— Давай знакомь меня с твоими малолетними вундеркиндами, — попросила Вера Степановна, когда мы закончили дела с домом и наследством.

По итогам проверки она согласилась, что близнецы не просто перспективные ребята, а на редкость уникальные.

— Жаль, если сгинут в Российских реалиях, — переживала Вера Степановна и предложила настоящую авантюру. — Мы с ними откроем аспирин, будет совместное моё и братьев изобретение.

Я напомнил Вере Степановне, почему мы отказались от производства лекарств. В России, как и в Германии, еще действует закон о том, что на химические соединения привилегии не оформляются.

— Зато торговую марку никто не запрещает патентовать, — парировала мне женщина. — Аспирин нужен. И пусть приоритет в этой области будет не только у России, но и у братьев.

Занятия Вера Степановна проводила в моем старом доме. Прямо на кухне устроила химическую лабораторию. Естественно, что Андрей и Егор от занятий в школе были освобождены и временно проживали на улице Медведовской.

Парни пребывали в невероятном восторге. Перебивая друг друга, рассказывали мне, как они ходили срезать кору с ивы. Подробно поясняли, что нужен был не верхний слой коры, а тот, что возле ствола, как дальше синтезировали салицил, а затем салициловую кислоту. Одно дело прочитать об этом в учебнике, а другое сделать самим, пусть и под присмотром опытного химика.

— Представляете, Николай Иванович, в древесных волокнах ивы содержится соль, а мы это все вываривали! — с восторгом описывал Андрей (или это был Егор?) эту процедуру.

— Журнал лабораторных исследований вели? — поинтересовался я. И, получив утвердительный кивок от братьев, взял с каждого расписку о неразглашении.

Еще через три для мне продемонстрировали белый порошок, производное от салициловой кислоты, ту самую ацетилсалициловую кислоту. Вера Степановна мудрить не стала, присвоила этому веществу название аспирин. Снова близнецы писали расписки, хотя и не понимали для чего.

— Если проболтаетесь кому-то, даже нашему учителю по химии, то я вас в тюрьму отправлю, — пригрозил я парнишкам.

Те в ответ обиженно засопели. Очень уж им хотелось похвастаться хотя бы перед Васькой. Чем только хвастаться собирались? Тем, что ободрали и варили кору, а затем получили граммов десять чего-то белого?

— Николай, парни уже не дети, школа им не нужна, — заявила Вера Степановна. — Решай, где будем устраивать производство аспирина.

— Кто будет за этим всем присматривать?

— Ты, конечно, — последовал ответ.

— Тогда размещаем за школой.

— К тому моменту, как оформим документы на товарный знак, нужно подготовить малый цех.

Повезла оформлять документы и граммов сто аспирина в Петербург Вера Степановна сама. Но и близнецов с собой забрала. Артёму супруга написала письмо, типа он погулял в Америке, теперь ее очередь. Снова я работал Золушкой, которой балы если и светили, то в далеком будущем. Независимо от того, как долго будут оформлять торговую марку "Аспирин", его выпуск нужно ускорить.

Пока же сколотили подобие сарая, куда начали завозить исходный материал. Ваську я направил в Пашковскую договариваться с Федором. Ивы на берегах степных рек растет много. Но эти ресурсы быстро иссякнут, если не сажать. Думаю, что атамана моя просьба о посадке ивы по берегам рек сильно удивила. Но поскольку она была подтверждена денежно, то процесс пошел.

Заказывать химическую посуду, котлы, вытяжки и паровую машину тоже пришлось мне. И, конечно же, поторапливать строителей с возведением нового объекта.

Вера Степановна вернулась из поездки мрачная. С оформлением торговой марки проблем не возникло. Хотя бюрократическая машина, как всегда, работает медленно, даже если ее смазывают взятками. То есть в этом плане все было хорошо. С племянником Вера Степановна тоже хорошо пообщалась, продемонстрировала своих подопечных, сообщила, какая готовится "диверсия". Будет у парней патент, мировая слава и, кто знает, возможно, Нобелевская премия (под старость лет).

