— Как кстати назовём товар? — напомнил он мне, — ты говорил придумаешь название сам.

— Венецианский грааль, — ответил я, вызвав у него икание, — грааль с маленькой буквы, чтобы в ереси не заподозрили.

— Ты уверен? — он покачал головой, — это как раз ею и пахнет.

— Всё, прощайте сеньор Франческо, — я поднялся на ноги, меняя тему, — этой ночью мы отчаливаем.

— Так и не скажешь, зачем тебе такой флот? — спокойно поинтересовался он.

— Зачем рассказывать, когда вскоре вы и сами об этом узнаете.

— Да я даже не сомневаюсь, — фыркнул он, — береги себя Витале.

Тут уже фыркнул я, поклонившись и заспешив прочь. Перед отплытием дел было ещё выше крыши.

Едва маленькая фигура скрылась в лодке и та стала удаляться по каналу, как в комнату к главе дома вошла дочь, присев на ковёр рядом с его креслом.

— Так и не вышла проводить его? — Франческо повернул голову, — будешь оставаться такой холодной рыбой, оглянуться не успеешь, как ему посыплются другие предложения. Сейчас соискателей останавливает только ваша помолвка, но если пойдут слухи, что у вас разлад…

— Он ребёнок! Отец! Ты серьёзно? — возмутилась девушка, прижимаясь к его ноге.

— Анна, я тебя предупредил, — он погладил дочь по струящимся волосам, — если ты категорически против, лучше сразу отменить обручение и искать тебе другого мужа. С Энрико и его домом я уж как-нибудь улажу дела, эти пара лет позволили наладить общение, не думаю, что если даже вы расстанетесь, снова начнётся война между домами. По крайней мере не сразу.

— Я подумаю отец, — девушка поднялась и отправилась к себе в комнату.

— Если к этому времени, уже не будет поздно, — тяжело вздохнул глава дома, смотря вслед ушедшей дочери.

9 ноября 1192 года от Р.Х., Рим

Немного просолившись от начинающихся осенних штормов, я оставил большую часть галер вдалеке от Остии, куда причалил только на одной, чтобы не создавать ажиотажа. Пол Европы гонялась за фальшивым королём Ричардом, который потеряв во время штормов большую часть кораблей и свиты, сейчас путешествовал где-то под Веной в сопровождении всего нескольких вассалов. Короли, герцоги и графы гонялись за тенью, пытаясь поймать того, кто преспокойно дрых сейчас на одной из моих галер.

Я же, решив всё же закончить с торговыми делами, поскольку впереди была долгая дорога, и не факт, что я вообще в скором времени попаду ещё раз в Рим, а подводить своего компаньона, который потратил на меня столько личного времени и сил, я категорически не хотел.

Взяв с собой всего двадцать воинов, я направился в Рим, где не став ломиться к Папе, постарался найти своих знакомых, через которых у нас и происходило обычно общение со Святым Престолом. Где живёт кардинал Альбино я знал, поскольку встречался с ним в прошлую встречу, так что сразу и направился к нему, чтобы поговорить о интересующем меня деле.

Кардинала не оказалось дома, но служанки обрадовали меня новостями, что он хотя бы находится в Риме, а не в поездке. Всего лишь четыре часа ожидания под прохладным осенним ветром, и я заметил, как к дому, приближается паланкин, внутри которого виднеются красные одежды. Покинув охрану, я стал ждать когда он приблизится.

— Ваше Высокопреосвященство, добрый вечер, — поздоровался я.

— Витале, — он тут же взмахнул рукой и слуги остановились напротив меня, — какая неожиданность!

— Я бы хотел поговорить с вами, — я поцеловал перстень на протянутой руке, — срочно.

— Хорошо, пройдём в дом, — согласился он, приглашая меня последовать за ним.

Служанки встретили его, сняли башмаки, протёрли ноги и руки чистыми, влажными полотенцами и наконец он смог уделить мне время, пригласив в комнату.

— Задание выполнено, — произнёс я, доставая перстень, — его, как вы и просили, я возвращаю.

— Ты куда-то торопишься, сын мой? — поинтересовался он, — слышал у тебя много охраны с собой.

— Времена не спокойные ваше Высокопреосвященство, — пожал я плечами, — но я действительно тороплюсь.

