– Накормить? – переспросила я.

– Говорит, что они все отпивают немного крови опекуна, чтобы начать ночь. Без этого, как она говорит, голод становится слишком сильным, и они могут быть опасны.

– Ну не кладезь ли информации…

– Она испугана, Анита. У нее два чертовых вампирских укуса на шее, и она испугана.

– Черт! – сказала я. – Я еду, но, честно говоря, Дольф, я не знаю, чего ты от меня ждешь.

– Ты – эксперт по вампирам, ты мне и скажи.

Так, немного враждебности.

– Я подумаю по дороге. Может, я придумаю план к тому времени, как приеду.

– До того, как они легализовались, мы бы сами их сожгли.

– Эх, – сказала я, – старые добрые времена!

– Ага, – отозвался он.

Не думаю, что он уловил сарказм. Хотя с Дольфом всегда трудно быть уверенной.

Я набрала третий номер. Ответил Ларри:

– Анита.

Его голос казался лишенным интонаций, полным боли.

– Что случилось? – спросила я, борясь с перехватившим дыханием.

– Я в порядке.

– По голосу не скажешь, – сказала я.

– Я просто слишком много двигался со всеми этими швами. Мне нужно принять болеутоляющее, но тогда я не смогу вести.

– Тебя нужно подвезти?

Он молчал секунду или две, потом сказал:

– Да.

Я знала, чего ему стоило мне позвонить. Он был чуть ли не в первый раз на задании полиции без меня.

То, что ему понадобилась моя помощь хоть для чего-то, должно быть, жгло ему пятки. Меня бы это взбесило до крайности. Вообще-то, я бы не позвонила. Я бы упиралась до потери сознания. Я не критиковала Ларри, я критиковала себя. Временами он был просто умнее, чем я. Это был один из таких случаев.

– Ты где?

Он назвал адрес, и это было совсем недалеко. Удачно.

– Я меньше чем в пяти минутах от тебя, но не смогу сразу отвезти тебя домой. Еду на место преступления.

– Пока мне не приходится вести, со мной все в порядке. Мне приходится тратить все мое внимание, чтобы просто оставаться на дороге. Пора затормозить, когда становится так сложно.

– Ты действительно мудрее меня.

– Это значит, что ты все же не стала бы просить помощи, – сказал он.

– Ну… да.

– И когда ты бы позвала на помощь?

– Когда съехала бы в кювет и была вынуждена вызвать аварийную машину.

Он засмеялся и резко вздохнул, как будто ему стало больно.

– В общем, я тебя жду.

– Еду.

– Я знаю, – сказал он. – Спасибо, что не сказала "Я же говорила".

– Даже не подумала, Ларри.

– Честно?

– Перекрестя сердце и…

– Не продолжай.

– Ты становишься суеверным на мой счет, Ларри?

Два удара сердца он молчал.

– Может быть, а может, просто день был длинный.

– Ночь будет еще длиннее, – сказала я.

– Спасибо, – сказал он. – Как раз то, что я хотел услышать.

И он повесил трубку, не попрощавшись.

Может, это я сама научила Дольфа никогда не прощаться? Может, я всегда приносила плохие вести, и все хотели как можно скорее повесить трубку? Ну уж нет.

Я думала, что Ларри будет ждать меня в машине. Но нет. Он стоял рядом, облокотившись на нее.

Даже на расстоянии было видно, что ему больно, спину тянет, и он старается не двигаться больше, чем необходимо. Я затормозила рядом с ним. Вблизи он выглядел еще хуже. Его белая рубашка была в пятнах копоти. Легкие брюки были коричневыми, поэтому пострадали не так сильно. Через лоб до щеки шла черная полоса сажи. Чернота оттеняла голубой цвет его глаз, так что они казались темнее, как сапфиры в обрамлении оникса. Взгляд был тусклый, словно боль иссушила его до дна.

– Боже, ты выглядишь, как черт, – сказала я.

Он почти улыбнулся.

– Спасибо, именно это мне было нужно услышать.

– Пей таблетку и лезь в джип.

Он хотел покачать головой, но остановился посередине движения и сказал:

– Нет, если ты будешь вести машину, я справлюсь.

– От тебя несет так, будто тебя поджигали.

– А ты такая чистенькая, – возмущенно ответил он.

