– Охотно верим, – сказал Мерри. – Но до твоего дома еще далеко. И похоже, что этой штуке с тобой не по пути. Если нас уволокут в Исенгард, Большому Грышнаху достанется дуля с маком. Саруман присвоит все, что найдет, уж это как пить дать. Если не хочешь остаться с носом, надо поторапливаться.

Терпению Грышнаха наступал конец. Имя Сарумана окончательно вывело его из себя. Время уходило, галдеж вдалеке постепенно стихал. Вот–вот подоспеет Углук со своими ражими молодцами…

– Так оно у вас? У которого? – прохрипел орк.

– Голлм–голлм, – булькнул Пиппин.

– Ноги, ноги развяжи, – сказал Мерри.

Руки у орка заходили ходуном.

– Грязные, подлые козявки, – зашипел он. – Ноги им развяжи! Да я из вас все жилы вытяну! По косточкам разберу, а найду! На клочья разнесу! Зачем мне ваши ноги? Что, я сам вас не уволоку? В два счета! Тут–то уж мне никто не помешает!

Он сунул хоббитов под мышки и прижал к бокам. Руки у него были невероятно сильными. Как следует придавив пленников, Грышнах заткнул им рты, да так, что они чуть не задохнулись. Затем, согнувшись в три погибели, орк прыгнул в темноту и поспешил прочь из лагеря. Выбрав местечко, где удобнее было проскользнуть между часовыми, он черной тенью скатился вниз и, оказавшись у подножия холма, сразу повернул на запад, к лесу, туда, где из чащи вытекала река. Казалось, там охраны почти нет – в пустынной темноте светился один–единственный костерок.

Пройдя несколько шагов, Грышнах остановился, огляделся по сторонам и прислушался. Все было тихо. Пригнувшись чуть ли не к самой земле, он осторожно двинулся дальше, вновь замер, прислушался – и поднялся во весь рост, словно для решающего рывка. В тот же миг впереди вырос темный силуэт всадника. Конь поднялся на дыбы и зафыркал. Человек что–то громко крикнул.

Грышнах бросился на землю, подмяв хоббитов под себя, и выхватил меч. Видимо, он решил, что лучше уж заколоть пленников, чем допустить, чтобы они убежали или попали в руки к роханцам. Но осуществить свое намерение ему не удалось. Меч звякнул о ножны, лезвие блеснуло в пламени ближайшего костра, и в темноте тут же раздался звук спускаемой тетивы. То ли роханец–лучник на редкость хорошо знал свое дело, то ли сама судьба направила полет стрелы, но она вонзилась орку прямо в правую руку. Тот выпустил меч и завизжал. В темноте послышался стук копыт. Грышнах вскочил и кинулся наутек, но тут же упал снова, сбитый возникшим из мрака конем. В следующий миг роханское копье прошило орка насквозь. Грышнах испустил леденящий душу вопль и остался лежать без движения.

Пленники сочли за лучшее не шевелиться – как бросил их Грышнах, так они и лежали. На помощь всаднику подоспел еще один. Не то увидев хоббитов – а для этого требовалась особая зоркость! – не то почуяв, конь легко перескочил через них, но сам всадник не заметил вжавшихся в землю невеличков в эльфийских плащах – а те под впечатлением пережитого ужаса боялись даже вздохнуть.

Наконец Мерри пошевелился и тихонько прошептал:

– Пока все складывается отлично. Только как бы нас с тобой самих не проткнули тем же манером! Как быть–то?

Ответ пришел мгновенно. Со стороны холма донесся шум. Исступленный вопль Грышнаха поднял на ноги всех орков до единого. Вскоре по крикам и ругани, долетавшим из лагеря, хоббиты догадались, что пропажа обнаружена. Видимо, Углук опять снимал головы с плеч. Внезапно справа, из–за костров, со стороны гор и из леса, донеслись ответные крики. Похоже, Маухур все–таки подоспел на помощь и решил не долго думая напасть на осаждающих. Послышался топот конских копыт. Часть всадников теснее сомкнула кольцо осады, чтобы не дать окруженным оркам соединиться с подкреплением, а часть поскакала навстречу новоприбывшим. Мерри и Пиппин неожиданно поняли, что, не сделав и шагу, оказались вне круга осады: теперь ничто не мешало им бежать куда вздумается.

– Будь у нас ноги–руки свободны, можно было бы дать стрекача, – вздохнул Мерри, – но мне до узлов ни за что не дотянуться. Даже зубами.