В отличии от меня, едва ли не ёрзающего на стуле, словно на иголках, кардинал был абсолютно спокоен и невозмутим.

— Говорят охрана твоя из десяти боевых галер состоит, — мягко посмотрел он на меня.

Я посмотрел на него.

— Возможно.

— И куда ты держишь путь? — поинтересовался он.

— К Гибралтару. Купцы пожаловались, что там пиратов развелось, просто жуть, решили их приструнить.

— Назначив главой похода ребёнка? — уточнил он, — в Венеции закончились взрослые капитаны?

— Не знаю ваше Высокопреосвященство, возможно.

— Ты ведь сейчас лжёшь мне Витале? — мягко надавил он, — куда ты на самом деле направляешься и зачем тебе так много воинов?

Я открыл рот, чтобы соврать, но закрыл его, поняв, что если Альбино знает так много, то неизвестно что он знает ещё. Тогда врать ему прямо в глаза, было бы просто глупостью. Поэтому я просто замолчал.

— О чём ты хотел со мной поговорить? — он внезапно решил сменить тему разговора, когда повисшая в комнате тишина, стала оглушительной.

— Да уже и не знаю, стоит ли? — я пожал плечами.

— Говори, я ведь тебя слушаю, — вполне резонно сказал он.

Делать было нечего, я достал пару коробочек с землёй и протянул их ему.

— Привёз вот землю, из крестового похода, прямо с холма Голгофы, на которой стоял крест Спасителя, хотел получить разрешение и благословение Папы на продажу.

Кардинал Альбино с большим удивлением и почитанием взял коробочку, поворачивая её и рассматривая со всех сторон, прочитав конечно же надпись.

— Кто изготовил это чудо? — он поднял на меня взгляд.

— Цеховые мастера, по моему заказу, — я достал ещё одну, которая была у меня с собой, — они все одинаковые с одинаковым количеством земли в каждой из бутылочек. Я специально отмерял, чтобы у всех покупателей было равное количество.

— И что ты хочешь за это разрешение?

— Готов предложить Папе десять процентов с продажи. Каждая покупка будет учтена, отчёт о доходах и его доле будет мной предоставлен, во избежание подозрений в укрывательстве прибыли.

Кардинал задумчиво меня рассматривал.

— Говорят ты ещё кое-что привёз из похода, — снова внезапно сменил он тему, — епископ крайне восторженно оценил твои подарки.

Я тяжело вздохнул, разговор превратился в самый настоящий допрос, правда пока без палача.

— Кроме уже подаренного, у тебя остались, ещё священные реликвии? — он внимательно смотрел за моей реакцией.

Я расстегнул ворот и достал крестик, сняв и протянув его ему. Кардинал с трепетом взял его в руки.

— Привёз ещё вам подарок, но сейчас, что-то расхотелось его дарить, — я поднял на него дерзкий взгляд.

Столкнувшись в ответ со спокойным глубоким омутом, я нехотя отвёл взгляд, чтобы не утонуть в нём.

— И всё же, можешь попробовать, — он улыбнулся.

Я достал чуть искривлённый, большой старый гвоздь, с расплющенной от ударов шляпкой и протянул ему.

— Вот.

Кардинал протянул было руку, но тут же её одёрнул, его глаза расширились и он внезапно для меня опустился со стула на колени.

— Это то, о чём я думаю? — спросил он, при этом его глаза стали увлажняться.

— Если о том, что этот гвоздь один из тех четырёх, которыми был прикован Спаситель, то да, это он. К сожалению нашёлся только один и то с трудом, — печально вздохнул я, — и то сарацины продали мне его только из-за угрозы захвата Иерусалима крестоносцами.

По щекам кардинала внезапно полились слёзы, он трясущимися руками принял от меня реликвию и долго её рассматривал, стараясь даже не дышать на неё. К моему сожалению, минутка слабости, которой я стал очевидцем, у него прошла быстрее, чем у жителей Венеции при виде Животворящего креста.

Позвав служанку, он дождался когда она принесёт ему шкатулку, куда под моим печальным взором отправились и гвоздь, и крестик.

— Папа подпишет разрешение, за тридцать процентов от прибыли, — дождавшись когда служанка покинет комнату, он повернулся ко мне.