Запах целебных трав разнёсся моментально, и даже мне дышать стало легче. Я добавила еще немного воды и несколько цветков, домешивая это супер зелье, которое кого угодно поднимет с любого состояния. Ну, или же отправит к некроманту. Такой вот рецепт мне передала БА спасающий от любой хвори, кроме одной. Разбитого сердца.

– Скоро будет готово, – ответила, подходя, но тот уже спал. Грудная клетка тяжело вздымалась, и мне казалось это странным, что такого сильного мага-менталиста повалила на спину какая-то простуда. Правда, если он всю неделю сидел и ничего не предпринимал, вполне возможно, болезнь до неприличия быстро решила распространиться во всем теле.

Почти размороженный стейк покоится на полу. Ну вот. Можно приготовить поздний ужин. Невзначай касаюсь пальцами лба, и тот резко хватает меня за руку.

– Не уходи. Останься, – бормочет еле разборчиво. – Руки ледяные у тебя, Эсса. Так приятно.

Он что, в бреду? И кто такая Эсса? И почему ректор ходит по кафешкам с Сэдриной? ХА! Значит, вы ловелас, товарищ Сурдо? Болейте тогда на здоровье!

Но жалость к менталисту превысила, и я положила вторую руку на лоб. Это меньшее, что я могу сейчас сделать. И, кажется, через минуту он снова крепко провалился в сон. Любопытство позволило мне пойти на риски, и я заглянула в его ауру. Там, прямо на его груди металась черная тварь.

Ах ты ж змея волосатая!

Я хватаю гадюку, и та дёргается у меня в руках как угорь на сковороде. А угорь, между прочем, вкусный и полезный! Чего не сказать об этой пушистой твари. Змея и вправду пушистая. Видали когда-нибудь такую? Нет? Значит, вам неимоверно повезло, потому что волосатая змея – это не что иное, как ведьмовское проклятье. То есть моё, то самое, которое я отправила в ректора, когда тот окатил меня из лужи, пролетая на автомобиле. Ну, это он еще легко отделался! В ведьмовском арсенале и не такие твари обитают. Теперь ясно отчего я заболела. Это был чертов откат! Нечего было без надобности проклятье слать.

Я прижимаю пушистика, и он впитывается в мою энергию. Все-таки родная кровинка, вырвавшаяся с моего языка. Такой невидимый гад очень незаметно высасывает энергию. Этакий подселенец, который потом все получившее отдаст, в этом случае мне. Ладно, на вид ректор мужик крепкий. Чё с ним станется за два дня? Все равно что пиявочная процедура. Да? Ну почти. Вот нечего Эссе изменять с ученицей.

Убедившись, что Сурдо вырубился, я выключила отвар и тихонько направилась на второй этаж. Хотела бы сказать, что я пошла за подушкой и одеялом, впрочем, так и было! Но попутно я надеялась, что смогу хоть что-то ощутить в этом доме. Одна из дверей была открыта. Конечно же, именно туда я и заглянула. Крадясь в полумраке, я поняла, что это спальня смежная с кабинетом. Я взяла плед, что покоился на кровати. Он был таким мягким и приятным на ощупь, что я не удержалась и уткнулась в него лицом, вместо того, чтобы рассмотреть пространство поближе.

Какая-то прям маниакальная страсть к вещам ректора проснулась!

Запах. Такой странный, ни на что не похожий, но пронзительный, как электричество. Сильный. Очень сильный. Будто он не расстается с этим пледом. Ба говорила, что запахи очень важны. Так мы находим своих. Что тогда она имела под "своими"? Заклинателей или же пару? Нет, ректор не может быть заклинателем. Или может? Не самое лучшее время я выбрала для того, чтобы размышлять, кто же такой ректор? Пока он лежит там в отключке, надо поскорее найти фолиант.

Глупо было надеяться, что такой артефакт может храниться у него в полке, если он вообще у него. Но никто не мешает удостовериться в том, что я неправа. Или же права? Что-то есть... Да! Да! Чувствую инородное и сильное, но совсем далеко. Оно точно где-то здесь. Сердце бьётся как бешеное, а меня обуял ледяной поток воздуха. Легкие покалывания по всему телу не дают сосредоточиться. Магия хочет вторгнуться в мое поле?

– Что ты здесь делаешь?

Я аж плед уронила, настолько он неожиданно появился. Не стоило пушистого забирать!

