– Мы ведь не собираемся тут оставаться на ночь, а, хозяин? – встревоженно шепнул он. – Если в этих краях есть хоббиты, то, может, лучше к ним попроситься? Авось пустят! По крайней мере, переночуем как дома…

– А чем тебе корчма не угодила? – недоуменно спросил Фродо. – Даже Том Бомбадил, помнится, хвалил ее. Я уверен, что тут совершенно как дома!

Надо сказать, что, по мнению местных жителей, корчма и снаружи выглядела вполне уютно. Фасад выходил на дорогу, а два крыла поднимались на склон горы, так что последние окна второго этажа приходились как раз вровень с землей. За широкой аркой виднелся внутренний двор, а слева, под воротами, темнела дверь, к которой вело несколько широких, низких ступеней. Дверь была открыта; оттуда лился свет. Над аркой горел фонарь, а под фонарем покачивалась вывеска с изображением вставшего на дыбы толстенького белого пони. Над дверью красовались белые буквы: «Пляшущий Пони, заведение Пивовара Подсолнуха». Во многих окнах первого этажа из–за плотных занавесок пробивался свет.

Пока хоббиты медлили в полумраке у дверей, внутри кто–то затянул веселую песню, и ее тут же громко подхватил дружный хор. Хоббиты с минуту послушали и, приободрившись, уверенно спешились. Песня кончилась. Раздался взрыв смеха и аплодисменты.

Друзья завели пони под арку и, оставив лошадок на внутреннем дворе, взобрались по ступенькам. Фродо шагнул вперед – и чуть не столкнулся с низеньким, лысым, краснолицым толстяком в белом переднике. Толстяк несся из одной двери в другую, балансируя подносом, уставленным налитыми до краев пивными кружками.

– Нельзя ли… – начал Фродо.

– Одну минутку, если у вас не пожар! – крикнул толстяк через плечо, исчезая в гомоне и клубах дыма.

Спустя мгновение он уже стоял на пороге, вытирая руки о передник.

– Добрый вечер, маленький господин! – произнес он, кланяясь.– Чего изволите?

– Ночлег на четверых и стойла для пяти пони, если можно. Это вы – господин Подсолнух?

– Он самый! А зовут – Пивовар. Пивовар Подсолнух, к вашим услугам! Вы ведь, наверное, из Заселья? А! – Он хлопнул себя по лбу, явно пытаясь что–то припомнить. – Хоббиты! – воскликнул он. – О чем же это мне напоминает? А? Извините, могу ли я спросить, как вас звать–величать?

– Господин Тукк, господин Брендибэк, – представил друзей Фродо. – Сэм Гэмги. А меня лично зовут Подхолминс.

– Ну вот, пожалуйста, – расстроился господин Подсолнух, щелкая пальцами. – Опять запамятовал. Но ничего, я обязательно вспомню, надо только сесть и спокойно подумать. Тут, понимаете ли, просто с ног валишься! Но о вас я позабочусь, ничего не упущу, будьте покойны. У нас нынче не каждый день гостят засельские путешественники, и мне зазорно не принять вас по первому разряду, как полагается. Правда, гостиница сегодня набита до отказу. Давненько такого не было! В Бри или засуха, или уж сразу ливень, а чтобы грибной дождик, такого не дождешься! Это наше присловье, чтоб вы знали. Эй! Ноб! Ты где там застрял, улитка шерстолапая? Но–об!

– Я мигом, хозяин!

Из боковой двери выскочил жизнерадостный молодой хоббит. Увидев гостей, он замер и уставился на них с самым неподдельным интересом.

– Давай сюда Боба! И где его только носит?! – рявкнул корчмарь. – Не знаешь?! Так поищи! Одна нога здесь, другая там! За вами присматривать и шести глаз не хватит. Скажешь ему, что во дворе пять пони, пускай займется!

Ноб подмигнул, ухмыльнулся – и был таков.

– Уф! Ну вот. Что же я все–таки хотел вам сказать? – Господин Подсолнух снова потер лоб. – То одно, то другое – всего не упомнишь. Так иной раз забегаешься – голова кругом! Вот, например, вчера вечером к нам завалилась целая компания, причем пришли они по Зеленому Тракту, что само по себе уже подозрительно. Сегодня вечером явились гномы – идут на запад. А теперь вот вы. Были б вы люди – не знал бы, что и делать. Хорошо, у нас припасена парочка комнат, ну, там, в северном крыле – его строили нарочно для хоббитов. На первом этаже, как ваш брат любит. Там круглые окошки и все такое. Надеюсь, вам будет уютно! Ну, а насчет ужина даже и не спрашиваю. Это сию минуту! Сюда! Прошу!

Он провел их по коридору и распахнул дверь.

