Взведя курок, я открыла дверь ванной. Сердце снова заколотило в дверцу грудной клетки.

На цыпочках я обошла квартиру. Никого.

Наверное, я так и предполагала, но как чудесно знать наверняка. Я заглянула в каждый закуток, в чулан, под кровать, прежде чем сказать себе: «Все в порядке».

Но когда я снова оказалась в ванной, по моей спине пробежала дрожь, словно провели холодным ногтем. Альбинос был здесь, пока я спала. Так близко, что протянул руку и бросил игрушечную машинку мне в воду.

Даже то, что он видел меня голой, не так тревожило, как мысль о том, что белая-белая рука прикасалась к воде, в которой лежала я.

Зазвонил телефон.

Я взяла трубку у раковины.

– Антея Пауэлл?

– Да. Кто это?

– Мертвый белый «фиат». Помнишь? Парня, которого стукнула? Машинку у тебя в ванне? Меня.

Я по-прежнему держала в руке револьвер и приставила его к трубке, будто это могло помочь.

– Что вам нужно? Что вы делали в моем доме?

– Ты изуродовала мою машину. Я это запомнил.

– Что вам нужно от меня?

– Только свое. Ты должна мне кучу денег.

– Тогда оцените стоимость ремонта. Назовите сумму, и мы что-нибудь придумаем.

– Мне не нужна отремонтированная машина. Мне нужна новая, Антея. Купи мне новую, и я оставлю тебя в покое.

– Не смешите меня: я лишь поцарапала передний бампер.

– Мне нужна новая машина, Антея.

– Не угрожайте мне, Брюс. Я помню ваше имя. Не забывайте, я могу позвонить в полицию и рассказать обо всем. Угрозы по телефону, вторжение в чужой дом… Вас будет нетрудно разыскать. Не думаю, что в городе много альбиносов по имени Брюс Битц!

Он рассмеялся:

– Брюси! Думаешь, так меня зовут? Он мертв, милая. Эти права, что я показал? Их срок истек три месяца назад, потому что тогда же истек срок старины Брюса. Я взял их с его тела и немножко подправил. Он погиб в автокатастрофе. Странное совпадение, а?.. Делай, что сказано, Антея, или я сожру твою рожу.

Он повесил трубку.

В ту ночь я не много спала. Сны мне снились черно-белые, и все происходило в новом незнакомом городе. Малолетний Брюс Битц и я шли по освещенным улицам, как на картинах Де Кирико, – белоснежным или рассеченным пополам, как косой, карающими, неумолимыми тенями: или свет, или темнота, и ничего между.

Ничего особенного не происходило, и разговоров было мало. Но помню, нам было легко друг с другом, потому что я как будто бы знала, куда идти. Мальчик чувствовал это и не скулил и не плакал, когда я сбивалась с пути и путалась.

– Как тебя зовут на самом деле? Прошлый раз ты обманул меня, тебя зовут не Брюс…

Он закрыл ручками лицо и рассмеялся приятным смехом шаловливого ребенка.

– Ты рассердилась на меня?

– Нисколечко. Так как тебя зовут?

– Джон Крей. – Он не отрывал рук от лица.

– На этот раз ты говоришь правду?

Руки упали вниз. Казалось, он возмущен.

– Да. Джон Крей. Меня зовут так!

Проснувшись, я осмотрела кровать и увидела на подушке, в нескольких дюймах от себя, книгу. Слишком взвинченная, накануне вечером я ничего не читала перед сном. Схватив книгу, я заспанными глазами попыталась прочитать заголовок: «Я приду за тобой».

Это была детская книжка большого формата, в ней было мало текста, но много картинок. Я прочла ее. Чудище с другой планеты прилетает на землю, чтобы сожрать маленького мальчика. История имела смешной счастливый конец, и она бы мне понравилась, прочти я ее при других обстоятельствах. Но у меня не было никаких детских книжек. И эту я не читала в постели прошлым вечером. «Я приду за тобой».

Закончив, я положила книгу и выглянула в окно. Что я могу? Позвонить в полицию и доложить о несуществующем «Брюсе Битце», терроризирующем меня? Заплатить ему за аварию, в которой виноваты оба? Подождать его следующего безумного хода? Каким образом он «сожрет мою рожу»?

