– Нельзя бросать никого из своих, ни при каких обстоятельствах. Это закон.

– Закон стаи, но она не в стае.

– Пока ты – моя лупа, Анита, все, что принадлежит тебе – принадлежит мне.

– Ты просто высокомерный урод.

Он улыбнулся, но всего лишь обнажив зубы – больше рычание, чем смех.

– Все что-то делают, чтобы выделиться.

Мне понадобилась целая секунда, чтобы понять, что он имел в виду, и я смешалась. Но будь я проклята, если буду объяснять ему, что не имела в виду ничего буквального. Он знал, что я не имела этого в виду. Он просто пытался вывести меня из себя. Пошел он.

– Это ты ударил Шерри?

Его вдруг очень заинтересовала дорога, а руки начали разглаживать руль. Он не был в восторге от того, что ударил ее. Да и я не была.

– Ты хотела, чтобы я стал сильным. Вот тебе исполнение желания.

– Есть разница между сильным и жестоким, Ричард.

– Правда? Никогда не мог отличить.

Я подумала, что последние слова были обо мне. Но вы можете заставлять меня чертовски долго чувствовать себя виноватой, а потом я просто свихнусь.

– Хорошо, если все, что мое – твое, то это правило работает и в обратную сторону.

Он, нахмурившись, коротко взглянул на меня.

– Что ты хочешь сказать?

Его недоумение меня порадовало. Мне нравилось направлять его хваленую мужскую логику против него самого. По-своему, я просто злилась на него так же, как он на меня. У меня не было таких же высоких моральных принципов, как у него, но я и не оборачивалась каннибалом. Хотя… Возможно, все-таки у меня были высокие моральные принципы.

– Если ты можешь заставить Шерри ехать с нами, то я могу приказать стае защищать Стивена. Я могу приказать им, черт возьми, все, что угодно – если я достаточно доминант для этого.

– Нет, – сказал он.

– Почему это? – спросила я.

– Потому что я так сказал.

Я рассмеялась, и даже для меня смех вышел стервозный.

И он сорвался. Уже не сдерживаясь, безысходно и зло он заорал:

– Боже мой, Анита! Боже!

– Похоже, мы порвем друг друга, если быстренько что-нибудь не придумаем, – сказала я.

Он опять посмотрел на меня. Гнев ушел из его глаз, оставив только боль с примесью паники.

– Ты спишь с вампиром. Тут нечего придумывать.

– Мы трое связаны друг с другом на долгое-долгое время, Ричард. Мы должна найти способ жить вместе.

Он резко рассмеялся.

– Жить вместе?! Ты что, хочешь домик на троих – типа, Жан-Клод в подвале, а я – на цепи во дворе?

– Не совсем, но ты не можешь и дальше себя так ненавидеть.

– Это тебя я ненавижу, а не себя.

Я покачала головой.

– Если бы это было так, я бы оставила тебя в покое. Но ты ненавидишь своего зверя, а твой зверь – это ты.

Он затормозил перед Цирком.

– Мы приехали.

Ричард выключил мотор, и машину наполнила тишина.

– Шерри может подождать нас здесь.

– Спасибо, Ричард, – сказала я.

Он покачал головой.

– Не благодари меня, Анита.

Он провел руками по лицу и запустил их в волосы, пропуская пряди меж пальцев. Этот жест демонстрировал его руки и плечи в самом выгодном ракурсе. Он так и не осознал, как меня волновали самые простые вещи, которые он делал.

– Не благодари меня, – и он вышел из машины.

Я велела Шерри сидеть тихо. Мне не хотелось, чтобы у кого-то возникла идея схватить ее, пока мы вытаскиваем остальных. Это свело бы на нет все усилия для достижения цели нашего путешествия.

Зейн поцеловал ее в лоб, как обычно успокаивают ребенка. Он сказал, что все будет хорошо, и я позабочусь о них. Боже, я так надеялась, что он прав!

Навстречу Ричарду вышел человек. Он явно его ждал. Я сунула руку в карман плаща и сняла браунинг с предохранителя, так как узнала встречавшего.

Зейн пододвинулся ко мне ближе и спросил:

– Что-то не так?

Я покачала головой.

– Привет, Джамиль!

– Привет, Анита!

