Она отвернулась и закричала.

Вилли уже мог стоять самостоятельно. Он оттолкнулся от Жан-Клода.

– Нет, я тебе этого не позволю.

Черный леопард припал к земле и начал подкрадываться к Вилли, и к нам.

– Если мы собираемся вывести их из игры, то нужно делать это сейчас, – сказала я.

Первым Фернандо, потом одного из леопардов, если останется время. Если не останется… решаем проблемы по порядку.

– Пока нет, ma petite. Отец Фернандо, Падма, не будет тратить драгоценное время, мучая слабых. Странник вернется слишком скоро для этого.

– Странник не даст мне ее попробовать, если вернется, – сказал Фернандо. Одной рукой он прижимал Ханну к себе, а другой – поднимал ей платье.

– Он что, серьезно думает, что мы будем тут просто стоять и смотреть, как он ее насилует? – спросила я.

– Мой отец – Мастер Зверей. Вы не сможете мне помешать из боязни его гнева.

– Ты все еще не понял, да, Фернандо? – я прицелилась ему в голову, – меня ни черта не волнует, кто твой гребаный папочка. Отпусти ее и скажи своим пушистым дружкам отвалить, или я сделаю твоего папу очень несчастным вампиром.

– Ты бы не хотела увидеть меня несчастным, – голос из прохода заставил мои уши почти повернуться в ту сторону, но пистолет даже не пошевелился.

В дверях стоял вампир, индиец, настоящий индиец из Индии. На нем даже была одна из этих длинных сборных накидок-туник. Одежда была бело-золотой, и мерцала в поле моего зрения, пока он шел по комнате.

Я все еще смотрела на его сына. Пожалуйста, монстры – по одному.

Жан-Клод убрал руку с моей руки. Он отошел чуть назад, стараясь не встать мне на линию огня.

– Падма, Мастер Зверей, приветствую тебя и добро пожаловать в мой дом.

– Жан-Клод, Мастер Города, приветствую тебя. Твое гостеприимство превзошло мои самые дикие ожидания, – и он рассмеялся, но это был просто смех. Театральный и раздражающий, почти зловещий, но он не заставил меня даже вздрогнуть.

– Скажи ему, чтобы отпустил Ханну, – сказала я.

– А ты, должно быть, человек-слуга Жан-Клода, Анита Блейк.

– Ага, приятно познакомиться. А теперь скажи своему сыну отвалить от нашего вампира, или я проделаю в нем очень большую дыру.

– Ты не посмеешь ранить моего сына.

Настала моя очередь рассмеяться, коротко, отрывисто, но не очень весело.

– Твой сын сказал почти то же самое. Вы оба так смертельно ошибаетесь… – Если ты убьешь моего сына, я убью тебя. Я убью вас всех.

– Отлично, но позволь мне уточнить. Если он ее не отпустит, то что он с ней сделает?

Фернандо рассмеялся – низко и шипяще. Смеха было достаточно. Где-то в этом прекрасном теле скрывался черный мех и маленькие глазки. Крысолюд.

– Я ее поимею, потому что Странник запретил это делать, а мой отец мне ее отдал.

– Нет, – сказал Вилли. Он шагнул вперед, но Жан-Клод его остановил.

– Нет, Вилли, это не твоя драка.

Фернандо скользнул рукой между ног Ханны. Только рука Жан-Клода удержала Вилли от того, чтобы не броситься на оборотней.

Ханна слабо позвала:

– Мастер, помоги мне.

– Он не может помочь тебе, дитя, – сказал Падма, – он никому уже не может помочь.

Я прицелилась на пару дюймов правее головы Фернандо. Звук выстрела эхом раздался в большой комнате.

Пуля застряла в каменной стене. Все замерли.

– Следующий выстрел в череп Фернандо.

– Ты не посмеешь, – сказал Падма.

– Ты повторяешься. Давай кое-что проясним, Звериный Мастер. Фернандо не тронет Ханну. Ни за что. Перед этим я его пристрелю.

– Тогда я убью тебя, – сказал Падма.

– Замечательно, но это не вернет тебе сына, не так ли?

Я медленно выдохнула и почувствовала, как меня заполняет спокойствие.

– Решай, Звериный Мастер, решай.

– Я – Мастер Зверей, – сказал он.

– Да хоть Санта-Клаус – мне плевать. Он отпустит ее или умрет.

– Жан-Клод, ты контролируешь своего слугу?

