Роханцы еще не успели доскакать до входа в Лощину, когда до их ушей донеслись какие–то крики и звуки рога – разведчики, высланные в степь, подняли тревогу. В темноте просвистело несколько стрел. Один из разведчиков осадил своего коня рядом с Королем и сообщил, что по долине рыщут всадники на волках, а через Исену переправилось целое войско орков и диких горцев, которые направляются, по–видимому, к Теснине Хельма.

– Мы наткнулись на тела наших воинов, погибших при отступлении, – доложил разведчик. – Кроме того, по степи бродят разрозненные отряды, которые никто пока не возглавляет. От Эркенбранда вестей нет. Скорее всего, он погиб, а если и не погиб – до Хельмских Ворот ему не добраться.

– Что Гэндальф? – спросил Теоден.

– Старца в белом на огромном коне, который мчался подобно вихрю, видели многие. Некоторые приняли его за Сарумана. Он несся к Исенгарду. Говорят, Червеуст тоже не исчез бесследно – за день до того он в сопровождении орков проследовал на север.

– Не поздоровится Червеусту, если Гэндальф его догонит! – усмехнулся Теоден. – Итак, меня покинули оба моих советника – и прежний, и новый. Но путь наш ясен: надо идти, как и советовал Гэндальф, к Хельмским Воротам, вернулся Эркенбранд или нет. Известно, какими силами располагает враг?

– Их тьмы и тьмы, – вздохнул разведчик. – Когда отступаешь, каждого вражеского воина считаешь за двух. Но я говорил с людьми мужественными, а они уверяют: силы противника во много раз превосходят наши.

– Тогда поспешим, – решил Эомер. – Если между нами и Хорнбургом вражеские заслоны – мы должны сквозь них пробиться. В Теснине Хельма есть пещеры, где могут укрыться сотни воинов, а из этих пещер можно тайными ходами пробраться в горы.

– Доверяться тайным тропам нельзя, – возразил Король. – Саруман слишком давно следит за этими землями. Но в крепости и правда можно продержаться долго. Вперед!

Арагорн, Леголас и Эомер скакали теперь во главе войска. Путь лежал вверх, сквозь ночь – и чем непроницаемее становилась тьма, тем медленнее ехали всадники и круче вздымались темные складки холмов. По пути встречались мелкие отряды орков, но при виде роханцев они тут же обращались в бегство, так что ни пристрелить, ни захватить кого–либо в плен не удавалось.

– Боюсь, вести о том, что сам Король ведет сюда войска, скоро дойдут до Сарумана, или кого он там послал вместо себя, – заметил Эомер.

За спиной нарастал гул. Ветер донес издалека невнятное хриплое пение. Поднявшись уже довольно высоко по ущелью, всадники остановились, оглянулись – и увидели факелы. Внизу, в долине, мигали бесчисленные огненные точки. Одни в беспорядке рассыпались по степи, словно та в одночасье расцвела красными цветами, другие, мерцая, извилистыми цепочками ползли вверх. Иногда во мгле что–то вспыхивало.

– За нами по пятам идет немалое войско, – сказал Арагорн.

– У них огонь, – молвил Теоден, – и они жгут все, что попадается им на пути: стога сена, хижины, деревья. Это была богатая долина, и здесь жило множество людей. Увы моему народу!

– Был бы сейчас день! – воскликнул Арагорн. – Мы бы ринулись на них с гор подобно лавине. Как больно, что приходится бежать!

– Далеко бежать не придется, – заметил Эомер. – Хельмский Вал уже близко. Там старый ров и большая насыпь, которые тянутся через все ущелье. Оттуда до Хельмских Ворот не больше полуверсты. Доберемся до Вала, развернемся – и в бой!

– Нет, – сказал Теоден, – защищать Вал мы не можем: нас слишком мало. Он тянется версты на полторы, и проход в нем чересчур широк.

– Тогда, если дела обстоят так скверно, оставим там только арьергард, – предложил Эомер.

На небе не было ни звезд, ни месяца, когда всадники наконец добрались до Вала. Через широкий проход в долину устремлялся ручей, а вдоль него тянулась дорога, выходящая из Хорнбурга. Вал – гигантская тень над черным провалом рва – вырос на пути внезапно. У самой насыпи послышался оклик стражника.

– Встречайте Короля Теодена! – ответствовал Эомер. – С вами говорит Эомер, сын Эомунда!

