– Твою мать! Дятел! – Привалов прыгнул в воду за солдатом.

Ледяная вода, как электрический разряд, «продернула» тело от пяток до затылка. Юрий замахал руками и сразу поймал за китель Чуркина. Они всплыли.

– Ты чего, бля, солдат, в воду полез? – Крикнул в упор на срочника Привалов. Взгляд солдата прояснился и в нем остался только страх.

– Я не помню…, я за семью подумал…, я жить не хочу без них. – Пролепетал рядовой, стуча от холода и нервной перегрузки, зубами.

Яцук бросил веревку в воду. Привалов подтолкнул срочника вперед и забрался за ним следом.

– Значит так, Николай. – Привалов скинул с себя верхнюю одежду и выжимал ее вместе со Стыдовым. – Теперь, мы твоя семья. Нету больше того, что мы знали, ни родителей наших, ни друзей, ни дома, ничего. Я не прошу тебя забыть, но свыкнуться с этой мыслью, что ничего не вернуть, надо. Обещаешь?

Чуркин качнул головой. Привалов не совсем поверил этому кивку. Он решил, что со срочниками надо будет провести беседу и чаще приглядывать.

Люди на пенале еще не были знакомы с повадками нового мира. Внезапно начавшийся ливень застал их врасплох. Небеса разверзлись и обрушили копившуюся влагу на людей, верящих в то, что их товарищ жив. Пришлось срочно прятаться и задраивать люки.

Юрий спустился в отсек и застал семью, спящую крепким сном. Видимо, переживания последних дней отняли силы не только у мужской части, но и у женщин и детей. Стыдовы тоже спали, между кроватей, подстелив под себя одежду, чтобы было не так жестко и холодно. Монотонный шум бьющего в железо дождя вводил в глубокий транс. Ему невозможно было сопротивляться. Юрий разобрал сумку, нашел в ней свой банный халат, поблагодарил про себя жену за хозяйственность, бросил его на холодный пол и свернувшись калачиком уснул сам.

Как ни странно, сон одолел всех. Виной ли тому был кислород, которого было в избытке, или же это было расслабление, после долгого пребывания в напряжении, или же это было и то и другое одновременно. Экипаж «ковчега» несколько часов просто дрых без задних ног. А когда проснулся, посвежевший и с новыми силами, почти всем показалось, что произошла перезагрузка, результатом которой стало полное принятие новой действительности. И как следствие этого принятия мозг уже думал, какие проблемы начать решать в первую очередь.

Привалов собрал офицеров, чтобы обсудить ближайшие планы. В качестве места для обсуждения они выбрали внешнюю сторону капсулы. Оделись теплее и выбрались наружу. Юрий вытащил на минутку своих детей, чтобы показать им, как сейчас выглядит то место, в которое они приехали три недели назад.

– Пап, это другое место. Это Черное море. – Простодушно решил Мишка. Мужики засмеялись от такого сравнения.

– А он прав, это же настоящее Черное море, гораздо чернее оригинала.

– Так как этого моря прежде не было, то твоему сыну можно придумать ему название.

– Чтобы отличать его от того Черного моря, можно назвать его Мишкино Черное море. Согласен? – Кузьмин посмотрел на сына Привалова.

Мальчонка засмущался.

– Ладно, идите к матери. – Юрий спустил их в люк Елене.

Супруга не стала выбираться наружу. Посмотрела из люка вокруг, покачала головой и скрылась.

– Как моя Машка, когда я неожиданно прихожу домой выпимши. – Описал реакцию Елены Григорий. – Покачает головой и молчит, до утра терпит.

– Так, ладно, забудем на время про лирику, подумаем о делах. – Юрий решил начать обсуждения насущных дел.

– Мужики, давайте помянем Алексея. Без него у нас могло ничего не получиться. – Предложил Яцук.

– Как?

– Минутой молчания, хотя бы.

Мужики замолчали. Вода билась борт и больше никаких звуков. Природа скорбела вместе с людьми, приумножив ее в миллионы раз.

– Царствие ему небесное. – Первым нарушил тишину Григорий.

– Пусть земля ему будет пухом. – Добавил Кузьмин.

– Прощай, друган. – Попрощался Яцук. Юрий выждал паузу.

– Как думаете, с чего начать? – Спросил он.

