— Кирпичи и кирпичи. Пофиг вообще.

Давит на газ, а мои мозги начинают переваривание. Неужели не он? Или не знает, что там случилось? Может, ему просто наплевать, как и папаше, который по головам чужим пробегает, как по тропинке в парке?

— Выходи.

Орлов паркуется у обочины дороги, глушит мотор и открывает дверь. Я даже сказать толком ничего не успеваю. Приходится выбираться следом за ним. За бортом какой-то кошмар. Сразу группируюсь от ветра. Все-таки стоило прикупить что-то потеплее куртенки, которая сейчас ни капли не спасала от холода. Погода словно против меня настроилась вместе с другими отягощающими обстоятельствами.

— Что дальше?

— А дальше, сорока, прямо по курсу и не сворачивай. — С улыбочкой кивает куда-то мне за спину.

Поворачиваюсь и внимательно смотрю на неоновую вывеску. Да ну…

— Какого дьявола ты меня сюда привез?!

— Нам нужно узнать друг друга поближе. Если думаешь, что я соглашусь на голосовое с дебильными вопросами, то спешу огорчить, сорока. Придется шевелить вот этими губехами, — он нагло касается указательным пальцем моей верхней губы, получая по кисти от меня мгновенно, на автомате вышло, — и стараться. Очень стараться, чтобы я запомнил.

— Еще раз прикоснешься, руку сломаю.

Выдаю ему шипение и кулак показываю. Для достоверности. В кармане еще ножичек греется. Терять бдительность нельзя. Пусть хоть ангелом прикинется, меня не проведет.

— И получишь кучу неприятностей.

Улыбается, а меня начинает лихорадить. Если он меня и раньше до нашего столкновения бесил, то сейчас просто вершина этого чувства. Самый пик. Острый и опасный. Медленно выдыхаю. Из нас двоих напряжение в данный момент исходит только от меня, а все почему?

Потому что мне приходится играть эту роль! Спокойствие и некую покорность. Чего не сделаешь ради восстановления справедливости?! Да, хоть головой в самое пекло, что я в принципе и делаю.

— Тогда другое место.

Складываю руки на груди, а бровки птички-гномика вопросительно ползут вверх. На светлые волосы снежинки падают. Так со стороны глянь, и точно ангел!

— Что за капризы? Уже в роль вошла? Не рановато ли?

— Привыкай, пернатый.

Ехидничаю, вытягивая лицо вперед. Усмехается гаденыш и делает шаг ко мне. Стоим чуть ли не нос к носу. Взглядами сражаемся. Меня не пересмотреть. Проверено.

— Идем, сорока. Устроим первое свидание. Считай, пол дела сделаем. — Подмигивает и берет меня за руку, снова нарушая личное пространство. — Иголки убери и привыкай. Парни прикасаются к своим девушкам, — он двусмысленно смотрит на меня и мои напряженные пальцы, которые зажал своей горячей лапой, — и не только касаются.

Жизнь надо мной решила конкретно поиздеваться, подкинув проблемку в виде напыщенного птенчика. Мало того, что он привез меня в это место, так еще и выставил так, словно мы на свидании. Мило улыбался официантке, которая строила ему глазки, пока его взгляд бегал по меню с ценами, вызывающими выпадение глазного яблока. Я просто сидела и ждала, когда же все-таки Орлов наиграется, но он тянул время, заставляя меня не нервничать, нет, а негодовать и находиться в режиме скорого взрыва.

Пафосное заведение под названием «Perfornance» было известно каждому в городе тем, что сюда приходили влюбленные парочки, чтобы провести вечер во всех слюнявых традициях — свечи, приглушенный свет, мягкие диванчики, запахи, сводящие с ума даже самых холодных, и, конечно же, столики, скрытые от посторонних глаз. Своеобразные ВИП-кабинки. Эта атмосфера наводила на разного рода мысли, а именно — ударить пернатого чем-то увесистым по голове, взять ключики от дома и сотворить то, что бы мне никогда не разрешил Арс. Провальная идея. Засвечу лицо, и пиши пропало.

— Итак, сорока, перейдем к делу. — Деловито начал Орлов, откидываясь на спинку диванчика и улыбаясь так, словно последний день живет. — Раз нам предстоит такая непростая задача, придется немного узнать друг о друге.

— Можно импровизировать.

— В случае с тобой, возможно. Со мной не получится. Мои предки меня знают, как свою тень, и даже на маленькую ложь сработает детонатор.

