверно привык уже, что ли? К тому, что после громких побед у королей внезапно становится короткой память и они забывают все свои ранее данные обещания. Самое отвратительное, что я ничего не мог сделать, ведь ранее, в присутствии множества лордов и вассалов дал оммаж Генриху VI, поклявшись своей жизнью и душой, защищать и быть верным ему во время похода на Сицилию. Про Англию никто понятное дело пока не говорил, чтобы не потревожить льва раньше времени, но теперь, эти данные обеты, сковывали мне руки получше любых оков. Пока император не закончит свой поход, я буду вынужден ему подчиняться, иначе мой репутации конец. Что автоматически для этого времени означало полную социальную смерть благородного человека.

Выйдя из ратуши, я собрал своих людей и мы отправились за повозками. В условленном месте на берегу нас ожидала галера, переправившая отряд на материк, а дальше уже сушей мы добирались домой. Теперь до весны можно было смело заниматься своими делами. Правда первым делом, когда я прибыл домой, то написал письмо и попросил отца, передать его в Англию королеве-матери, если туда кто-то отправиться из знакомых ему торговцев в ближайшее время. Второе письмо отправилось кардиналу Альбино, с просьбой повременить со снятием меня экскоммуникации до конца сицилийской компании Генриха VI. Отец не стал ничего спрашивать, просто пообещал всё сделать, как только появиться вариант, с кем можно будет их отправить.

— О чём задумался? — в комнату вечером поднялся отец, с которым мы последнее время редко разговаривали в виду его большой занятости. Думаю, уровень его ответственности и интриг, был раз в десять выше, чем мой, поэтому я старался его не отвлекать.