Громкие басы отдают в черепной коробке тупой болью и жутким раздражением. Смотрю на тусующихся товарищей, которые дергают расслабленными телами под светомузыку, и буквально влипаю в перила. Настроение потерялось среди мигающих огней, и я никак не мог его вернуть, да и не хотел.

Пати у Ангела всегда поражали масштабом и весельем, только мне последнее время все приелось до такой степени, что я снова окинул взглядом ребят, наслаждающихся жизнью, и побрел наверх.

На втором этаже было спокойнее. Музыка тише. Нервы не так скрипят от раздражительности. Иду по коридору к двери, ведущей на балкон, и сразу достаю телефон, чтобы набрать Алимеевой. Пофиг, что сегодня уже звонил ей. Пусть ее бомже-парень побесится.

Если честно, роль гребаного Купидона, ну не мое совсем.

Сделал только из-за Светика. Она ведь не простила бы иначе, а мне нужна эта дружба позарез. Как подыхающему от потери лапки кролику.

Так-то я до сих пор против их отношений. Не пара они.

Смотрю на экран айфона и начинаю сжимать зубы от злости. Время не позднее, но она не отвечает. Просто игнорирует, как и ту кипу сообщений, которые я кинул ей в мессенджер. Чтоб тебя, а!

За такой период уже должен был успокоиться, но меня до сих пор штормит от осознания того, что кто-то находится рядом с моей красоткой.

Черт! Крепче сжимаю телефон и с жутким скрежетом зубов убираю его обратно в карман джинсов.

Вот именно в такие моменты хочется погрузиться в другую атмосферу. Поймать расслабон, как друзья, и я готов, поэтому поворачиваюсь к двери и тут же замираю, глядя на, крадущуюся к кабинету старшего Ангела, девушку. Короткое платье, высокие каблуки, длинные темные волосы, но лица не увидел из-за тусклого освещения в коридоре.

Нахмурился, припоминая незнакомку, но ее точно не было внизу. Такую запомнишь по длинным ногам и идеальной фигуре.

Как интересно…

Жду минуты, когда дверь в кабинет закроется, и тихо иду по ее следу.

Не хочется думать о том, что Заха решили грабануть, пока его предки укатили на Мальдивы. Будет очень хреново.

Стараюсь идти бесшумно, и вроде удается.

Все мысли, что таранили воспаленны мозг до этого, улетают в трубу, и адреналин зашкаливает. Воровка в доме Ангела. Да это, конечно, нонсенс!

Прислушиваюсь к звукам в кабинете прежде, чем открыть дверь и войти внутрь.

Готов был увидеть, что девчонка роется в столе или сейфе Ангела, но в комнате было пусто.

На первый взгляд. Темно все-таки. Прикрыл дверь и сделал пару шагов к столу.

Тук-тук-тук. Сердце стучит размеренно, пока я веду взглядом по стенам, и тут, опаньки! Приходится нервно усмехнуться, потому что к горлу приставляют острое лезвие.

— Не двигайся. — Спокойный девичий голос шепотом на ухо.

При других обстоятельствах мне бы это польстило, только сейчас другой случай.

— Руки поднял. — Прижимает сильнее, намекая, что ни капельки не шутит.

— Не в тот дом ты забралась, Сонька Золотая Ручка. — Поднимаю руки и думаю, какого черта вообще поперся за ней.

Пусть бы Зах потом отчитывался перед папочкой за свой косяк.

— Молчи. — Шипит, и тонкие пальчики ныряют сначала в задние карманы джинсов, а потом и в передние.

— Воу, красотка, ты сразу решила познакомиться поближе?!

— Еще слово, и пострадают твои ценные Фаберже. — Она ловко перемещает лезвие с моего горла к ширинке, и надавливает с силой, от чего я немного подаюсь назад и слегка впечатываюсь в нее.

В нос тут же ударяет легкий цветочный аромат, а в уши пара забористых от воровки.

— Плохая девочка по всем фронтам. Впечатляет. — Хмыкаю и почти присвистываю, пока она переходит вперед, держа нож в том же месте. — Глазки покажи.

— Может, сразу вид сзади открыть?

Натягивает кепку на глаза, а я отмечаю, что обувь она уже сменила. Наверное, в рюкзак за спиной утрамбовала.

