– Если Жан-Клод будет поставлять нам… пищу, то я буду более чем счастлив перестать заимствовать энергию у других.

– Нет, я не договариваюсь, Странник.

– Если не договариваешься ты, то не договариваюсь и я, – сказал он.

– Черт возьми, это же не игра!

– Мы – вампиры, Анита. Ты понимаешь, что это означает? Мы вне вашего мира. То, что с вами происходит, никак не касается нас.

– Бред! Фанатики пытаются устроить здесь второе Инферно. Это вас очень даже касается. Томасу и Гидеону пришлось защищаться от нападающих, пока вы спали. Это касается вас напрямую.

– Не имеет значения. Мы в вашем мире, но не принадлежим ему, – сказал он.

– Знаешь, это могло работать веке в шестнадцатом или около того, но в ту же минуту, когда вампиры стали законопослушными гражданами, все изменилось. Например, одного из пострадавших вампиров отвезли в больницу на скорой. И сейчас врачи делают все, чтобы спасти его, а для вас это ни черта не значит? Пожарники рискуют жизнью и лезут в сгоревшие дома, чтобы вытащить вампиров. Убить вас пытаются только фанатики, а остальные люди – спасают.

– Следовательно, вы просто глупцы, – сказал он.

– Может быть, – ответила я, – но мы, несчастные людишки, принесли присягу – служить и защищать. Мы чтим наши обещания.

– Намекаешь, что мы – нет?

– Единственное, что я хочу сказать – если вы не поможете нам здесь и сейчас, то вы просто не достойны называться советом. Вы – не правители. Вы – просто паразиты, питающиеся страхом своих подданных. Правители не бросают своих людей на смерть, если могут спасти их.

– Паразиты… Могу я передать остальному совету твое столь высокое о нас мнение?

Вот теперь он разозлился. Я чувствовала это, словно даже через телефонную линию меня опалял жар.

– Ага, расскажи им всем. И можешь процитировать меня, Странник, что от легализации вампиры получили не только права и привилегии. По человеческому закону, у них теперь так же есть и обязанности.

– Неужели?

– Ужели. Ваш таинственный бред про " в вашем мире, но не принадлежим ему" мог работать в прошлом. Добро пожаловать в двадцатый век, и именно это означает узаконенное положение. Раз вы граждане, которые платят налоги, ведут дела, женятся, оставляют наследство, у которых появляются дети, то вы не можете больше спрятаться в какой-нибудь склеп и просто считать века. Теперь вы – часть нашего мира.

– Я обдумаю твои слова, Анита Блейк.

– После этого разговора я собираюсь пойти в здание. Мы собираемся вынести всех вампиров в мешках для трупов, чтобы они не пострадали в случае обрушения перекрытий. Если они восстанут в это время как ревенанты, то будет бойня.

– Я в курсе проблемы, – сказал он.

– А ты в курсе, что именно из-за присутствия совета у них появилась энергия, чтобы просыпаться так рано?

– Я не могу изменить влияние, которое наше присутствие оказывает на низших вампиров. Если Малкольм желает заявить о своем статусе мастера, то это его обязанность оградить своих людей. Я не могу делать это за него.

– Не могу или не стану? – поинтересовалась я.

– Не могу, – отрезал он.

Хм-м-м.

– Возможно, я действительно преувеличила твои силы. Приношу свои извинения, если это так.

– Принимается. И я понимаю, как редко ты извиняешься, Анита.

И телефон отключился.

Я нажала кнопку, и гудок пропал.

Когда я выбралась из машины, ко мне сразу же подошел Дольф.

– Ну? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Похоже, придется лезть туда без прикрытия вампов.

– Ты не можешь на них полагаться, Анита, тем более – на их прикрытие.

Он взял меня за руку, впервые на моей памяти, и сжал ее.

– Вот на это ты можешь положиться. Один человек – на другого. Монстрам на нас плевать. Если ты думаешь иначе, то просто обманываешь саму себя.

Он уронил мою руку и отошел до того, как я успела придумать ответ. Как всегда. Хотя, после разговора со Странником, не уверена, что он бы у меня нашелся.

