Шум был. Он шел снаружи, но он не заставлял стены потерны гудеть. Идти вперед одному, майору было страшно. Черная тьма впереди, едва разрываемая слабым фонарем, да еще и шум за стенами, пугали. Майор никогда не думал, что ему снова придется испытывать суеверный страх, от которого он думал, что избавился в детстве. Вдвоем было бы гораздо веселее. Но командиру не пристало показывать слабость.

Юрий сделал шаг в темноту. Завывающий шум доносился сверху, и он все еще был силен, но не настолько, чтобы превратить узкий коридор в «звуковолновку». Майор нашел этому два объяснения. Либо ветер слабел, либо над головой появилась прослойка из воды. Милее сердцу был первый вариант. Второй вариант здоров пугал своей невероятностью.

Дорога до начала потерны показалась долгой. Раньше, Юрий считал потерну достаточно крепким сооружением, но почему-то сейчас он не мог в это поверить. Свет фонаря нервно бегал по стенам, полу и потолку. Блеск кабелей иногда принимался за отблеск воды.

– Что ж это я так боюсь? - Спросил сам себя майор. - Строили-то на века.

Юрий прибавил шаг. Лучше было сделать дело быстро и уйти, чем растягивать страх. Вот и ступени, ведущие к внешней двери. За нею отчетливо слышался шум. Юрий осветил дверь фонарем. Она была влажной. Капельки конденсата равномерно блестели по всей поверхности. Майор проверил воду на вкус. Обычный пресный. Стало быть, температура с другой стороны гораздо ниже, чем с этой, предположил майор. Ситуация снаружи стала для него еще непонятнее.

Привалов оттер рукавом участок двери и приложил к ледяной металлической поверхности ухо. Металл передавал всю мощь разгулявшейся стихии. Вой, частые удары, свист, скрежет, потусторонние завывания.

– Товарищ майор!

Привалов аж подпрыгнул от неожиданности и чуть не выронил фонарь.

– Ты кто? - Юрий направил фонарь в сторону человека, напугавшего его.

Это был срочник. Его имени майор не знал.

– Ефрейтор Довбыш. Меня отправил майор Стыдов, для подстраховки.

– Без фонаря?

– Мне посветили до входа, а там сказали, что я не потеряюсь, путь один.

– Понятно. Забота о командире. Хорошо, обратно не так страшно будет идти.

– Здесь страшно. Шумно и темно.

– Ты не был, когда здесь было по-настоящему шумно. Сейчас здесь, можно сказать, тихо. Что ты думаешь по поводу отсыревшей двери? - Майор направил свет фонаря на блестевшую поверхность и провел пальцем по ней.

– Разница в температуре. Там холоднее. - Довбыш сказал только то, что и так было понятно.

– Почему. Думаешь, там мороз?

– Нет, не думаю. Сейчас же лето.

– Соблазнительно открыть дверь и проверить, но есть шанс, что мы не осилим закрыть ее потом.

– Почему?

– Потому что там вода.

– Да ладно, откуда ей взяться?

– Оттуда, дружок, откуда она взялась в вентиляции и коллекторах. Тебе ничего не сказали?

– Нет. У нас же не принято информировать личный состав.

– Мда. Как твое имя?

– Иван.

– Короче, Иван, мы теперь не в армии, мы спасаемся от стихийного бедствия, и ты можешь не вести себя, как человек в незначительном звании. Ты просто Довбыш Иван, без приставки ефрейтор. Согласен?

– Да товарищ майор,

Юрий скривил губы.

– Зови меня Юрий.

– Ладно. Но не сразу, я не смогу отвыкнуть так быстро.

– Отвыкай, нам не нужны люди, которые будут ждать приказов. Нам нужны самостоятельные зрелые люди. Забудь армейскую пословицу про инициативу и инициатора. Понятно?

– Так точно, товарищ ма.... Да, понятно.

– Пошли назад. Посмотрим, что там наши техники придумали.

Яцук и Исупов сидели на самом верху, глубокомысленно разглядывая трубы. Течь удалось устранить.

– Какие новости? - Спросил Привалов, искренне надеясь услышать обнадеживающий ответ.

– Затянули. Теперь думаем, отсоединить их от дизеля или оставить как есть.

– Чем грозит, если оставить?