Умный вид ему совсем не идет. Отмечаю про себя, когда птичка перестает улыбаться и становится серьезным. Мне же сама мысль о подобном сближении претит.

— Тогда начинай, великий гуру, рассказывай о себе. Я внимательно слушаю.

Складываю руки на груди и смотрю на него без отрыва. Вертит головой и усмехается. Залезть бы в эту черепную коробку и достать нужную информацию. Жаль, нельзя.

— Так не пойдет, Скромняга. Мы на свидании, или ты забыла?

— Я на него согласия не давала.

— Меня мало волнует твое согласие на посещение кафе или любого другого места, где мы можем побыть вдвоем. Хотя ты можешь завершить все прямо сейчас.

Его улыбка способна даже покойника поднять из могилы. Приходится шумно выдохнуть прежде, чем продолжить общение.

— И как?

— Просто скажи правду. Какого черта ты суешься к моим друзьям и ко мне? Все. Тогда мы разойдемся с миром.

— Сомневаюсь.

— Правильно. Наказание все равно последует. — Его выражение лица становится каменным, пока я проклинаю тот день, когда с ним заговорила, нужно было сразу шваркнуть по голове статуэткой и бежать со всех ног. — Но раз ты и дальше придерживаешься версии с вниманием ко мне, то продолжим прекрасный диалог. — Он делает паузу, наклоняя голову набок и пристально рассматривая меня. — У тебя когда-нибудь парень был?

— Вопрос отклонен.

— Причина?

— Не твое дело.

— Не принимается, сорока. Включай актерское мастерство. До великой встречи осталось не так много времени, и если ты не перестанешь выпускать колючки, то мы с мертвой точки не сдвинемся. К тому же терпение у меня не резиновое.

— Если ты спрашивал о серьезных отношениях, то нет. Такой ерундой я не страдала.

— Значит, опыт для нас обоих будет первым.

Открыла рот на его заявление. На шутку не смахивало. Серьезный такой с начищенными перьями, чтоб его…

— Подожди… — Я усмехнулась и подалась вперед, помещая локти на стол. — Мы договаривались, что всего несколько дней продлится театр абсурда.

— Все верно. Для меня несколько дней с тобой приравнивается к десятку лет совместной жизни. Крови ты моей за пару дней выпила больше, чем занудная бабка у глухого деда.

Улыбается гад, сверкая белыми зубами, а я выпускаю воздух через ноздри. Арс даже не представляет, на что я готова пойти ради нашей семьи.

— Очень смешно. Зато теперь я знаю один печальный факт о тебе, пернатый.

Довольно так сообщаю, пока тот лупает глазками.

— Какой?

— С юмором у тебя явные проблемы, милый. Туго нам придется, ой как, туго.

Скрипит зубами, потому что приходит та самая официанточка. Вертит около его носа пятой точкой, а он пялится на меня. Что раздражает.

— У тебя он тоже немного неотесанный, но в том и изюминка, верно?

— Идиот.

— Психичка.

— Ну вот, — развожу руки в стороны, — у нас уже и ласковые прозвища имеются, пойдем дальше. Что там по плану?

— По плану засветить наши лица.

Хитрый прищур и вспышка. Я даже понять не успеваю, как из-за двери появляется его дружок с телефоном в руках. Подмигивает мне и показывает пернатому класс.

— Все тип-топ, бро. Ща скину тебе фотку, а тебе, красотка, привет!

— Ромка, ну где ты бродишь?!

Возмущаюсь и кричу так, что легкие готовы лопнуть от напряжения. Арсений рядом стоит. Пыхтит во все хомячьи щеки. Пусть он и был сухим, спортивным плейболем, но сейчас перед мамой и ее фотоаппаратом пал ниц. Похож на маленького плюшевого мишку. Симпатичного очень. Улыбаюсь, потому что этот день начался с приятностей и закончиться должен точно так же.

Слышу бубнеж второго братца, который с трудом соглашается стать участником фотосессии в честь моего дня рождения. Но мне все равно. Я знаю, что он сейчас придет. От восторга перебираю пальцами мягкую ткань нового платья, которое мне подарила мама. Даже не думала, что она сможет его сшить. Как-то вечером ткнула пальцем в журнал, где модели представали в самых разных нарядах, а уж это каким было. Я понимала, что оно не брендовое и, может, не такое дорогое, как у них, только для меня наряд стал самым настоящим сокровищем.