– Славная гостиная, правда? Буду рад, если понравится. А теперь простите. Страшно занят! Поверите ли, минутки свободной нет, поболтать – и то некогда: все бегом! Едва справляюсь. А худеть – не худею! Прямо наказание какое–то! Словом, попозже я к вам загляну всенепременнейше. А нужно будет что–нибудь – пожалуйста: вот колокольчик. Ноб тут же примчится, вы и глазом моргнуть не успеете. А если не примчится, звоните сильнее и кричите что есть мочи!

Наконец хозяин скрылся, и хоббиты перевели дух. Похоже, Подсолнух, дай ему волю, говорил бы день и ночь напролет без остановки. Комнатка оказалась маленькой и уютной. В камине пылал яркий огонь, перед камином стояли низкие, удобные кресла. Посередине – круглый стол, на столе – белая скатерть, на скатерти – большой колокольчик. Но хоббит Ноб, коридорный, примчался задолго до того, как гостям пришло в голову позвонить. Он принес свечи и заставленный тарелками поднос.

– Что будем пить, господа хорошие? – поинтересовался он. – А может, спальни вам показать, пока ужин едет?

Когда Ноб и господин Подсолнух явились снова, хоббиты успели умыться и до половины осушить вместительные кружки с пивом. Стол был накрыт в мгновение ока. Хоббитам подали горячий суп, холодное мясо, ежевичный пирог, свежевыпеченный хлеб, большой брусок масла и полголовы отличного зрелого сыра – простая, добрая еда, какой потчевали бы их и в Заселье, так что Сэм отбросил последние сомнения насчет брийской корчмы (кстати, превосходное пиво уже успело к тому времени изрядно эти сомнения поколебать).

Корчмарь с минутку побыл при гостях, а затем попросил дозволения откланяться.

– Не знаю, право, пожелаете вы присоединиться к компании, когда откушаете, или нет, – сказал он напоследок, помедлив в дверях. – Может, сразу почивать пойдете? Но ежели у вас есть настроение зайти в общую залу, все будут вам очень рады. Чужаков – то есть, прошу меня простить, гостей из Заселья – мы у себя редко видим, так что неплохо бы послушать, что творится в мире. А может, расскажете что или споете? Словом, сами решайте. А понадобится что–нибудь – не забудьте про колокольчик!

Хоббиты приступили к ужину. Три четверти часа бесперерывного жевания – и никаких лишних разговоров: делу время, потехе час! Под конец они так отдохнули и успокоились, что Фродо, Пиппин и Сэм порешили пойти в общую залу и присоединиться к компании. Мерри отговорился – дескать, в зале наверняка духотища.

– Я лучше посижу тихонько у камина, а потом, может быть, выйду подышать. А вы там смотрите не балуйте! По–моему, кое–кто бежит от погони и путешествует инкогнито. Словом, не забудьте, что тут проходит столбовая дорога. И до Заселья рукой подать!

– Ну, будет, будет, – отмахнулся Пиппин. – За собой смотри! Не заблудись! И учти, что в четырех стенах все–таки безопаснее!

Компания завсегдатаев «Пляшущего Пони» пировала в большой гостиной зале. Народу туда набилось видимо–невидимо. Когда глаза Фродо привыкли к полумраку, он увидел, что сборище довольно разношерстное. В зале только и было огня что пылающие в камине большие поленья. Три фонаря, подвешенные к балкам, в счет не шли: свету в них было чуть, да и тот мерк в дыму, таком густом, что хоть топор вешай. Пивовар Подсолнух стоял у огня, беседуя с несколькими гномами и какими–то людьми довольно подозрительного вида. На лавках весело шумела самая пестрая публика: брийцы, местные хоббиты (эти сидели за общим хоббичьим столом и балагурили между собой), несколько гномов и, кажется, кто–то еще – при таком освещении в дальних углах да в тени всех рассмотреть было невозможно.

Когда на пороге появились засельские хоббиты, брийцы разразились громом приветствий. Постояльцы – особенно те, что пришли по Зеленому Тракту, – повернулись и уставились на новоприбывших с любопытством. Хозяин скороговоркой представил гостей обществу и наоборот, так что хоббиты, запомнив, правда, довольно много имен, так и не разобрались, кто есть кто. Складывалось впечатление, что брийские Большие носят в основном «растительные» фамилии (жителям Заселья это казалось непонятным чудачеством): Ситняк, Боярышник, Топчивереск, Бодяк, Дичок, Осина (ну, и Подсолнух, конечно!). Брийские хоббиты во многом поддерживали эту традицию – взять хотя бы многочисленных Полынников. Но большинство довольствовалось немудрящими, принятыми у всех хоббитов прозваниями – Кручч, Барсукк, Длиннонор, Пескарь, Туннелли… Нашлось даже несколько Подхолминсов из Бута. Эти почему–то были убеждены, что все однофамильцы – обязательно родственники, и приняли Фродо в объятия как родного ненаглядного брата, что пропал еще ребенком и вот наконец нашелся!