– Не трать сил, – рассмеялся Пиппин. – Я уже давно собираюсь тебе сказать, что мне удалось развязать руки. Эти веревки только для виду. Но ты лучше сначала погрызи лембас!

Пиппин стряхнул с рук веревку и добыл из кармана хлебцы. Лембасы раскрошились, но листья, в которые они были завернуты, остались целы. Хоббиты съели по несколько кусочков; вкус лембаса напомнил им милые лица друзей, смех и настоящую еду. Все это было когда–то и минуло – вместе с тишиной и покоем. Хоббиты жевали вдумчиво, не обращая внимания на вопли и лязг оружия, – битва разыгрывалась совсем неподалеку. Пиппин вернулся к действительности первым.

– Пора сматываться, – сказал он. – Минуточку!

Меч Грышнаха лежал поблизости, но – увы – Пиппину он оказался не по плечу: тяжеловат, да и неудобен. Хоббит подполз к трупу и, отыскав на поясе у орка ножны, вытащил оттуда длинный острый кинжал. Теперь он без труда мог перерезать веревки.

– А теперь в путь, – сказал он, покончив с этим делом. – Мы подкрепились, так что, надеюсь, ноги не подведут, но я предлагаю для начала попробовать другой способ – по–пластунски!

Мерри не спорил, и они поползли. Земля была мягкая, упругая, и это помогало хоббитам, но все же продвигались они медленно и с трудом, а путь пришлось проделать порядочный. Только обогнув как можно дальше сторожевой костер и выбравшись к реке, бурлившей в черной глубине под обрывом, хоббиты наконец оглянулись.

Шум смолк. Видно, «парней» Маухура в конце концов перебили, а нет – так обратили в бегство. Осада продолжалась, но развязка была уже близка: ночь минула, близился рассвет, и небо на востоке постепенно бледнело.

– Надо бы куда–нибудь спрятаться, – сказал Пиппин. – Как бы нас не заметили! Всадники, конечно, догадаются, что мы не орки, когда разглядят наши трупы поближе, но вряд ли нас это сильно утешит. – Он поднялся и слегка притопнул. – Ну и веревки – все равно что сталь! Но все–таки ноги уже согреваются. А ты как?

Мерри встал.

– Вроде не падаю, – объявил он. – Лембас меня прямо воскресил. Надо сказать, я ему больше доверяю, чем этому орочьему кипятку. Интересно, из чего они его делают? Хотя лучше, наверное, не знать!.. Давай–ка спустимся и выпьем воды, чтобы забыть этот вкус и не вспоминать больше!

– Только не здесь, – предостерег Пиппин. – Здесь чересчур крутой берег. Айда за мной!

И они побрели вдоль реки к лесу. Небо на востоке становилось все светлее. Пиппин и Мерри весело обменивались впечатлениями, на всегдашний хоббичий лад болтая легко и беззаботно. Если бы кто–нибудь в эту минуту подслушал их, то, наверное, ни за что не догадался бы, что они только что перенесли жестокие испытания и подвергались смертельной опасности. Кстати сказать, им и теперь не больно–то светило найти помощь, участие или хотя бы убежище, что оба отлично понимали.

– А вы неплохо провернули это дельце, уважаемый господин Тукк! – говорил Мерри. – Если мне повезет и я смогу отчитаться перед стариком Бильбо, то вам, уважаемый, выделят в книге никак не меньше отдельной главы, это уж как пить дать! Отличная работа! Как ловко тебе удалось расколоть этого волосатого бандюгу, а? Просто блеск! И подыграл ты ему славно. Только бы вот узнать, наткнулся ли кто–нибудь на твой след и что стало с брошкой. Потеряй я свою, я бы ужасно расстроился, а твоя–то, боюсь, пропала с концами! Эх! Чтобы с тобой сравняться, надо будет изрядно попотеть. Впрочем, теперь наступает черед твоего кузена Брендибэка! Ты, верно, понятия не имеешь, где мы очутились, а я, в отличие от тебя, в Ривенделле времени даром не терял и знаю, что мы находимся не где–нибудь, а на берегу Энтвейи, а впереди – последний отрог Туманных Гор и Фангорнский лес.

Как бы в подтверждение его слов прямо перед ними вдруг выросла темная стена деревьев. Ночь словно искала укрытия под раскидистыми великанами, отступая перед рассветом.

– Что ж, вперед, господин Брендибэк! – согласился Пиппин. – А может, лучше назад? Нас предупреждали, что в этом лесу не очень–то погуляешь. Хотя что я говорю! Столь ученый хоббит не мог позабыть такой важной подробности!