Гибель любой шестерки "свет" преподносил как победу над правой или левой рукой Волди. Если судить по подобным заявлениям, то Волди очередное воплощение многорукого бога Шивы.

— Мы еще не на территории школы. — Усмехнулся я, коротко поприветствовав неразлучную парочку и бросив сигаретную пачку Уилкису. Ловко поймав ее, он выудил сигарету и прикурил от палочки. — Правила нужны для того чтобы их нарушать, главное не попасться, — добавил я, принимая из его рук свою сигаретную пачку.

— Вот слова настоящего слизеринца, — хохотнул Кевин, выпуская через нос густую струю табачного дыма.

Некоторое время мы молча курили. Монотонно стучали колеса. За окнами поезда тянулись бесконечные поля, изредка оживляемые строениями ферм.

— Ты не видел Эванс? — спросил я.

— Эта та рыженькая гриффиндорка? Ее очередь обходить вагоны в два часа. Сейчас она у грифов.

— Давай докуривай свою сигарету и пошли патрулировать дальше, — сказала Оливия. Недовольно поморщившись, она вскинула палочку и быстро проветрила тамбур вагона.

— Оливия, а распределяющая шляпа на счет тебя не ошиблась? С такой любовью к порядку тебе к грифам.

— Когда это грифы любили порядок? — хмыкнул я.

— Ладно, пошли нести бремя белого человека, этим недомеркам в последних вагонах, — вздохнул Уилкис, выбрасывая окурок в окно. — Еще увидимся Северус.

— Бывай, Кевин, — кивнул я, также отправив остатки своей сигареты в окно.

Странно это все и похоже на сон, — думал я, переходя из одного вагона в другой. Столько лиц из прошлого, что для них только будущие. Они все еще так молоды, невинны и наивны словно дети. Да, по сути, они еще дети и есть. Пусть они и считают себя уже взрослыми.

Перед вагоном гриффиндорцев у меня перехватило дыхание, я остановился в нерешительности. И что я ей скажу? Привет как дела? Это после всех этих лет. После того как стал виновником ее гибели.

Мне вновь страшно захотелось закурить. Рука сама потянулась к сигаретной пачке. Достав очередную сигарету, я немного помял ее в руках и выбросил в окно.

Хватит заниматься никому ненужным самобичеванием Северус. Что было… будет… да какая к черту разница! Не было еще ничего! И не будет!

Кляня свою нерешительность, я недовольно тряхнул головой, сжал зубы и толкнул дверь. Все посторонние мысли тут же вылетели из моей головы, а всё мое внимание было приковано к рыжеволосой девушке неспешно идущей по коридору. Девушке, которую я давно считал мёртвой и не ожидал когда‑нибудь увидеть вновь.

— Привет, Лили, — я попытался улыбнуться, но получилось плохо.

Взгляд ярко — зелёных глаз обжог меня холодом. Девушка резко развернулась и скрылась в купе, из которого только что вышла. Я остался в коридоре, недоуменно хлопая глазами. Как‑то неправильно началась эта встреча. Я не рассчитывал, что она с радостным криком броситься мне в объятия (хотя было бы неплохо), но и подобный прием не ожидал.

— Посторонись, чего застыл как статуя?! — Легкий толчок в спину привел меня в чувство. Пропустив спешащего куда‑то старшекурсника, я дернулся к купе, в котором скрылась Лили.

Не успел я сделать и двух шагов к заветной двери, как мне на встречу, разъяренной фурией, выскочила Мэри Макдональд — лучшая подруга Лили. Кажется, после учебы она сразу же уехала в Америку. Последний раз я видел ее на похоронах Поттеров.

— Северус Тобиас Снейп, — ядовито процедила девушка, окинув меня презрительным взглядом. — Поздравляю, ты идиот!

— Я тоже рад тебя видеть, Мэри. Пропусти, мне нужно поговорить с Лили.

— Она не желает тебя видеть!

— Почему? — удивился я.

— Потому что ты идиот! — еще пуще разозлилось подруга Лили. — Два месяца от тебя ни слуху, ни духу. За все лето ты не потрудился написать ей ни строчки. Ни разу не зашел проведать. Наверное, столь блистательному лорду просто зазорно дружить с простой маглорожденной ведьмой.

— Я был занят!