Но на обратном пути, когда проезжали мимо Воронежа, уже явно были видны следы засухи. Мы со своей стороны будем помогать по мере возможности. Зерно продавать кому-либо я хуторским категорически запретил. Да и потом "гуманитарную помощь" решили оказывать в виде муки. Зерно крестьяне могут сэкономить и снова засеять. А так считай — выкинуть. Совсем остаться в стороне от массового голода нам совесть не позволяла.

Кроме того, зимой в тех регионах вспыхнут эпидемии. Тот же тиф, например. Вдруг наш аспирин пригодится?

— Я еще оформила торговую марку на стрептоцид, красный и обычный, — сообщила Вера Степановна. — Тоже совместное изобретение с близнецами. Правда, они об этом еще не знают.

— Не поторопились вы со стрептоцидом? — усомнился я.

— Поехать снова в Петербург получится нескоро. Месяца через три железные дороги войдут в авральный режим. Сергей велел напомнить, что год, а то и больше, не увидимся. Он воспользуется тем, что в города ринутся голодающие и появится много рабочей силы. Сколько сможет набрать — неизвестно.

Зерно Сереге в Петербург из собранных озимых уже грузилось. В качестве сопровождения я отправлял тройку особых охранников. Даже ружье дал на всякий случай. Сергею чем-то кормить тех рабочих придется. А цены через три-четыре месяца скакнут вверх. Плохо, что цензура уже запретила любые упоминания о возможном голоде и неурожае. Все эти так называемые "паникерские настроения" пресекали и будут дальше пресекать. Александр III увидит масштаб всего бедствия только в октябре. Сейчас еще трудно судить, поскольку урожай не собран. Следующую зиму крестьяне еще как-то переживут. Падет скотина, съедят все запасы, кто-то даже сэкономит на посев и потом бросит зерно в "мертвую" землю. А в 1892 году от голода погибнут миллионы.

Мы со своим знанием из будущего знали, что можно было уменьшить людские потер. Если бы не та же цензура и запреты на "пропаганду паникерских настроений", то можно было предупредить людей, собрать больше благотворительности, организовать доставку продовольствия в отдаленные районы.

Но голод еще впереди. Пока же меня радостно обнимали близнецы, пытаясь рассказать сразу и обо всем. О Петербурге, о поезде, об электричестве и так далее. Отпустил их к Ваське. Теперь уже могут болтать о чем угодно. Недолго. Я там и место приготовил, и работников нанял. Строители будут поднимать кирпичные стены вокруг деревянного помещения. Так что место для работы имеется.

Близнецам пришло время взрослеть.

Я смотрел на Ваську, Егора с Андреем и представлял, что, наверное, такими и были комсомольцы двадцатых годов. Молодые, азартные, "с пламенем в груди". Мои бывшие ученики желали вылечить весь мир, построить фабрику по выпуску лекарств и так далее. Им не нужна была всемирная слава. Они еще не подозревают, что такое возможно. Не те цели и задачи.

Конечно, не последнюю роль сыграло мое воспитание и, так сказать, "наглядная агитация". А я всего лишь сводил близнецов в богадельню-больницу. Главного врача мой вопрос по поводу тифозных сильно удивил. Заверил, что таких, слава богу, у них нет. Но нашлись и другие больные с признаками лихорадки.

Давать разрешение на использование сомнительного препарата врач не хотел. Я предложил добровольцам лекарство бесплатно. Согласился один дед. Думаю, именно по той причине, что платить не нужно. Пребывание в больнице стоило шестьдесят шесть копеек в сутки и не всем беднякам по карману. Люди более обеспеченные могли себе позволить вызвать врача на дом. Но медикаментов в это время практически не было. Не считать же опиум лекарственным препаратом?

В одном из первых журналов "Наука и жизнь" я написал статью по поводу опиума и всех остальных наркотиков. Только "ученых мужей" статьи какого-то купца-выскочки не заинтересовали. Мало кто вообще читал журнал. Тираж не тот. Сергей закупил оборудование в Петербурге. Даже штат нанял. Казимирова-младшего поставил управляющим. Но книги еще не начали печатать. Только опробовали копировать "Науку и жизнь". Опять же все упиралось в сроки и цензуру. Даже пять тысяч экземпляров слишком мало для столицы, не говоря о стране в целом.