— Не встречал великий султан, — честно признался парень.

— Или думаешь, я ему поддавался в игре?

— Уверен, что нет, великий султан.

Салах ад-Дин задумался.

— Если выполнит что обещал, сыграю с ним ещё раз.

Подросток склонился в поклоне.

— Идём, нужно совершить намаз, и освежиться, перед встречей с западным королём.

Вся свита молча направилась за ними.

В палатку я вошёл, когда рыцари ещё спали, лишь оруженосцы пробудились и выполняли свои обязанности. Поэтому я плюхнулся на свободное место и постарался заснуть, хотя конечно, это было очень тяжело сделать. Мозг прокручивал в голове партии и сон всё не шёл, так что, когда встал король, пришлось подниматься и мне.

— Что хотел Салах ад-Дин? — поинтересовался у меня Ричард, широко зевая.

— Играли всю ночь в шахматы, ваше величество, — я пожал плечами.

— Сколько ты проиграл?

— Ни одной, ваше величество.

Король посмотрел на меня и хмыкнул, занявшись утренним туалетом.

Весь день оказался похожим на предыдущий. Король и султан много спорили, ругались, но так и не пришли ни к какому решению, поэтому мы, вечером снявшись с лагеря, отправились в обратный путь.

Вернувшись во дворец, я уведомил короля, что отбываю в ближайшее время в Константинополь, к отцу. Он досадливо пробурчал, что жаль, но махнул, что я свободен. По факту я конечно не был его подданным, или даже союзником, но Ричард мне понравился, особенно своим темпераментом и харизмой. Он легко мог дать в морду любому, кто его раздражал, а рыцари смотрели на него с таким обожанием, что становилось понятно — вот он истинный правитель с которого можно брать пример.

Тяжело вздыхая и морщась от натёртой попы, я вернулся к себе, и встретившись с дядей, в приватном разговоре рассказал ему о встрече с султаном. Он задумался, пожевал губы и сказал лечь мне отдохнуть, а он тем временем отправится в порт и поищет мне корабль, идущий до Константинополя. Задание было очень важным и могло добавить нам преимуществ или прибавление торговых факторий в арабских городах. Подобные преференции нельзя было упускать.

Через два часа запихавший дядя Джованни вбежал в комнату.

— Собирайся, Энрико оказывается отправили послом в Феррару, так что он уже не в Византии.

— На каком корабле поплыву? — я поднялся с кровати и зовя к себе Эрнесту.

— Я нашёл тебе другой. Один из наших родственников идёт домой, а там уже у графини попросишь выделить тебе любую свободную галеру из нашего флота. Только нужно поспешить, они отходят через три часа.

— Вы остаётесь здесь? — на всякий случай спросил я его.

— Да, сам знаешь, торговые дела не ждут, а свой корабль упростит мне перемещения.

— Хорошо, тогда я забираю только минимум вещей, остальное оставляю у вас, не потеряйте.

Кормилица, узнав, что мы отплываем домой, обрадовалась этому больше всех. Все эти путешествия и морские переходы пугали её. Она молилась, чтобы оказаться быстрее дома, рядом со своими детьми, поэтому услышанные новости, заставили её ускориться, собираясь в дорогу. Через час мы были на пирсе, и дядя Джованни подвёл меня к высокому человеку, стоящему рядом с галерой на парусах которых был вышит герб нашего рода.

— Марио, принимай пассажира, — весело окликнул он его.

Тот повернулся и увидев меня, расплылся в улыбке.

— А-а-а, наш маленький гений, ну проходи, только тебя и ждём.

Я конечно же поздоровался и обнявшись напоследок с дядей Джованни, поспешил за капитаном. Конечно же я видел этого человека у нас в доме, просто не был знаком с ним раньше лично.

Пристроив кормилицу в нашей малюсенькой каюте, выделенной мне родственником, я помог ей уложить вещи и выбрался обратно на палубу, чтобы застать мгновение, когда галера, медленно маневрируя в загруженном порту, выходит в море.

— Дядя Марио, — обратился я к нему, когда мы вышли на открытую воду и нам не могли мешать другие корабли, — а можно я поведу галеру? А вы будете подсказывать, если я что неправильно делаю.