– Добрые вести! – возликовал стражник. – Мы не смели и надеяться на такое! Скорее! Враг настигает!

Всадники миновали вал и задержались на склоне. К общей радости, теперь они узнали, что Эркенбранд оставил для защиты Хельмских Ворот достаточно воинов. Кроме того, в крепость успели подтянуться многие из рассеявшихся по степи всадников.

– В Хорнбурге наберется около тысячи пеших воинов, способных держать оружие, – сообщил Гамлинг, пожилой командир отряда, охранявшего Вал. – Но у большинства, как и у меня, за плечами слишком много зим. А у других, наоборот, слишком мало – вот как у моего внука, например. Что с Эркенбрандом? Вчера до нас дошли вести, что он отступает в крепость с отрядом лучших всадников Западного Фолда. Но он так и не явился.

– Боюсь, он уже не явится, – покачал головой Эомер. – Разведчики его не видели, враг заполонил всю долину.

– И все же надеюсь, что Эркенбранду удастся спастись, – покачал головой Теоден. – Он – истинный герой. В его обличье землю снова посетил Хельм Железная Рука…[393] Но здесь мы его дожидаться не можем. Всем необходимо собраться в крепости. Вы запаслись едой? Мы к осаде не готовились и почти ничего не взяли, думая, что скачем на битву.

– В здешних пещерах укрылось три четверти жителей Западной Долины – старики, женщины, дети, – ответил Гамлинг. – Но запасов тоже много. Есть даже скот и корм для него.

– Весьма благоразумно! – одобрил Эомер. – Ведь враги жгут и разоряют все, что встречают на пути!

– Если они посягнут на добро, спрятанное за Хельмскими Воротами, они дорого за это заплатят! – твердо сказал Гамлинг.

Король и всадники двинулись дальше. Перед насыпью воины спешились и длинной цепочкой, ведя коней в поводу, пересекли реку и вошли в ворота Хорнбурга. Здесь их снова встретило всеобщее ликование. В крепость возвращалась надежда! Теперь в Хорнбурге было достаточно людей, чтобы оборонять крепость и крепостную стену.

Эомер быстро приготовил свои отряды к бою. Король со свитой расположился в Хорнбурге; там же собралось большинство фолжан. Эомер расставил бoльшую часть своих людей на Стене, пересекающей ущелье, у башни, которой завершалась Стена, и на крепостном дворе. Здесь при особо сильной и решительной атаке врагам легче всего было бы прорвать оборону. Коней отвели далеко в глубь Теснины, оставив при них лишь немногочисленную охрану, – на стенах каждый человек был на счету.

Стена, имевшая в высоту около двадцати локтей, была так широка, что на ней умещалось плечом к плечу четыре воина. Из–за ее зубцов мог выглянуть разве что только очень рослый человек. В камне ограды там и сям темнели бойницы, а изнутри к стене лепилась лестница, по которой можно было попасть во внутренний двор. Три марша такой же лестницы спускалось вниз, в Теснину. Однако с внешней стороны стена была безукоризненно гладкой, и столь искусно подогнаны были друг к другу огромные камни кладки, что ни один ловкач не сыскал бы между ними малой щербинки, куда поставить ногу; кроме того, стена слегка нависала над ущельем – ни дать ни взять подточенный волнами утес.

Гимли стоял, прислонившись к зубцу стены. Леголас устроился чуть выше, между зубцами, осматривая лук и поглядывая в темноту.

– Это место мне по нраву, – сказал гном, топая ногой о камень. – Как ближе к горам – так сразу легче на сердце. Добрая скала! У этой земли крепкий костяк. Я почувствовал это, еще когда мы шли вверх от Вала. Мне бы годик сроку да сотню моих сородичей – и мы сделали бы из этой крепости такую твердыню, что армии разбивались бы о нее, как волны об утес!

– Не сомневаюсь, – откликнулся эльф. – И не удивляюсь. Вы, гномы, странный народ. А мне, говоря по совести, это место совсем не нравится. Даже рассвет меня в этом не разубедит. Но ты со мной, Гимли, и это самое утешительное. Я рад, что ты рядом, что ты твердо стоишь на ногах и как всегда крепко сжимаешь топор. Жаль, что ты один и с нами нет никого из твоих сородичей! А еще больше я дал бы за сотню хороших лучников из Черной Пущи. Нам будет сильно не хватать их. Среди Рохирримов есть по–своему неплохие стрелки, но слишком мало, увы, слишком мало!