Он чуть не дотягивал до шести футов, на нем была белая обтягивающая майка-близнец той, что была на Ричарде. Кроме того, Джамиль отрезал ворот, рукава и подол у рубашки, так что его стройная талия и бугры мышц представали во всем великолепии. Белая майка потрясающе смотрелась в контрасте с насыщенным коричневым цветом его кожи. Его волосы были скручены в косички с вплетенными яркими бусинами, и доходили до пояса. Наряд завершали белые тренировочные штаны, и вообще он выглядел так, будто только что вышел из спортзала.

Последний раз, когда я видела Джамиля, он пытался убить Ричарда.

– Что ты тут делаешь?

Даже для меня это прозвучало неприветливо.

Он улыбнулся, сверкнув зубами.

– Я помогаю Ричарду.

– И что?

– Они разрешили каждому из нас взять с собой прикрытие, и верлеопардов, – сказал Ричард.

Он говорил, не глядя на меня, рассматривая возвышающийся перед нами в ярких лучах солнца Цирк.

– У меня не хватает одного верлеопарда и прикрытия, – сказала я.

Он, наконец, посмотрел на меня. Лицо было замкнутым и ничего не выражало.

– Я думал, Жан-Клод сказал об этом, а ты просто отказалась от прикрытия.

– Да я бы в ад с собой взяла подмогу, Ричард. Сам знаешь.

– Я не виноват, что твой дружок забыл об этом упомянуть.

– Возможно, он думал, что мне скажешь ты.

Ричард ответил мне гневным взглядом.

– Может, ты еще что-нибудь забыл мне сказать?

– Он только просил тебе передать, что убивать никого нельзя.

– Он упоминал кого-нибудь конкретного? – спросила я.

Ричард нахмурился.

– Вообще-то, да, – и продолжал, старательно картавя, изображая французский акцент, – скажи ма петит, чтобы не убивала Фегнандо, несмотгя на все пговокасии.

Я против воли скупо улыбнулась.

– Отлично!

Джамиль разглядывал меня.

– Ну и выражения лица, детка. Самая злая маленькая улыбочка из тех, что я видел. Что этот Фернандо тебе сделал?

– Лично мне – ничего.

– Он изнасиловал вашу Гери, вторую в стае, – вмешался Зейн.

Оба вервольфа развернулись к нему, и внезапный порыв враждебности заставил Зейна отступить. Он скакнул за меня, но это не очень помогло, так как его рост превосходил мой на целый фут. Трудно спрятаться за тем, кто тебя ниже.

– Он изнасиловал Сильви? – спросил Ричард.

Я кивнула.

– Его нужно наказать за это, – сказал Ричард.

Я покачала головой.

– Я обещала Сильви, что убью его. Что мы убьем их всех.

– Всех? – переспросил Ричард.

– Всех, – ответила я.

Он отвернулся, чтобы не встречаться со мной глазами, и спросил:

– Сколько?

– Она сказала мне о двоих. Могло быть и больше, но она еще не готова об этом говорить.

– Ты уверена, что был не только этот Фернандо? – Ричард посмотрела на меня с надеждой в глазах, будто хотел, чтобы я сказала, что все не так плохо, как кажется.

– Это было групповое изнасилование, Ричард. Они пыжились от гордости, когда сказали мне об этом.

– Кто этот второй? – спросил он.

Он спросил. Я ответила:

– Лив.

Он моргнул.

– Она же женщина.

– Я в курсе.

Он уставился на меня.

– Как?

Я подняла брови.

– Ты правда хочешь, чтобы я раскрыла тебе секреты техники?

Ричард покачал головой, ему явно стало нехорошо. В отличие от Джамиля. Тот встретил мой взгляд, не моргая, его лицо вытянулось в жесткие злые линии.

– Если они могу захватить и использовать одного из самых сильных наших волков, то угроза стаи для них ничего не значит.

– И это тоже, – сказала я, – но я не собираюсь убивать кого-то только потому, что страдает репутация стаи.

– Тогда почему? – спросил Джамиль.

На секунду я задумалась.

– Потому что я дала слово. Дотронувшись до нее, они вырыли себе могилы. А я их просто зарою.

– Почему? – снова спросил Джамиль, – ты же ненавидела Сильви?

Похоже, мой ответ был очень важен, как будто вопрос значил больше, чем должен был, по крайней мере – для него.