И вдруг отстранился, встряхнул меня и звонко шлепнул по ягодице. Боль обожгла волной и, встретившись внутри меня лоб в лоб с волной удовольствия, встала на дыбы. Мир рухнул. Мое тело, словно в судорогах, сотрясал оргазм, удовольствие и боль сливались воедино, заставляя кричать и корчиться на постели. А когда я уже обессилено затих, по телу все проходила и проходила сладкая дрожь.

Очнувшись, я почему-то цеплялся за плечи своего врага, судорожно прижимаясь к нему, а он нежно гладил меня по спине, тихо укачивая в объятиях. Я хотел вырваться, но тут взбунтовалось мое окончательно избитое тело, и я трусливо решил подождать до утра.

Я уже почти засыпал, когда услышал голос над ухом.

- Все. С сегодняшнего дня я буду жить с тобой.

- Что? - заорав, взвился я. - А ну, убирайся отсюда! - и я ногами скинул с кровати ничего не подозревающего врага. - Убирайся! Что ты себе возомнил? Я тебе что, шлюха бесплатная? Вон! Чтоб я тебя больше здесь не видел! Нашел себе развлечение!

Я орал и подталкивал его к двери, пока совсем не вытолкал в коридор. Идя обратно, по дороге к кровати наступил на его халат, валявшийся на полу, опять зашелся от злости и, подхватив его, вылетел за дверь. Мой кошмар, голый и невозмутимый, так и стоял там, никуда не уходя.

- Вот! - я запустил в него скомканным халатом, - забирай свою тряпку и чтобы я тебя здесь больше не видел!

Гордо хлопнув дверью, я прошел в комнату и уткнулся носом в стену.

Почему? Ну, почему в моей жизни все так дерьмово! Почему я не могу быть счастливым? Что, мне так много надо? Почему никто не видит во мне человека? Почему я для всех просто кусок сладкого мяса? Шлюха! Почему? Почему мною можно распоряжаться так, как им нравится?

И не справившись с рвавшей душу болью, я ударил кулаком в стену, стараясь физической болью заглушить душевную. Только я не почувствовал ничего, я бил и бил, украшая стену кровавыми брызгами, и столько лет сдерживаемые рыдания хрипом рвались наружу.

- Шшш... - сзади меня обхватили сильные руки, обнимая за плечи и перехватывая мое запястье, - тихо, глупый, тихо. Что же ты делаешь сам с собой? Зачем?

Как я могу этому деспоту объяснить, что ненавижу себя? Убил бы, если бы мог, но тогда Лин останется один, дурной, доверчивый. Кто ему поможет? Кто сможет поддержать, когда его бросит любовник, ведь они всегда бросают, бросают, да еще и делают это как можно больней. У кого тогда этот ребенок поплачет на плече? Ненавижу себя, даже уйти не могу... и я бился в крепких объятиях, но все безрезультатно.

- Тихо, безумный, успокойся...

Меня развернули, прижав к широкой груди, и аккуратно гладили по волосам, а когда я немного успокоился, накатила боль в разбитой руке и я вдруг ни с того ни с сего тихо проскулил. Ненавижу себя и за это. Ну, кому какое дело, что я чувствую? Зачем все это знать другим? Чтобы посмеяться?

- Ну вот, хоть какие-то эмоции показал, кроме вредности... - тихо прошептали мне на ухо.

- Ничего я не показываю! - взвился я.

- Тихо, тихо, ледышка колючая, дай я полечу, - и он принялся вылизывать кровь с моей руки.

- С ума спятил? Ты что, врач?

Я не решился вырваться и проехаться запястьем по всем когтям. Так и стоял, терпел, а он, вылизав покалеченную руку, подхватил меня и пошел к кровати.

- Нет! - забился я.

- Шшш... Мы просто будем спать. Спать и ничего больше...

И он лег, крепко прижимая меня к себе, щедро делясь теплом. Почему я заснул рядом с ним? Он же враг... они все враги. Но я заснул и снился мне теплый, золотой свет, коконом укрывавший меня от боли.

Глава 24.

*** Линарэс.

Мы с Артом уже сидели в столовой и завтракали, когда туда спустились Валент с Рэном. Выглядел Валент отлично, синяки и ссадины с лица исчезли, но настроение ему это, судя по всему, не прибавило. Он демонстративно сел один за торец стола, туда, где рядом больше не было стульев, и уткнулся носом в поставленную перед ним прислугой чашку.

Арт поднял голову и, посмотрев на Рэна, вопросительно выгнул бровь, Рэн скривил губы в подобии улыбки, взял в руки стул и, поставив его рядом с Валентом, сел.

- Оставь меня в покое хоть за завтраком, - прошипел Валент, на что Рэн никак не ответил, загадочно и мягко улыбаясь.

Мне кажется или у этих двоих что-то начинается? Обычно Валент ни на кого так бурно не реагирует. Но, может быть, я не прав? Мне не хочется, чтобы Валента обидели. Я с тревогой посмотрел на Арта, тот молча пожал плечами. Ели мы в гробовом молчании до тех пор, пока Арт не заговорил.

- Я думаю, что жить здесь нам стало опасно. У вас есть какое-нибудь жилье за пределами города?

- Да, у меня есть поместье, доставшееся от матери, рядом река и небольшая деревня, и я думаю, там нас никто не побеспокоит, оно слишком маленькое, чтобы о нем помнили. Только там давно уже никто не живет, хоть земли и много, но сам дом не большой, - сказал я, - мебель там, конечно, есть, но ни постельного белья, ничего другого, я думаю, нет.

- Значит, собираешь сегодня слуг, пусть грузят на телеги все, что надо, и едут в поместье. А я сейчас в городе зайду к тому демонологу, чей адрес мне дал Валент, порасспрашиваю его. Вы же пройдитесь по рынку, купите все, что понадобится, и, Валент, раз поместье маленькое, надо найти того, кто построит нам новое, больше и лучше, деньги я найду, не волнуйся. Встретимся потом на рынке. Рэн, на тебе охрана. Валент, у тебя есть ошейник с именем, чтобы Рэн в городе спокойно ходил?

- Найду, - впервые за утро высказался Валент и многозначительно улыбнулся.

- Я не надену ошейник! - Рэн вскочил, готовый к драке.

- Успокойся, это просто кожаная игрушка с именем владельца, не больше, но на всякий случай я сам проверю ее на магию, - Арт красноречиво посмотрел на Валента.

- Да ради всего святого, - обиделся Валент.

И через некоторое время вернулся, неся розовый ошейник с бантиком на боку.

- Вот, - сказал он ехидно, - как раз твой фасончик.

Рэн только с улыбкой посмотрел на него, словно мать на неразумное дитя, и ничего не сказав, взял и надел ошейник на себя. Потом, глядя в глаза Валенту, провел по ошейнику рукой справа налево, ошейник стал черным, его рука прошлась слева направо, и вместо ошейника уже было золотое ожерелье, потом меховой воротник, атласная лента, а потом Рэн просто провел ладонью по своему лицу и черты его, исказившись, стали человеческими.

- О! - вскричал Арт, - так ты стал мастером иллюзий!

- Да, - Рэн пожал плечами, - Повелителю нравилось, когда его развлекали. Так что, это, - Рэн снял ошейник, - я думаю, вообще не нужно.