– В чем дело, Ларри?

– Кроме того, что мне кажется, будто мне в спину тычут раскаленной кочергой?

– Кроме того, – подтвердила я.

– Расскажу в машине, – сквозь обиду звучала усталость.

Я не стала спорить, и пошла к джипу. Через несколько шагов я поняла, что он не пошел за мной. Я обернулась и увидела, что он стоит совершенно неподвижно, закрыв глаза, и сжав руки в кулаки.

Я вернулась к нему.

– Дать тебе руку?

Он открыл глаза и улыбнулся:

– Вообще-то, лучше спину. С руками у меня все в порядке.

Я улыбнулась и осторожно взяла его под руку, почти ожидая, что он будет протестовать, но он не возражал. Ему действительно было больно. Он с трудом шагнул, и я поддержала его. Мы медленно, но уверенно продвигались к джипу. Когда мы, наконец, добрались до машины, его дыхание стало быстрым и поверхностным. Я открыла дверцу, не вполне представляя, как его усадить. Ему было бы больно в любом случае.

– Просто дай мне опереться на руку. А я сам справлюсь, – сказал он.

Я протянула руку. Он вцепился в нее мертвой хваткой и сел, зашипев от боли.

– Ты говорила, что на второй день болеть будет еще сильнее. Ну почему ты всегда права?

– Тяжело быть совершенством, – ответила я, – но я иду с этой ношей.

И я выдала ему свое лучшее невозмутимое выражение лица.

Он улыбнулся, потом рассмеялся, и согнулся пополам от боли. В результате, несколько секунд он извивался на сиденье. Когда Ларри опять смог сесть прямо, он вцепился в приборную панель, пока не побелели пальцы.

– Боже, не смеши меня.

– Прости, – сказала я.

Я достала детские салфетки с алоэ и ланолином из багажника. Ими очень удобно стирать кровь. И они наверняка должны справиться и с сажей. Отдав ему салфетки, я помогла застегнуть ремень безопасности. Да, ему было бы не так больно без него, но никто не ездит со мной в машине без ремня.

Моя мама была бы сейчас жива, если бы пользовалась им.

– Выпей таблетку, Ларри. И поспи в машине. После того, как я посмотрю на место преступления, отвезу тебя домой.

– Нет, – сказала он так упрямо, и определенно, что я поняла: отговорить его не удастся. Так к чему стараться?

– Как хочешь, – сказала я. – Но ты можешь сказать, чем ты занимался, что выглядишь так, как будто хотел замазать пятна?

Он перевел на меня глаза и нахмурился.

– Валяясь в саже, – уточнила я. – Ты что, никогда не смотрел диснеевские фильмы и не читал детские книжки?

Он слабо улыбнулся.

– Только не в последнее время. Я был на трех пожарах, где просто должен был подтвердить, что вампы мертвы. На двух пожарах я ничего не нашел, только пепел. Третий выглядел, как набор черных палочек. Я просто не знал, что делать, Анита. Я попытался проверить пульс. Я знаю, что это глупо. И череп просто взорвался, обсыпав меня всего пеплом.

Он сидел очень неподвижно, контролируя себя, но его тело выдавало боль, ссутулившись, стараясь отрешиться от того, что он сегодня видел.

То, что я собиралась сказать, делу бы не помогло.

– Ларри, вампы сгорают дотла. Если остались фрагменты скелета, то это был не вампир.

Он посмотрел на меня, и внезапно на его глазах выступили слезы.

– Хочешь сказать, это был человек?

– Возможно. Я не уверена, но возможно.

– Благодаря мне, мы этого уже не узнаем. Без клыков, разницы нет.

– Не совсем так. Они могут сделать анализ ДНК. Хотя, честно говоря, я не уверена, оставил ли огонь что-нибудь для этого. Если они смогут найти подходящие фрагменты, то мы, по крайней мере, узнаем, был ли это вамп или человек.

– Если это челвоек, я уничтожил все возможности опознать его по отпечаткам зубов, – сказал он.

– Ларри, если череп был такой хрупкий, то я не думаю, что кто-нибудь мог бы его использовать. С него просто не сделаешь отпечатков.

– Ты уверена? – спросил он.

Я облизнула губы и хотела соврать.