– Если сможешь взять ее под контроль, Падма, пожалуйста. Но будь очень осторожен. Анита никогда не блефует. Она убьет твоего сына.

– Решай, – сказала я тихо, – решай – решай – решай – решай.

Я хотела выстрелить в него. Правда хотела, потому что знала – если не пристрелить его сейчас, то придется сделать это потом. Он был слишком самоуверен, чтобы оставить все как есть, слишком ослеплен своей властью, чтобы оставить в покое Ханну, но он не мог и оставить ее себе. Это был выбор, который он не мог сделать и остаться в живых.

– Отпусти ее, Фернандо, – сказал Падма.

– Отец! – он был поражен.

– Она нажмет на курок, Фернандо. Она хочет это сделать. Не так ли, Анита?

– Ага, хочу.

– Пули серебряные, надо думать, – сказал Падма.

– Из дома без них не выхожу, – сказала я.

– Отпусти ее, Фернандо. Даже я не спасу тебя от серебряной пули.

– Нет, она моя. Ты обещал.

– Я бы на твоем месте послушалась папу, Фернандо.

– Ты не повинуешься мне, сын мой? – в голосе Падмы появились новые звуки, которые хлынули через комнату потоком тепла. Зачатки злости. Что-то омывало мою кожу, отзвуки силы, но это не была сила вампира, точнее – не совсем она. Он не пытался контролировать Жан-Клода. У силы был привкус более теплой крови, электрический танец, который звал ликантропов. Что на самом деле было невозможно. Вампир не может быть ликантропом и его противоположностью одновременно.

Фернандо съежился, сжимая Ханну, как куклу, и пряча лицо в ее светлых волосах.

– Нет, Отец, я бы никогда не ослушался тебя.

– Тогда делай, как я сказал.

Фернандо оттолкнул Ханну. Она повисла на Вилли. Он поднял ее на руки, трогая кровь на ее лице, стирая ее шелковым платком.

Я опустила пистолет.

Фернандо вытянул темную руку в мою сторону.

– Может, я попрошу, чтобы тебя отдали мне поиграться.

– Круто говоришь, крысенок. Посмотрим, мужчина ли ты, чтобы подтвердить слова делом.

Я закидывала ему наживку. Я поняла, что хотела, чтобы он на меня бросился. Я хотела повод, чтобы убить его.

Не хорошо. Не хорошо. Мне нужно было успокоиться, или из-за меня нас убьют.

Черный леопард, почти с меня ростом, начал подкрадываться ко мне. Он прижался к земле, мускулы были напряжены и перекатывались под шкурой. Я перевела на него пистолет.

– Даже не пытайся.

– Элизабет, – сказал Падма.

Я вздрогнула при этом имени. Я как-то видела Элизабет в человеческом обличье, на расстоянии. Она была одной из местных верлеопардов. До этого я думала, что леопарды были частью свиты, которую Падма привез с собой. Но раз Элизабет из местных, то и второй леопард может быть тоже. Единственное, в чем я была уверена, что это не Зейн и не Натаниель. Но кроме них, это мог быть кто угодно. Но Зейн признал меня своей альфой и тем самым спас себя. Если бы Зейн был альфой, то, победив его, ко мне бы перешли все леопарды, и никто из них сейчас не был бы здесь. Или это была просто теория. Так как я просто человек, а не ликантроп, Мастер Зверей мог бы все равно призвать котят. Но я бы попыталась их защитить. Интересно, пыталась ли Элизабет.

Она зарычала на него, на меня, и на всех остальных. Ее клыки были цвета слоновой кости, не меньше десяти футов, и чертовски впечатляющими. На таком расстоянии даже обычный леопард успел бы на меня броситься до того, как я открою огонь. Не стоит охотиться на диких зверей с маленьким оружием.

Леопард подполз еще чуть ближе.

– Элизабет, – одно это слово стремительно обожгло мне кожу и перехватило дыхание. Леопард вздрогнул, как будто его дернули за поводок. Она перекатилась по полу, борясь, размахивая лапами в воздухе.

– Она тебя ненавидит, Анита, – сказал Падма. Его голос уже был нормальным, разговорным, но то, что он сделал с леопардами, все еще продолжалось. Я чувствовала, как будто целые муравьи шагают по коже.

Муравьи с красными горячими кочергами в маленьких ручках.

Я взглянула на Жан-Клода, размышляя, чувствует ли он это. Его лицо было чистым, пустым. Если он и чувствовал боль, то не показывал этого.