— Успокоилась? — поинтересовался я, опускаясь в кресло. — А теперь сядь и подумай хорошенько. Когда мы последний раз виделись? Молчишь? Всю неделю я в Хогвартсе бываю только ночью. Каким образом я мог напоить тебя этим зельем?

— Но все равно! — возмутилась Лили, покусывая от волнения губу. Приглашение присесть она не приняла и сейчас ходила по спальне из стороны в сторону. — Ты же прекрасно разбираешься в зельях, и должен был сразу понять, что я нахожусь под его действием. Или ты решил воспользоваться ситуацией? — она покрепче сжала свою волшебную палочку.

— Разумеется, я все понял. Не сразу, но понял. Ты не могла забыть все. Если напряжешь память, то вспомнишь, что я тебя почти сразу обездвижил и кинулся делать противоядие. Но зелье оказалось с хитрым секретом. Его делали именно в расчете на нас с тобой. И когда ты меня поцеловала… — я многозначительно замолчал. Дальнейшие выводы Лили может сделать и сама.

Лицо Лили вновь залилось румянцем, видимо кое — какие моменты вечера и ночи у нее в памяти отложились. Лично у меня они отложились не только в памяти — явственно болела расцарапанная в кровь спина. Ощущения такие, словно ночью меня пытались порвать на несколько маленьких Снейпов.

— Не понимаю! — еще больше смутившись под моим взглядом, она повернулась ко мне спиной. — Если это не ты, то кто? Кому и зачем понадобилась, чтобы мы переспали?

— Зачем? Тут я могу только догадываться, — слукавил я. — А кому? Что ты помнишь о вчерашнем вечере, до того как пришла ко мне? Ты что‑то пила? Ела?

Лили все же нашла в себе силы вновь повернуться ко мне лицом, хотя в глаза все еще старалась не смотреть. Хотя чего уж теперь стесняться‑то. Хотя должен признать, выдержка у нее хорошая. Здоровая злость и ярость гораздо лучше слез и истерики.

— Последний раз я ела и пила на ужине в общем зале, — задумалась она.

— Нет, не то. Зелье действует очень быстро. А я вернулся в замок гораздо позже.

— Ну, после ужина я пошла в библиотеку, делала эссе для Макгонагалл. Закончила. Пошла к нам в башню…. — Лили замолчала, нахмурилась, потерла лоб. — Больше ничего не помню!

— Подумай хорошенько!

— Да не помню я, — раздраженно воскликнула она. — Дальше помню, как постучала в твою комнату! — у нее задрожали губы и навернулись слезы. — Ты открыл дверь, и я повела себя как последняя…

— Стоп! — я поспешил остановить ее самокопание. Перехвалил я ее, сейчас истерики мне только и не хватало. — Ты тут ни при чем. Я тут ни при чем. Это все зелье! Хм, похоже, тебе подтерли память, вот ты и не помнишь, что произошло после библиотеки.

— Кто мог так поступить? — она быстрым движением вытерла глаза и нахмурилась.

— Будем думать дальше, — пожал плечами я. Обвинить директора во всех бедах просто, а вот доказать это Лили уже сложней. — Я читал про подобное зелье. Кто бы его ни создал, но для его создания ему нужна была наша кровь. — Интересно, когда и как Дамблдор умудрился получить мою или обошелся без нее? — Немного, буквально несколько капель. В последнее время ты не находила у себя какие‑то порезы или глубокие царапины, о происхождении которых ты ничего не помнишь?

Лили вновь задумалась, ее взгляд прояснился, она явно что‑то вспомнила.

— Не так давно я глубоко порезала палец в библиотеке. Тогда подумала, что порезалась о страницу книги.

— Подумала? — заинтересовался я. Хм, с учетом древности библиотечных фолиантов задача порезаться об их бумагу весьма не тривиальна.

— Знаешь, я совершенно не помню, как это произошло, — она побледнела. — Нет, этого не может быть!

— Что ты вспомнила, — мое сердце забилось чаще. Неужели старый пройдоха где‑то допустил ошибку?

— Директор Дамблдор, — потрясенно прошептала Лили. — Я разговаривала с ним в библиотеке, а потом после этой беседы и обнаружила у себя на пальце порез. — Она помотала головой и нервно хихикнула: — Да нет, этого просто не может быть! Наверное, я порезалась до этого, просто не помню где.