— Сдергивай тряпку. — Нагло усмехаюсь, но девчонка настроена агрессивно, и упирающееся в меня лезвие прямое тому доказательство.

— Это была ирония, идиот. — Фыркает и словно невзначай жмет кончиком ножа на джинсы, заставляя вспотнуть.

Фаберже мне еще пригодятся.

— Аккуратней, дамочка. Если ты добровольно отдашь портмоне и то, что свиснула у моего друга, то, так и быть, я замолвлю за тебя словечко. — Пытаюсь заговорить зубы Золотой Ручке, только она нагло улыбается.

Не говоря ни слова, указывает пальчиком в район ширинки, и я опускаю туда взгляд. Прямо на ножик, который все еще упирается в плотную ткань. Уже открываю рот, но тут же ощущаю боль в районе затылка. Мушек перед глазами нет. Моментальная тьма.

— Сладких снов, птичка.

Размытый голос домушницы и Королевский стимпанк нож-дракон, приставленный к Фаберже, последнее, что отпечатывается в памяти.

— Тут-тук-тук! Але-але!

Противные звуки проникают в сознание постепенно. Я словно в вакууме. Какой-то чертовой клетке, из которой не могу выбраться, потому что элементарно слеп, как облезлый котенок.

— Слышь, бро, а давай ему усы подрисуем?

— Детсад. Предлагаю раздеть и отнести к остановке. Пусть повспоминает.

Ржут, идиоты. Пока я пытаюсь не скрипеть зубами слишком активно от тупой боли в области затылка. Им весело, а мне вот хреново из-за девицы с дорогущим ножом.

— Не-э-э, Зах, так себе идея. Вдруг там активный бомж есть. Как-то не по-братски…

Опять ржут.

— Будет ему уроком, что по ночам в одиночку на лавке спать нельзя.

Тут-то я не выдерживаю и с трудом, но разлепляю веки, разглядывая две довольные физиономии, которые нависли надо мной.

— Припомню. И одному, и второму.

Голос с хрипотцой вырывается и отдает гулом в голове. Ну, замечательно. Приплыли.

Главное, чтобы сотряса не было, а то просто аллес…

— Та-а-ак, Орел, колись, ты чем так накидался, что тебя накрыло не хило?

Ворон в своем репертуаре. Улыбается и ждет моего ответа, запихав руки в карманы брюк. Ангел отходит к столу и наблюдает, как я поднимаюсь, пытаясь при этом сохранить равновесие. И чем она мне так вмазала? Неужели рукой?

Если да, то мне заранее стремно.

— Ничего я не употреблял.

Кривлюсь, потирая затылок, а Захар прищуривается. В комнате только лампа настольная горит. Если бы свет долбанул, то наверняка мои глаза бы на пол выкатились от напряжения.

— Тогда отчего так унесло?

Не унимается Ворон. Этот друг любитель выпотрошить правду и на нервах поиграть.

— Ты мне еще должен спасибо сказать.

Тычу в Ангела и ищу глазами хоть что-то холодное. Статуэтка. Самое то. Только когда прикладываю ее к затылку, думаю, а не она ли мне травму обеспечила?

— За что?

— За то, что попытался спасти ваше имущество или, черт знает что, короче… Черт!

Голова гудит, как будто колокол в церкви. Вот же Сонечка!

— Вот сейчас не понял…

— Да я пошел позвонить, а тут девка какая-то в кабинет к дядь Пете полезла. Я за ней. Думал, что…

Замолкаю. Бред такой. Слабая девчуля уложила меня одним махом, да еще чуть Фаберже не повредила. Позорнее некуда.

— Девчонка?

Зах улыбается, а я киваю.

— У бати в кабинете?

Опять киваю, продолжая использовать статуэтку не по назначению. Да простит меня ее создатель.

— Рассмешил.

— Камеры посмотри.

Цежу сквозь зубы, пока эти двое переглядываются и гадко улыбаются. Идиоты. Золотая рученька может все деньги из сейфа унесла, а они скалятся, как шакалята.

Ангел пожимает плечами и обходит стол. Включает ноутбук и что-то тычет. Выражение его лица меняется с усмешки на более осознанное и приемлемое в данной ситуации.

— Что там?

Ворон первый не выдерживает.

— Записи стерты. Сейчас.