Мне не следовало так далеко заходить с нашей дружбой.

Когда Крис все же уезжает в командировку, я звоню Дэниелу.

– Привет, – говорю я.

– Привет. – Я знаю, что он улыбается, это слышно по голосу. – Как ты?

– Намного лучше, – отвечаю я.

– Я очень рад.

– Извини, что долго не звонила.

– Не стоит извиняться.

– В какие дни ты отдыхаешь на неделе?

– В четверг и пятницу.

– Можно мне приехать в четверг?

– Конечно.

– Договорились.

– У меня такое чувство, что ты хочешь попрощаться со мной, – шепчет Дэниел.

Мне сложно выговорить это, но все же я отвечаю:

– Так и есть.

– Тогда пускай нам запомнится этот день. Не против?

– Конечно нет, – говорю я, а по щекам текут слезы.

В четверг сажусь за руль своего автомобиля и выезжаю из гаража. Ярко светит солнце, но на улице еще прохладно. Когда я впервые встретила Дэниела, стояло лето. Еще не прошел полный цикл, но скоро точно потеплеет.

Раньше дорога до дома Дэниела казалась мне длинной, но сегодня промелькнула незаметно. И вот я уже подъезжаю. На сердце у меня тяжело, я нехотя выхожу из машины и плетусь к крыльцу. Дэниел ждет меня в дверях, наблюдая, как я приближаюсь. Он улыбается, но довольно сдержанно.

– Привет, – тоже улыбаюсь я.

– Привет, – говорит он.

Я крепко обнимаю его. Он обхватывает меня руками, и так мы молча стоим около минуты. Наконец я прохожу внутрь. Дэниел закрывает за мной дверь, и я следую за ним к дивану. На подлокотнике аккуратно сложен любимый мною плед. Меня это не удивляет, ведь только я им пользовалась.

– Я так беспокоился за тебя, – говорит Дэниел.

– Знаю, – отвечаю я, затем рассказываю про то, что произошло, и объясняю насчет диабетического кетоацидоза.

– Он заботится о тебе? – спрашивает Дэниел. – Делает все, что нужно?

– Да. Он пробыл дома неделю. А теперь вернулся на работу.

Дэниел кивает и отводит взгляд. Знаю, о чем он думает: будь ты моей женой, я ни за что не оставил бы тебя дома одну, особенно после такого. На самом деле оставил бы. Он просто не знает об этом. Крис тоже не хотел уезжать, но я сказала, что так нужно. Мир не остановился только потому, что я заболела.

Я обвожу взглядом комнату, где проводила столько времени. Здесь не было тревог по поводу потерянной работы или рушащегося брака. Никто не обсуждал оплату счетов и не спорил, чья очередь выносить мусор. Мы собрали здесь лишь самые лучшие моменты жизни, не отягощенные проблемами. Кого бы такое не прельстило? Но мы сами обманывали себя, считая, что в наших отношениях нет никаких сложностей.

– Хочешь прокатиться? – спрашивает Дэниел. – Правда, на улице прохладно.

– Очень даже хочу, – с улыбкой отвечаю я.

И мы отправляемся на прогулку. Поездка недолгая, но я крепко обнимаю Дэниела и пытаюсь запомнить каждую деталь: как светит солнце, как пахнет в воздухе свежей землей, готовой к приходу травы и цветов, какое тепло идет от Дэниела, когда я кладу голову ему на плечо. Мне хочется помнить все об этом дне, как бы сложно ни было возвращаться к нему мысленно.

Когда мы приезжаем обратно, Дэниел паркует мотоцикл возле дома. Мы оба знаем, что пришло время расставаться. Дэниел стоит передо мной, я смотрю ему в глаза.

– Будь все иначе, я отдала бы тебе свое сердце целиком.

– Я знаю. – Он кивает и улыбается мне.

– Прощай, Дэниел, – со слезами на глазах говорю я.

– Прощай, Клер.

Он не провожает меня, как обычно, до машины.

Я почти дохожу до дверцы, но тут останавливаюсь и поворачиваюсь. К черту сдержанность и правила приличия! Мне хочется попрощаться с Дэниелом, вложив в это все свои чувства, выпустить их наконец на волю.

Я могла бы любить этого мужчину. Может, я и люблю его.