— Просто не помнишь где… Дамблдор опытный легилимент… — я многозначительно замолчал.

— Это какая‑то ошибка, — Лили вновь неверяще покачала головой, словно силясь выбросить из нее столь чудовищные подозрения. Пусть, благодаря моим стараниям, ее вера в безгрешность директора несколько померкла, но поверить в подобную подлость она все еще не могла. — А вот я сейчас просто пойду к директору и прямо у него спрошу! — воскликнула она, развернувшись на каблуках. Такие мелочи как растрепанный вид и мантия на голое тело ее сейчас не волновали.

Решительно подойдя к двери, она взялась было за ее ручку… и замерла, парализованная невербальным петрефикусом.

— Прости, но я не могу позволить тебе совершить эту глупость, — прошептал я ей, подхватывая парализованное тело на руки и сжимая портальный камень.

Короткая вспышка и вот я с Лили на руках уже стою в подземельях своего менора. Рядом тут же появилась Нилли.

— Доброе утро хозяин — сэр. Вам нужна помощь?

— Помнится Рон и Нивил раскопали не так давно тюрьму? В каком она состоянии? — поинтересовался я. Прости Лили, но ничего лучшего мне подготовить не дали.

— В прекрасном, хозяин — сэр. Хозяин хочет запереть в них хозяйку? Я провожу вас.

Слова домовой эльфийки наглядно доказали, что наш с Лили магический брак вступил в силу. Ох, если я сегодня выживу, то она меня точно убьет.

Повесив над своей головой светящийся огонек, Нилли провела меня по темным коридорам подземелья до тюрьмы. А ничего так местечко, симпатичное. Прочные решетки, много свежей соломы (даже не представляю, где домовики ее достали). Даже вечно горящие свечи на стенах сохранились, давая хоть и тусклое, но все же освещение. Сплошная романтика. Сам бы тут с удовольствием пересидел этот день, да нельзя.

Лили я устроил в первой же камере, предварительно забрав у нее волшебную палочку. В награду мне достался полный ярости взгляд. Эффект заклинания скоро должен спасть, и лучше мне в этот момент оказаться подальше. С беспалочковой магией у Лили пока еще не очень, но со злости у нее может и получиться.

— Я знаю, ты меня сейчас ненавидишь, но так будет лучше для твоего же блага, — на моих губах появилась грустная усмешка, как же похож я стал на Дамблдора. С такой легкостью решаю за других как им будет лучше. — Здесь ты будешь в безопасности. Если к вечеру я не вернусь, то домовые эльфы тебя выпустят и вернут волшебную палочку. Если тебе что‑то нужно, то попроси их они исполнят почти любой твой приказ и доставят сюда все необходимое.

Лили скривила губы, силясь что‑то сказать. Судя по бросаемым на меня взглядам, что‑то не слишком лицеприятное. Но заклятье все еще действовало, не давая обрушить мне на голову поток брани.

— Ну вот, пожалуй, и все. Пожелай мне удачи.

В ответном возмущенно — яростном взгляде Лили было желание моей скорейшей смерти.

— Возможно, скоро это твое желание исполнится, — ответил я, выходя из камеры.

Из взгляда Лили пропала ярость, теперь в нем был только страх.

— Не вздумай умирать, — тихо, едва слышно прошептала она одними губами. — Я должна сама тебя убить.

— Постараюсь предоставить тебе эту возможность, — вновь усмехнулся я и запер решетку камеры.

Затем я запер и саму тюрьму. До вечера двух замков хватит Лили для тренировки беспалочковой магии.

Теперь нужно было сделать еще кое‑что. Вернувшись в большой подземный зал с моими немногочисленными вещами, я наконец‑то нормально переоделся. Прыгать по лесу с полуголым задом занятие не из приятных. Достав пустой флакончик, я приложил острие волшебной палочки к виску, вытаскивая из головы туманно — серебряную нить воспоминаний. Не всех, но Лили хватит и этого. Что еще? Порывшись в карманах, я отыскал свою чековую книжку. Не сказать что на моем счете состояние, но кое — какие накопления мне сделать удалось. А у Лили теперь доступ к Родовому сейфу, как у законной супруги. Еще полторы тысячи галеонов и кое — какие магловские деньги спрятаны в подземелье. Домовики знают, где именно. Родовой кодекс? Не уверен, что Лили сможет им воспользоваться, но если зелье Дамблдора окажется сильней…