Телефонный справочник. Джон Крей! Все случившееся за последние двенадцать часов было совершенным безумием, так почему бы не поискать в телефонном справочнике имя мальчика из черно-белого сна?

Там нашлись два Джона Крея и один Дж. Крей. Было раннее субботнее утро. Хватит времени разыскать их всех и увидеть.

Я позвонила по первому телефону. Ответил определенно негр, я искала явно не его, но мне хотелось, чтобы он сказал что-нибудь, кроме «нет», и потому…

– Это Джон Крейон?

– Крейон? Нет, Джон Крей. Джон Тайрон Крей. Что это за фамилия такая – Крейон? Думаете, это «Улица Сезам»? Вы ошиблись номером, Большая Птица. – Он рассмеялся и повесил трубку.

По следующему номеру ответила женщина с сиплым голосом и сказала, что ее муж Джон умер шесть месяцев назад.

Без особых надежд я набрала номер Дж. Крея. Снова ответил женский голос.

– Простите, можно поговорить с Джоном Креем?

– Его сейчас нет. Может быть, ему что-то передать?

– Нет, я перезвоню. – Я улыбнулась и повесила трубку.

Послонявшись по квартире несколько часов, я вышла поесть в моем любимом ресторане.

Воскресный поздний завтрак в «Chez Uovo» – приятный способ потратить семь долларов. Зайдите туда несколько раз, и вас будут там приветствовать, как члена банды, и подадут бесплатно десерт, если из печи только что вынули один из их прекрасных пирогов или просто если у вас грустный вид.

Я любила сидеть там и смотреть на беззвучное уличное движение за окном. Поскольку уже перевалило за полдень, ресторан был наполовину пуст. Почти сразу же, как я села на свое обычное место, подошел Вальтер, старший официант, и поставил передо мной бокал.

– Что это?

– Мне не положено говорить, Антея. А вам следует просто выпить и удивиться.

Я посмотрела на бокал и улыбнулась. Это был кир, но на край бокала была нацеплена горбушка лайма: мой самый любимый в мире напиток, хотя очень немногие это знали. Последний, кому я про это говорила, был мой старый дружок Виктор Диксон. Он здесь?

– Кто это прислал, Вальтер?

– Этого мне тоже не положено говорить, но я скажу. Парень у стойки в шикарном пиджаке от Готье.

Я взглянула и увидела у стойки человека, сидевшего ко мне спиной. У него были темные волосы и клюквенно-красный пиджак с надписью кириллицей в нижней части. Пиджак был слишком броским, но великолепным. Виктор Диксон никогда не носил таких шикарных пиджаков.

– Кто это, Вальтер?

– Не знаю. Он просто заказал напиток и сказал, что вам понравится. Дал мне пять баксов за приготовление. – И Вальтер двинулся дальше, насвистывая «Love Is in the Air».[13]

Кто же это? Откуда он узнал мой секрет, любимый напиток? Я ждала, когда незнакомец обернется, ощущая сексуальное возбуждение. Но парень не оборачивался и не оборачивался. Наконец мне поднадоело ждать. Эта таинственность вызывала возбуждение, но я не люблю долгие игры и стала снова смотреть в окно.

– Можно к вам подсесть?

Я обернулась; его внезапное приближение застало меня врасплох. Я увидела лишь прямые черные волосы и большие, как у летчика, солнцезащитные очки. Впрочем, его подбородок тоже выглядел неплохо. Сильный квадратный подбородок.

– Откуда вы узнали, что я люблю шерри с лаймом?

Он снял очки. Это был Брюс Битц.

– Я знаю о тебе многое, Антея. Ты держишь свой противозачаточный колпачок в фиолетовой пластиковой коробочке на ночном столике рядом с кроватью. Ешь тунца только марки «Бамблби» и похрапываешь во сне. Хочешь узнать что-нибудь еще? Твоего отца зовут Корки, Корки Пауэлл. Мать умерла, но есть брат и две сестры. Я много о тебе знаю, Антея.

– Откуда?

Он улыбнулся и пожал плечами:

– Мне приходится кое-что знать о моих людях.

– Почему я оказалась среди твоих людей, Джон?

Он перестал улыбаться. Настала моя очередь.

– Тебя ведь так зовут? Джон Крей.

– Как ты это узнала?