— Ну да, мы тоже читаем "Пророк", лорд Снейп — Принц. Настолько занят, что ни мог написать письмо или дойти до ее дома. Она весь август провела там. Разве друзья так поступают? А теперь ты возникаешь, словно чертик из табакерки и "хочешь поговорить". И кто ты после этого? И — д-и — о-т! — произнесла по буквам Макдональд. — Скажи еще, что я не права!

Резко развернувшись на каблуках, я чуть ли не выбежал из вагона. Еще немного и моя хваленая выдержка мне бы изменила. Что эта Макдональд понимает! Какого черта она вообще ко мне пристала! Пишу я Лили или не пишу — это не ее дело!

Спокойней, Северус. Спокойней, — одернул себя я. Поймав на мысли, что уже прикидываю каким ядом лучше отравить Макдональд и как не попасться при этом. Ты учил Уизли и Гарри Поттера и не прибил их при этом. Уизли за семейную тупость, а Поттера просто за компанию. Однажды ты уже потерял Лили из‑за своих необдуманных слов. Это недолжно повториться! Не будь упрямым бараном, сходи и извинись. Тем более что замечание МакДональд вполне справедливо. За всеми этими хлопотами ты совершенно позабыл о Лили. А ведь редкое лето мы проводили не вместе, и это были счастливейшие дни в моей жизни. Так что ей есть за что на меня обижаться.

Окончательно успокоившись, я вновь вернулся в вагон гриффиндорцев и осторожно постучал в купе Лили. Так и не дождавшись ответа, я все же рискнул его открыть и вошел.

Лили и Макдональд сидели у окна и о чем‑то тихо переговаривались.

— Что тебе еще? — спросила Макдональд, кинув на меня недовольный взгляд. Лили молчала и старательно на меня не смотрела.

— Лили, я хотел бы извиниться, — сказал я, игнорируя Макдональд. — Я действительно идиот, если во всей этой летней суматохе позабыл о тебе.

— Скажи громко "Я идиот", — грозно потребовала неугомонная Макдональд.

Посмотрев на подругу Лили моим излюбленным Снейповским взглядом, от которого наиболее впечатлительные ученики падали в обморок, я все же громко произнес:

— Я идиот.

— Громче! — Мой взгляд на нее почему‑то не особо подействовал. Какие‑то непуганые пошли гриффиндорцы.

— Я идиот! — громко повторил я.

— Еще громче! — Вторично потребовала Макдональд. А мысль с ядом была не так уж и плоха.

— Я ИДИОТ! — проорал я на весь вагон.

Кто‑то в соседнем купе несколько раз ударил в стену

— Эй там! Заткнись! Все это и так знают. — Донесся до нас чей‑то сонный голос.

Недовольно посмотрев на стену, я подавил в себе желание высказать неизвестному все, что я о нем думаю, и вновь посмотрел на Лили. Легкая улыбка на губах девушки была достойной наградой за все мои мучения. Она была так близко, что у меня кружилась голова, словно я вновь перебрал огневиски.

— Теперь я прощен? — спросил я, собрав остатки самообладания.

— Я подумаю над этим, Северус, — с улыбкой сказала она, прищурив обрамленные густыми ресницами зеленые глаза.

Интерлюдия

— А это не слишком? — спросила Эванс у подруги, когда дверь за Снейпом закрылась. — Я хотела его немного наказать, а не унизить.

— Так и надо ему, этому слизеринцу, — махнула рукой гриффиндорка. — Все они одинаковы — снобы и зазнайки. Древнейшие, благороднейшие! А больше похвастаться им и нечем.

— Ты же и сама чистокровная.

(* знаю что вроде бы полукровка или маглорожденная, но пусть будет так)

— Всего во втором поколении. На нас эти "благороднейшие" всегда будут смотреть сверху вниз. Если маглорожденных и полукровок считают третьесортными волшебниками, то нас "возвысили" до второсортных. И эти "древнейшие" считают, что мы по гроб жизни должны быть признательны им за это.

— Ты не права, Северус не такой. К тому же он полукровка.

— Твоя привычка видеть в людях только хорошее однажды выйдет тебе боком, — покачала головой Макдональд. — В "Пророке" про твоего любимого Северуса такого понаписали!

— Не ты ли еще весной ругала "Пророк" за статью о директоре. И говорила, что журналистам нельзя верить, — возразила Эванс.