Через час я уже была облачена в костюм из огнеупорного материала (Hazardous Materials – Haz-Mat), короче – Хаз-Мат костюм. Он был громоздкий, если не сказать хуже, и на жаре Сент-Луиса исправно служил портативной сауной. Запястья и локти мне перетянули ремнями, чтобы перчатки не съезжали с рукавов. Я два раза шагала и вываливалась из ботинок, так что ноги пришлось перетянуть тоже.

Короче, чувствовала я себя, как космонавт, который попал не к тому портному. Более того – за спиной у меня был переносной дыхательный аппарат – Self-Contained Breathing Apparatus, SCBA. Добавьте определение «подводный» – Underwater, и получится SCUBA, но под воду мы идти не собирались. Уже за это я была благодарна.

Вместо простой трубки, в нем была маска, которая закрывала все лицо, так что проклятая штуковина была чертовски похожа на SCUBA. У меня был сертификат по дайвингу. Я получила его еще в колледже, и постоянно обновляла. Если просрочить дату, то придется пройти заново весь этот проклятый курс обучения. А обновления были не такими болезненными. Я тянула, чтобы не надевать маску, так долго, как только могла. После несчастного случая во Флориде, у меня развилась клаустрофобия. Не такая сильная, чтобы бояться лифтов, но, надевая этот костюм, маску на все лицо, и Хаз-Мат шлем, закрывающий всю голову, я начала паниковать, и просто не знала, что делать.

– Вы действительно считаете, что все это необходимо? – спросила я в десятый раз.

Если бы они просто дали мне стандартную каску пожарного с аппаратом SCBA, я бы еще могла это пережить.

– Если идете с нами, да, – ответила Капрал Такер.

Даже ее три дюйма, на которые она меня превосходила, помогали ей не очень. Мы обе выглядели, будто надели одежку явно с чужого плеча.

– Существует возможность заражения, если в подвале плавают тела, – сказал лейтенант Рен.

– В подвале действительно так много воды?

Они переглянулись.

– Вы никогда раньше не были в здании после пожара, так? – спросила Такер.

– Нет.

– Тогда поймете, как только мы спустимся, – сказала она.

– Звучит зловеще.

– Так и должно, – вздохнула она.

У Такер было не много чувства юмора, зато Рен обладал им в избытке. Он был чрезмерно внимательным, пока мы, извиваясь, залезали в костюмы. Он лично убедился, что все застегнуто, и даже теперь одаривал меня ослепительными улыбками. Но все это было не столь ясно. Ничего достаточно очевидного, чтобы я могла сказать: "Слушай, парень, у меня уже есть бойфренд".

Насколько мне было известно, он вел себя так со всеми, так что мне стоило перестать морочить себе голову и принимать все это лично.

– Наденьте маску, а я помогу вам закрепить капюшон, – сказал Рен.

Я покачала головой.

– Просто дайте мне стандартный шлем, и я воспользуюсь SCBA.

– Анита, если вы упадете в воду, а капюшон не будет герметично закреплен, то с тем же успехом на вас может и не быть этого костюма.

– Я лучше рискну, – сказала я.

Вмешалась Такер.

– Вы с трудом дошли сюда от фургона. С практикой у вас будет получаться лучше, но в глубокой воде, даже нам бывает трудно устоять на ногах.

Я опять покачала головой. У меня так сильно билось сердце, что стало трудно дышать. Я надела маску, вдохнула, и послышался этот ужасный звук. Словно вместо вас начал дышать Дарт Вейдер. А в воде, в темноте, дыхание будет единственным звуком. И в ожидании смерти, он будет нестерпимо громким.

– Вот тут надо подтянуть лямки, – сказал Рен.

Он принялся поддергивать застежки, словно мне было пять лет, и меня спроваживали поиграться в снегу.

– Я справлюсь.

Мой голос послышался на открытой волне, через рацию, которая была вмонтирована в маску.

Он поднял руки в перчатках, все еще улыбаясь. Этого мужчину было трудно обидеть, уже потому, что я пыталась это сделать. Он обладал той разновидностью жизнерадостности, которая, казалось, не замечает никаких нападок. Никогда нельзя доверять людям, которые постоянно улыбаются. Они или что-то вам впаривают, или попросту не очень умны. Рен глупым не казался.