Дэниел словно знает, что я буду делать: он распахивает объятия в тот момент, как я бросаюсь к нему. Подхватывает меня, когда я подпрыгиваю и обвиваю его ногами. По моим щекам льются слезы. Наконец Дэниел опускает меня на землю. Он пристально смотрит мне в глаза, я знаю, что последует, но останавливать его не буду. Дэниел сжимает мое лицо в ладонях, склоняется и медленно прижимается губами к моему рту. Это нежный и очень короткий поцелуй. Наполненный любовью и желанием того, чему никогда не бывать.

– Я не жалею ни об одной минуте, проведенной с тобой, – говорит Дэниел.

– И я.

Дэниел вытирает слезы с моих щек, и на этот раз я все же дохожу до машины. Отъезжаю от его дома и направляюсь к себе – не оглядываясь.

Смотрю, как уезжает Клер. Я никогда не сомневался, что этот день настанет, но легче мне не становится. Не имеет никакого значения, говорю я себе, что я выложил все карты на стол; она всегда была недоступной для меня, и ни разу не повела себя так, чтобы я думал иначе.

Будет трудно жить, не зная, как она. В порядке ли. Когда я потерял Джесси, это было самым сложным. Ее отношение ко мне не изменило моего отношения и не означало, что она вмиг перестала меня волновать. Я отпустил ее лишь потому, что считал, она этого хочет.

Клер – вторая женщина, которую я потерял. Не знаю, сколько я еще смогу вытерпеть.

На следующее утро мы с Элизой едем на йогу. Поначалу я молчу, но как только мы садимся на наши коврики, я рассказываю ей про Дэниела.

– Я больше не буду проводить время с Дэниелом.

– Правда?

– Да. Как оказалось, дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Вот так.

– Как чувствуешь себя? – Элиза делает глоток воды из бутылки.

– Мне грустно. Он занимал в моей жизни определенное место, а теперь оно опустело. – Вытягиваю руки над головой и делаю выдох. – Однако это было верным решением.

– Ты расскажешь Крису про Дэниела?

– Пока думаю. Мне не хочется задеть его чувства, но я не знаю, что сильнее оскорбит его: сказать о том, что все закончилось, или вообще ничего не сказать.

Занятие вот-вот начнется.

– Элиза? – спрашиваю я.

– Да? – смотрит на меня подруга.

– Как думаешь, можно ли любить больше одного человека? В то же самое время?

– Думаю, в любви все возможно, – отвечает она.

Возвращаюсь в номер отеля поздно. Я ужасно устал от карточек-ключей, завернутых в целлофан стаканов и ведерок для льда. Глаза бы мои больше не видели гостиничных номеров. Я терпеть не могу здешние запахи. Не знаю, чем именно тут пахнет, но точно не домом.

Последние три недели командировки даются мне с трудом, особенно после того, как я побыл дома с Клер и детьми. Во время конференц-связи Джим помпезно приветствовал мое возвращение и даже спрашивал, как там Клер, но это только из-за присутствия на линии еще двадцати человек. Когда же я звонил ему из больницы – сказать, что беру неделю отгулов, – он вел себя как подонок.

– Крис, сейчас не слишком подходящее время, – сказал он.

– Джим, это касается моей жены. Я остаюсь дома.

Будь он проклят. Теперь я переживаю из-за того, что оставил Клер одну. Давно уже не было никаких проблем, вот я и расслабился. Не найди я ее вовремя… До сих пор не могу выкинуть из головы эту мысль.

Клер уверяла меня, что с ней все будет в порядке.

– Мама с папой будут меня навещать, – сказала она. – Элиза тоже рядом.

Пока я еще ничего не рассказал Клер, но в последнее время я много общаюсь с Сетом, одним из ведущих разработчиков программного обеспечения. Он тоже ездил с нами в командировки и помогал группе исполнения. Как-то вечером мы пошли вместе выпить по стаканчику и разговорились. Сет немногословен, но всегда говорит гениальные вещи. Я действительно загорелся тем, что он мне сказал на днях, – мы до четырех утра обсуждали его идею. Перспективы для Сета и меня, как и для моей семьи, – вот что подстегивает меня сейчас.

Я ослабляю галстук и сажусь на кровать, чтобы позвонить Клер.