– Одеяло хотела вам принести.

– Изабелла, – он поднял упавший плед и бросил обратно на постель. – Закрой дверь в доме.

– Закрыть дверь? Как?

– С другой стороны захлопните ее и иди к себе в общежитие.

– Ясно. Поняла.

Сейчас я почувствовала себя крайне неприятно.

Быстрым шагом спустилась по лестнице и стремительно побрела к выходу, но вспомнила про злопакостную отраву по бабушкиному рецепту. Стоило бы добротно харкнуть в кастрюлю и доложить дольки мандарина. Но, мандарина нет! Без него сильная потенция, а с ним никакого влечения целый год. Тогда плевать отменяется.

Подойдя к кастрюле, я помешала деревянной лопаткой то, что вышло, и перелила в кружку, процедив через полотенце. Все для того, чтобы не чувствовать себя должной. На этот раз я ощутила приближение ректора, правда, когда он уже стоял позади меня, весь пылающий от температуры.

– Вот, – протянула ему кружку, а он взял ее и поставил на стол. – Выпейте! Я что зря варила?

– Выпью, – ответил, продолжая стоять и смотреть, припечатывая меня к кухонной гарнитуре лишь взглядом. – Изабелла, тебя быть здесь не должно. Я твой ректор, а ты моя студентка. И то, что ты так поздно у меня дома, это неправильно.

– Я хотела помочь, и только! Зачем пустили меня тогда? – ответом стало хмурое лицо. – Выпейте отвар, а я пошла!

Он отпускает меня. Я не слежу, выпивает он или нет. Стараюсь быстро надеть кроссовки, и на выходе, прежде чем открываю дверь, он хватает меня за руку притягивая к себе. Я мешкаюсь, не понимаю, что он делает, а его рука касается замка, и тот дважды щелкает у за моей спиной. Ректор словно нарочито задевает мою талию, и я, прижатая к двери, почти утыкаюсь носом в его грудь, понятия не имея, что он задумал. Его пальцы бережно скользят по моей щеке, а потом уходят за ухо, к затылку, и зарываются в волосах, заставляя все мурашки на моем теле встать в оборонительную стойку. Он снова вызывает во мне какой-то ураган, что проходит по всему телу, и останавливается где-то внизу живота, свернувшись в теплый вибрирующий комочек.

– С другой стороны, уже очень поздно, – его бархатный шепот обезоруживает, заставляет согласиться, поддаться этой непонятной игре, в которой, кажется, правила приличия отсутствуют. –Там небезопасно. Останешься у меня.

Дорогой ректор, небезопасно только для тех, кто ночью в лесу встречает заклинателя. Ведь даже демоны меркнут перед их силой!

Ну и красотой! Чего мелочиться?

Руки ректора, как оказалось, негрубые, а вполне себе мягкие и нежные, бережно коснулись моих щек, словно желали познакомиться с моей кожей. Сердце колотится как бешеное. Ноги ватные, пол сыпучий. Что со мной? А вообще, чей-то он меня трогает? И почему мне это нравится?

Он поддевает мой подбородок, и расстояние между нашими лицами стремительно уменьшаются. Губы приближаются друг к другу. А я прилипшая к его пронзительно зеленым глазам, даже не могу моргнуть. И дышать как-то трудно. Внутри все сжимается от напряжения. Он склоняется ниже, касаясь губами кончика моего уха, будто льдинкой коснулся меня.

– Хочу… – выдыхает, словно ему тяжело это дается и не менее тяжело мне дается еще раз взглянуть в его глаза. Я точно знаю, в моих сейчас читается помутнение, и я просто обречена на провал.

Но, не успев озвучить, чего он хочет, я подхватываю тяжелое тело, что решило распластаться прямо на мне. Все же болезненный какой-то менталист попался! Я, может, и сильная ведьма, но не настолько, чтобы удержать такую мускулистую и тяжелую махину.

– Вот мы и прибыли на дно… – пыхчу под громоздким телом, распластавшись на полу. Вылезти из-под него труда не составило, а вот что делать с ним дальше? В голову не пришло ничего кроме, как оттащить его от двери.

Как только тело достигло ковра, я подложила под голову небольшую подушку. Ну, ничего. И тут поспит!

– Я же говорила, что надо выпить отвар. Вот что бывает, когда не слушаешься ведьму. Валяйтесь теперь, а я поищу… а не-е-ет. Для начала я попью кофе!