От пережитых потрясений и страха Фродо дрожал всем телом. Усталость навалилась на него, как туча. Ни хитрить, ни сопротивляться он больше не мог.

– Я ищу дорогу в Мордор, – произнес он еле слышно. – На плато Горгорот. Мне надо отыскать Огненную Гору и бросить эту вещь в Пропасть Судьбы. Так говорил Гэндальф. Но мне кажется, я туда никогда не дойду.

Фарамир смотрел на хоббита в молчании, строго и удивленно. Вдруг Фродо пошатнулся. Фарамир подхватил его, поднял на руки и бережно вынес из ниши. Сэм поспешил за ними и увидел, что Фарамир заботливо опустил Фродо на ложе и укутал потеплее, – а Фродо сразу провалился в глубокий сон.

Рядом поставили другое ложе, для слуги Фродо. Сэм с минуту подумал и, поклонившись до земли, обратился к Фарамиру:

– Спокойной ночи, Командир и повелитель! Ты справился с испытанием!

– Так ли? – спросил Фарамир.

– Да, мой господин! Ты показал, какой ты пробы. Самой что ни на есть высшей!

Фарамир улыбнулся.

– Ты – отважный слуга, достойный Сэмуайз, – сказал он. – Благодарю: похвала из уст того, кто сам достоин похвалы, – высшая награда. Но я пока еще не заслужил ее. Настоящего испытания не было. Я намеревался так поступить с самого начала.

– Кстати, господин мой, – сказал Сэм, – ты сказал, что в моем хозяине есть что–то эльфийское. Точно – немного есть. Но я могу к этому добавить, что в тебе тоже есть что–то такое, только не от эльфов – да, так от кого же? Пожалуй… Пожалуй, от Гэндальфа и волшебников!

– Возможно, – молвил Фарамир. – Наверное, ты почувствовал на своем лице дыхание Нуменора. Спокойной ночи!

Открыв глаза, Фродо увидел, что над ним склонился Фарамир. На миг его охватил прежний страх, он сел и резко отшатнулся.

– Страшиться нечего,– сказал Фарамир.

– Уже утро? – пробормотал Фродо, зевая.

– Еще нет, хотя ночь близится к концу и луна вот–вот сядет. Не хочешь ли взглянуть? Кроме того, я спешно нуждаюсь в твоем совете. Прости, что приходится будить тебя, но не мог бы ты встать и пойти со мною?

– Иду, – отозвался Фродо, вылезая из–под теплого одеяла и шкур и дрожа от холода, – в каменном зале огня не жгли.

Все спало; водопад, казалось, шумел громче обычного. Фродо накинул плащ и последовал за Фарамиром.

Чуткий Сэм тут же проснулся, обнаружил, что хозяина нет, и вскочил на ноги. Заметив на фоне арки, залитой бледным сиянием, два темных силуэта – один маленький, другой высокий, – верный слуга бросился вдогонку. Он миновал воинов, спящих на разложенных вдоль стен подстилках, выскочил к арке и увидел, что водяная завеса превратилась в слепящий шелк, вышитый серебром и жемчугом, унизанный тающими сосульками лунного света… Но любоваться Сэму было некогда; он отвернулся и побежал вслед за хозяином, который только что исчез в черной щели бокового прохода.

За темным туннелем начались мокрые каменные ступени; поднявшись по ним, Сэм оказался на маленьком ровном уступе. Сквозь длинную, узкую щель вверху падал свет – там бледно мерцало небо. Ступени раздваивались: одна лестница вела, по–видимому, на скалу, к берегу потока, другая, напоминающая винтовую, поворачивала влево. Туда и свернул Фарамир. Ступени круто шли вверх.

Наконец каменная тьма кончилась. Фарамир, Сэм и Фродо оказались на широкой, плоской площадке, не огороженной ни перилами, ни парапетом. Справа с оглушительным грохотом низвергался с террасы на террасу горный поток, бурлящей струей вливаясь в гладко вытесанный желоб. Крутясь и пенясь, темная вода, стиснутая узкими рукотворными берегами, неслась мимо площадки к устью желоба – и обрушивалась в пропасть. Там, на самом краю скалы, стоял, глядя вниз, часовой. Фродо с трудом оторвал глаза от скользких волн, скачущих и крутящихся у самых ног, и взглянул налево. Мир вокруг был холоден и спокоен, как бывает в предрассветные часы. На западе клонилась к горизонту луна, белая и безукоризненно круглая. Внизу, над огромной долиной, мерцали, как серебряный залив неведомого моря, бескрайние бледные туманы. Где–то там, внизу, катил холодные воды великий Андуин. За Рекой высилась горная стена, а над ней, острые и холодные, словно зубы призраков, отчужденно белели вершины Эред Нимраиса, Белых Гор Гондора, покрытые вечными снегами. Озноб пробежал у Фродо по спине, когда он, стоя на каменной скале, подумал о бескрайности ночных пространств и вспомнил о старых товарищах. Где–то они сейчас? Где преклонили голову? Или, может, не спят они, а бредут неведомым путем – если только не лежат мертвые, похороненные в туманах? Зачем его привели сюда, зачем пробудили от милосердного забытья?

