– Она как ветер, ворвавшийся в окно, которое долго держали закрытым, Жан-Клод. Смесь цинизма, наивности и силы.

Он коснулся моего лица, и я позволила ему. Он положил руку на мою щеку почти знакомым жестом.

– В ней есть некий… шарм.

Его рука спустилась по моему лицу, пальцы провели линию по моей щеке. Вдруг он убрал руку, потер пальцы между собой, словно пытаясь почувствовать что-то невидимое. Он встряхнул головой.

– Мы с этим телом будем ждать вас в комнате пыток.

Он ответил прежде, чем я успела сказать нет.

– Я не собираюсь вредить этому телу, Анита, но нужно же мне в чем-то ходить. Я покину эту оболочку, как только ты укажешь мне на другую.

Он повернулся и посмотрел на остальных. Его взгляд остановился на Дамиане.

– Я могу взять этого. Думаю, Бальтазару он понравится.

Я покачала головой.

– Нет.

– Он тоже твой друг?

Я взглянула на Дамиана.

– Не друг, нет, но он все же мой.

Странник повернул голову, уставившись на меня.

– Он принадлежит тебе, как? Он твой любовник?

Я покачала головой.

– Нет.

– Брат? Кузен? Предок?

– Нет, – сказала я.

– Тогда в каком смысле он… твой?

Я не знала, как объяснить это.

– Я не отдам тебе Дамиана, чтобы спасти Вилли. Ты же сам сказал, что не причинишь ему вреда.

– А если бы причинил? Ты бы променяла безопасность Дамиана на своего друга?

Я покачала головой.

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.

– Я просто пытаюсь увидеть, насколько для тебя важны друзья, Анита.

Я снова покачала головой. Мне не нравилось, к чему сводился разговор. Если я скажу что-нибудь не то, Странник начнет рвать Вилли на части. Это была ловушка, и любое мое слово могло привести в нее.

– Ma petite ценит своих друзей, – вмешался Жан-Клод.

Странник поднял руки.

– Нет, она должна ответить сама. Я хочу понять ее верность, а не твою.

Он уставился на меня с расстояния меньше фута, неуютно близкого.

– Насколько важны для тебя твои друзья, Анита? Отвечай на вопрос.

Мне на ум пришел один ответ, который уводил в сторону от задумок Странника.

– Достаточно важны, чтобы убить ради них, – сказала я.

Его глаза расширились, рот открылся от удивления.

– Ты мне угрожаешь?

Я пожала плечами.

– Ты задал вопрос. Я на него ответила.

Он закинул голову и рассмеялся.

– О, из тебя бы получился отличный мужик.

Я провела достаточно времени среди мачо, чтобы знать, что это искренний комплимент. Они никогда не понимали, что он оскорбителен. И поскольку мы стараемся не навредить тем, о ком заботимся, я собиралась принять его.

– Спасибо, – сказала я.

Внезапно его лицо побледнело, улыбка сошла, как плохое воспоминание. Только его глаза, глаза Вилли, оставались живыми, сияя силой, которая скользнула по моей коже прохладным ветром. Он протянул мне руку, как Жан-Клод недавно.

Я взглянула на Жан-Клода. Он слегка кивнул мне. Я положила все еще кровоточащую руку на запястье Странника. Его пульс застучал сильнее и быстрее под моей ладонью. Я почувствовала, как маленькая рана запульсировала в ответ на биение его сердца. Кровь потекла сильнее из пореза, подчиняясь его силе. Она стекала тонкой струйкой по руке к локтю, падая на плащ, впитываясь в темную ткань. Кровь багряным ручьем текла по его запястью. Моя кровь.

Мое собственное сердце застучало сильнее, подгоняемое страхом, и толкало кровь быстрее. Я знала в тот момент, что он может стоять так и заставить мою кровь полностью вытечь через маленькую рану, и я умру.

Что он может испортить мою кровь и мою силу просто из принципа.

Мое сердце барабанило в ушах. Я знала, что могу убрать руку, но никогда прежде не думала, что при попытке сделать это, что-то будет мешать мне, разрывая голову криком, и я не смогу пошевелиться.

Жан-Клод потянулся ко мне, но Странник заговорил прежде, чем он смог нас коснуться.