Родственник, под подобной наглости, даже сначала не знал, что ответить, но потом оглядевшись, что никакой угрозы или других кораблей поблизости нет, хмыкнув, подвинулся со своего места.

Маленький человечек встал на капитанское место, взял штормовой рупор и из его рта посыпались такие ругательства, перемежаемые командами, что Марио замер от удивления. Прошёл час, второй, третий, а ребёнок всё также уверенно держал курс, направляя галеру по давно хоженому маршруту. Если бы конечно те многоэтажные матерные конструкции, слышать которые от четырёхлетнего ребёнка было странно, то можно было даже сказать, что он успешно справлялся со своим делом.

— Кто тебя научил Витале?

Сияющий от восторга ребёнок, повернулся к нему.

— Мы сначала в Рим ходили, потом сюда, вот я и уговорил капитана Луку меня научить всему.

— А-а-а знаю я его, он работает на дом Бадоэр, — протянул взрослый.

— Дядя Марио, а научите меня заходить и выходить из гавани?

— Лучше попроси свободный корабль у родителей, а то слишком это опасное дело, гружённым судном маневрировать в узких местах, — посоветовал он, и на его удивление ребёнок не стал капризничать, а согласно кивнул головой, вернувшись к управлению галерой.

Марио решил посмотреть насколько его хватит, но проходил день, другой, а ребёнок, изредка поправляемый им на небольших ошибках, всё также уверенно вёл корабль вдоль береговой линии, огибая мели и подводные скалы, словно ходил в Средиземном море не один год. Это заставляло капитана по-новому взглянуть на ребёнка, которому в доме прочили блестящее будущее. Если он раньше скептически к этому относился, то сейчас своими глазами видел его способности.

19 октября 1191 года от Р.Х., Венеция

Поблагодарив в порту дядю Марио, я помог Эрнесте собрать наши вещи, и наняв лодку, приказал править к своему дому. Кормилица истово крестилась, когда мы плыли вдоль знакомых мест, и едва мы причалили к родному причалу, первая, извинившись, бросилась искать детей, с которыми не виделась со дня нашего отъезда.

Тут же моментально появились слуги, которые поприветствовав меня, подхватили все вещи, уведомив, что к госпоже графине уже отправили курьера, поскольку она сейчас была в церкви на вечерней мессе. По пути, кроме слуг и охраны мне никто не встретился, так что я решил подняться к себе и отдохнуть, подождав прихода мамы. Гул волн в ушах ещё долго не мог успокоиться, и я под него незаметно уснул.

— Витале! Мой ангел! Вернулся! Живой! — меня разбудили поцелуи и горячий шёпот. Проснувшись, я понял, что нахожусь в тесных объятиях родительницы, которая плакала и одновременно с этим пыталась молиться, не забывая при этом прижимать меня к себе.

— Ну мама, — я поцеловал её в ответ, — я уже взрослый!

— Конечно-конечно! — вознесения благодарности богу, Деве Марии и другим святым продолжались ещё около часа, прежде чем я смог вставить хоть слово и сказать, что приехал домой ненадолго и мне нужен свободный корабль, чтобы отбыть к отцу в Феррару.

— Но как? Почему ты? — удивилась она, так что пришлось ей рассказать из того, что я мог, чтобы её сильно не расстраивать, ведь узнав десять минут назад из моего рассказа, что я побывал в Акре, она чуть с ума не сошла от того, куда меня закинуло.

— Султан попросил передать письмо, — ответил я, и она сначала не поняла, о ком я говорю, а затем прикрыла ладошкой рот.

— Султан? Тот самый против кого мы воюем?

— Да мам, — пришлось ей рассказывать более подробную версию своих приключений, а она, узнавая, что я оказывается видел самого короля Англии и султана всех арабов, ойкала и от страха прикрывала глаза. Тут толи я был слишком красноречив, то ли она сильно за меня беспокоилась.

— В общем вот такие дела, — закончил я рассказ. — Отец кстати был дома?

— Да, заезжал на пару дней, очень удивился, что тебя нет дома, и уехал, поскольку дож отправил его с посольством в Феррару.