Сэм искал ответа на тот же самый вопрос – для чего их сюда притащили? – и не сдержался, чтобы не проворчать на ухо Фродо, уверенный, что никто не услышит:

– Редкостный вид, хозяин, что верно, то верно. Но холодина – ужас! У меня все нутро смерзлось. Что происходит?

Фарамир услышал и ответил:

– Над Гондором садится луна. Покидая Средьземелье, прекрасная Итиль бросает последний взгляд на белые кудри седого Миндоллуина. Ради этого зрелища стоит и померзнуть! Но я привел вас сюда с другой целью. А тебя, Сэм Гэмги, я, правду говоря, не звал, так что ты наказан по заслугам – бдительность хороша в меру. Но ничего – глоток вина поправит дело, когда вернемся. Посмотрите–ка вниз!

Он шагнул к безмолвному часовому и встал на краю скалы. Фродо последовал за ним. Сэм попятился: он и без того чувствовал себя неуютно на скользких от брызг камнях, да еще на такой высоте.

Фарамир и Фродо заглянули в пропасть. Далеко внизу белые от пены струи водопада обрушивались в кипящую чашу, откуда вода, крутясь темными водоворотами, растекалась по глубокому овальному озеру и далее, бурля и плеща, устремлялась через узкий сток в пологую долину, где постепенно успокаивалась. Луна еще бросала косые лучи к подножию водопада и поблескивала на беспокойной глади озера. Вдруг Фродо заметил на ближнем берегу что–то маленькое, темное. Но не успел он понять, что это такое, как оно нырнуло в черную воду, рассекло ее с уверенностью стрелы или с силой брошенного острого камня и скрылось в бешено бурлящем водопаде[455].

Фарамир спросил часового:

– Что ты теперь скажешь, Анборн? Кто это – белка или, может быть, зимородок? Можно ли на озерах Пущи повстречать черного зимородка, и притом ночью?

– Не знаю, кто сия тварь, но это не птица, – отвечал Анборн. – У нее четыре лапы, а ныряет она по–человечески и с немалым искусством. Чего она ищет? Дороги через Завесу, к нашему укрытию? Кажется, нас в конце концов обнаружили! У меня с собой лук. По берегам я поставил других лучников. В меткости они мне не уступят. Ждем только твоего приказа, Командир!

– Ну что, стрелять? – спросил Фарамир, быстро повернувшись к Фродо.

Фродо на мгновение замялся.

– Нет, – сказал он. – Не надо! Прошу вас – не стреляйте!

Сэм хотел было опередить хозяина и громко крикнуть «Да!», но не осмелился. Он не видел, о ком шла речь, но понял сразу.

– Стало быть, тебе знакома эта тварь? – спросил Фарамир. – Тогда объясни мне, почему должен я щадить ее? За всю нашу беседу ты ни разу не упомянул о своем странном спутнике. Решил воздержаться и я. Дело вполне могло обождать, пока твоего товарища не схватят и не приведут ко мне. Я послал на поиски лучших своих охотников, но он ускользнул от них, да так ловко, что его никто толком не разглядел, кроме стоящего рядом с нами Анборна, – он видел его вчера, в сумерках. Но сейчас ваш спутник совершил прегрешение более тяжкое, чем ловля кроликов на горах Итилиэна. Он осмелился приблизиться к убежищу Эннет Аннун, а за это мы караем смертью. Право же, я дивлюсь на него. Он скрытен и сообразителен, а плавает под самым Окном! Может, он считает, что люди спят и почивают, не выставив стражи? Как объяснить его поведение?

– На твой вопрос, думается мне, два ответа, – сказал Фродо. – Во–первых, о людях он знает мало и, несмотря на всю свою хитрость, может не догадываться, что поблизости прячется сразу столько воинов, тем более что ваше укрытие заметить трудно. Во–вторых, его тянет сюда некое всепоглощающее желание, а оно в нем гораздо сильнее осмотрительности.