– Нет, Жан-Клод. Я признаю ее как силу, с которой следует считаться, если она сможет освободиться сама.

Мой голос был хриплым и разбитым, как после долгого бега, но я могла говорить и думать, не могла только пошевелить рукой.

– И что мне с этого будет?

Он засмеялся, довольный собой. Похоже, я наконец задала вопрос, который он ждал.

– А что ты хочешь?

Я задумалась, так как пульс мой стучал все сильнее и сильнее. Кровь начала впитываться в рукав Странника, рукав Вилли. Я хотела вернуть Вилли.

– Безопасный выход для меня, всех моих людей и друзей.

Он закинул назад голову и зашелся смехом. Смех остановился внезапно, как в плохо смонтированном фильме.

Он взглянул на меня сверкающими глазами.

– Освободись, Анита, и я исполню твою просьбу, но что я получу, если ты не сможешь?

Это была ловушка, и я об этом знала, но не знала, как из нее выбраться. Если он продолжит вытягивать мою кровь, я погибну от ее потери, и все будет кончено.

– Кровь, – сказала я.

Он улыбнулся.

– Это у меня уже есть.

– Разрешение пить из меня. Этого у тебя нет.

– Заманчиво, но не достаточно.

Серые пятна поплыли у меня перед глазами. Мне было плохо и отчаянно тошнило. Нужно много времени, чтобы истечь кровью, но он ускорял процесс. Я не могла думать о том, что ему предложить, мне вообще было сложно думать.

– Что ты хочешь?

Жан-Клод выдохнул, словно я сказала что-то не то.

– Правду.

Я медленно опустилась на колени, и только его рука, держащая мой локоть, не позволяла мне упасть. Перед глазами плыли большие серо-белые пятна. Кружилась голова, и от этого становилось еще хуже.

– Какую правду?

– Кто на самом деле убил Повелителя Земли? Скажи мне, и ты свободна.

Я тяжело сглотнула и прошептала:

– Да пошел ты.

Я скользнула на землю, все еще прижимаясь к нему, все еще истекая кровью. Он склонился надо мной, но своим нарушенным зрением я видела только Вилли. Угловатое лицо Вилли. Вилли в его кричащем костюме и жутком галстуке. Вилли, который любил Ханну с такой преданностью, что у меня горло сжималось. Я протянула руку и коснулась его лица, пробежала дрожащими пальцами по зачесанным назад волосам, взяла его за подбородок и прошептала:

– Вилли, приди ко мне.

Последовал толчок, как разряд электричества, и я смогла видеть. Мое тело все еще не слушалось меня, но видение было чистым. Я посмотрела в эти сияющие глаза и подумала о Вилли. Там, глубоко внутри, был ответный крик.

– Вилли, приди ко мне, – на этот раз мой голос был сильнее.

– Что ты делаешь? – спросил Странник.

Я не обратила на него внимания. Вилли был одним из тех вампиров, которых я случайно подняла из гроба, как Дамиана. И может быть, только может быть, он был моим не только из-за дружбы.

– Кровью я призываю тебя, Вилли МакКой. Восстань и приди ко мне.

Третий удар сердца в моей руке замедлился. Теперь Странник пытался освободиться, разбить связь, которую сам построил, но это была палка о двух концах. Она била в обе стороны, и я хотела, чтобы мой удар был глубоким и острым.

– Приди ко мне, Вилли МакКой. Восстань на мой зов, приди к моей руке, к моей крови. Восстань и ответь мне.

Вилли МакКой, восстань сейчас же!

Я наблюдала, как Вилли проявлялся в этих глазах, словно вода наполняет чашу. Я чувствовала, как он вытесняет Странника. Я вытолкнула его и захлопнула дверь, которая, как оказалось, есть в моей голове. В теле Вилли. Я выгнала Странника, и он ушел, вопя в ночи.

Вилли уставился на меня, и это был действительно он, но было что-то незнакомое в его взгляде.

– Что ты хочешь от меня, мастер?

Я упала на пол, плача. Я хотела сказать: "Я не твой мастер", – но слова умерли у меня в горле, покрытые бархатной тьмой, которая съела мое видение, а потом и весь мир.