– По своей части, я думаю, что надо первым делом проверить радиостанцию. Может быть, остались еще кто-нибудь, всплыли, как мы? Потом, надо будет разобрать один генератор, скорее всего из первого отсека и перенести его в другой конец, для противовеса. Пенал не должен быть затопленным, иначе скоро начнет подтекать через люки, а нам этого не надо.

– Это реально протащить его через весь пенал? – Поинтересовался Юрий.

– Это тяжело, но выбросить его было бы неразумным.

– Он же будет мешать? Там у нас самый жилой отсек.

– Отсеки все равно придется перестраивать. Надо будет делать плоский пол и на него ставить те же шконки, шкафы. Лестницы теперь надо крепить иначе.

– Работы дохрена. – Григорий Стыдов представил, сколько всего надо было переделывать.

– Ну не сидеть же здесь и ждать, когда покажется берег? – Юрий Привалов считал, что их жизнь в пенале может затянуться еще надолго.

– Я считаю, что надо посчитать провизию, и сделать кого-то над ней главным. – Предложил Кузьмин. – Надо рассчитать норму и исходя из нее, предположить на какой срок нам хватит еды.

– Вот, золотые слова. – Похвалил его Привалов. – Неплохо бы какой-нибудь отсек переоборудовать в склад. Разобрать все шкафы, вынуть из них всю электронику и электрику, все равно пусками ракет мы уже не командуем, и забить их провизией.

– Я на всякий случай хотел поинтересоваться. – Осторожно спросил Стыдов. – В УКП стало холодно, стенки то железные, а вода ледяная, нельзя сделать какой- нибудь обогрев?

– Гриш, гипотетически можно конечно, вентиляция работает, только запасов солярки нам пополнить неоткуда. – Ответил Яцук. – Можно было бы в паре отсеков сделать какое-нибудь печное отопление, чтобы дети играли там. Вот только, что жечь?

– Ладно, мужики, мы уже лезем в дебри. Надо начинать с разборки генератора и переделки двенадцатого отсека. Бери Федор себе людей столько, сколько надо. – Привалов решительно встал. – На тебе генератор, а я начну разбирать двенадцатый. Да, еще, Андриян, – Привалов обратился к Кузьмину. – Назначь на наше судно, так сказать, смены вперед смотрящих из срочников и их сержанта. Караулить у них в крови.

– Хорошо. – Согласился Кузьмин. – А как вы думаете, нас будет куда-то нести, течением или ветром?

– А кто его знает? Мы начинающие мореходы, будем постигать науку сразу на практике. – Ответил Стыдов. – Нам бы парус или винт примастрячить, чтобы не болтаться в воде, как говно в проруби.

– А куда ты плыть собрался? – Насмешливо спросил Кузьмин.

– К суше, разумеется.

– И в какой она стороне?

– Все равно в какой, главное плыть.

– Я думаю, мужики, что вода будет сходить в Северный Ледовитый океан и нас потащит туда же. – Решил Привалов.

– Брр, в океан не хотелось бы, лучше на юга. – Запротестовал Шулятьев.

– Тогда надо было служить в западной части страны, там реки текут на юг. – Ответил ему Юрий. – Ладно, хватит гонять пустопорожние разговоры, принимаемся за дело. Раньше обустроимся, раньше в нормальный ритм войдем.

На сутки, пенал превратился в муравейник. Яцук запустил радиоприемник, когда-то работающий на кодированных волнах, а теперь, после доработки, способный ловить средние и длинные волны. На борту, с куском медной проволоки на штанге, стоял Довбыш и ловил волны. Эфир издавал одни помехи. Народ долго вслушивался в них, пытаясь распознать сквозь треск и свист человеческую речь, но напрасно. Надежды на то, что катастрофа случилась местами, не осталось никаких. Чтобы не тешить себя напрасными ожиданиями, теряя время, к приемнику прикрепили Довбыша и еще одного срочника Небогина. Они должны были регулярно проверять эфир.

Стыдовых и Приваловых расселили по соседним отсекам. В двенадцатом отсеке начался полный демонтаж всего. Так как этот отсек единственный был рассчитан на проживание, то в нем оказалось много мебели и коммуникаций. Привалов регулярно беспокоил Яцука, когда не понимал, как разобрать ту или иную часть обстановки отсека.