– Тем, что мы не сможем запустить генератор, если понадобиться это сделать срочно.

– Так, а если отсоединить?

– В общем-то, ничем. Воды немного прольем, но это пустяки.

– Отсоединяйте.

– Сейчас?

Привалов посветил в циферблат командирских часов.

– Черт, я и забыл, что ночь уже. - В суете он совершенно потерял понимание времени суток. - Давайте, отложим на утро. Вы тут поделитесь на смены. Вентиляцию включайте минут на пятнадцать, раз в два часа.

– Хорошо, командир. Что там в потерне?

– Гула нет, но дверь входная подозрительно влажная. Там точно вода снаружи.

– Откуда она взялась-то, мать её! - Выругался Яцук. - Нам же про ветер сказали из штаба?

Яцук посмотрел на Привалова, словно заподозревал его в том, что тот не договаривает.

– Калюжный сам мне в трубку сказал про ураган. И на почту пришли фотки урагана. Про потоп не было и речи.

– Может быть, плотину прорвало где-нибудь? - Предположил Исупов.

– Да хоть плотину, от этого не легче. Вода закупорила нам все коммуникации.

– Ладно, мужики, башка ничего не соображает. Пойдем, кому положено, выспимся, а потом подумаем, что делать. - Майору это показалось здравым решением. От массы проблем навалившихся разом, перегруженный мозг отключился. - Следите за уровнем углекислого газа и кислорода.

– Да знаем мы, за чем следить. Будь спокоен, командир.

Майор спустился в пенал. Минуя отсеки ему начало казаться, что воздух в них уже спертый и ощущается недостаток кислорода. Женщины и дети, потревоженные стуком армейских ботинок по металлической лестнице, поднимали головы. Юрий прекрасно понимал их. В воздухе витала тревога и предчувствия нехорошего.

– Все нормально, спите. - Успокаивал их майор.

У него самого уверенности в том, что все будет хорошо, не было никакой.

Стас упал неудачнее всех, лицом в воду. Он пускал пузыри, но не мог ничего поделать со своим окаменевшим телом. Вадим беспомощно наблюдал, как погибает инструктор. Ему и самому было несладко. Абсолютно все мышцы в теле болели невыносимо-ломящей судорожной болью. Казалось, что болевой порог превышен в несколько раз. Должен был наступить предел, за которым последовала бы разрядка. Или предохраняющий сознание обморок, или же прекращение конвульсий.

Раньше наступил второй вариант. Мышцы зажгло, будто их обдали кипятком, и следом наступило их сладостное размягчение. Вадим застонал и попытался встать. Ватное тело почти не слушалось, будто его полностью отлежали. Стаса надо было спасать. Он уже не пускал пузыри, лежал, не шевелясь в той же позе, лицом вниз. Юрий начал подавать признаки жизни. Захлопал глазами и опал, как мешок без костей. Только из закрытого рта доносилось мычание.

– Вставай... - Прошипел Вадим, больше самому себе, чем Юрию, - Стас наглотался.

В глазах Юрия светилось полное понимание ситуации и беспомощность. Вадиму удалось подтянуть тело на собственные колени. Каждое движение отдавало ломотой и признаками скорой судороги. Мышцы готовы были сжаться при попытке напрячь их сверх какой-то нормы. Вадим сделал несколько глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом. Голова закружилась и поплыла, как от сильной слабости. Серый мир непроглядной стены дождя перевернулся. Вадим почувствовал, что снова лежит на боку.

Снова начался мучительный процесс подъема. Юрий был уже активнее, мычал и медленно шевелился, как ленивец. Зураба, из-за тела Юрия и Стаса не было видно. Вадим испугался, что с их инструктором случилось страшное. Вторая попытка удалась лучше. Мышцы немного отошли и теперь их просто жгло при нагрузке. Вадим подполз к Стасу и попытался перевернуть его на бок. Сил у него хватило, только вяло ухватить край мокрой одежды. Пальцы совершенно не хотели сжиматься.

Юрий подлез с другой стороны и поступил умнее. Уперся ногами в Стаса. Ему удалось приподнять лицо товарища над водой. Стас не сделал никаких попыток начать дышать. Вадиму показалось, что его лицо посинело, как у покойника.

– Не страшно еще. - Произнес Юрий. - Время есть.