Я могла, конечно, списать увиденное, на какой-нибудь старинный город на моей планете где-нибудь на Востоке, вроде Сирии или даже Египте, ко… Сколько бы в моем мире не сохранилось древнейших памятников архитектуры далекого прошлого, все они давным-давно сожительствовали с "благами" более поздних цивилизаций, включая щедрые дары третьего тысячелетия — с электропроводами и асфальтированными дорогами, бесчисленным автотранспортом и современными многоэтажными домами. Да и представшие моим глазам постройки скученных строений из белых или бежевых стен со странными крышами и куполами, мало чем походили своими конструкциями на все известные мне зодчие стили из моего мира. Более того, они даже не походили на Королевскую Гавань из сериала "Игры престолов"! Хотя море, да, было. Причем, не так уж и далеко.

— Так что?.. Этих доказательств тебе тоже недостаточно? Ты и дальше будешь настаивать на том, что тебя пытаются обмануть или разыграть?

— Охренеть! Нет… Правда! Это же… охренеть не встать!

Правда, как следует насладиться бескрайними границами невероятно огромного града мне так и не дали. Я почему-то не обратила внимания на резко подувший в лицо теплый поток морского воздуха, как и на прорезавшиеся со всех сторон звуки враз ожившего города: крики чаек, приглушенный гул неразборчивых и очень далеких голосов с прочей хаотичной какофонией, свойственной всем большим городам, неважно какого мира…

— Что здесь у вас происходит? Почему Ее Величество кричала?

Каким бы звуковым куполом меня не накрыло на одной из многочисленных террас или балконов высоченного дворца Ардора, раздавшийся за моей спиной громогласный возглас Антифьева (тьфу, ты, Дагнара!), перекрыл его за считанные мгновения похлеще выстрела ружья у самого уха. Естественно, я дернулась, испуганно подпрыгнув на месте и одновременно оборачиваясь к открытым дверям (не моих!) императорских покоев.

— Где она?

Дагнар

Когда натягиваешь на свой перевозбужденный член чье-то тугое и сладко сжимающееся от каждого глубокого толчка горячее лоно, готовясь излиться в его греховные недра в ближайшие доли замедлившегося времени, меньше всего ожидаешь в этот момент услышать чей-то истошный вопль. Хвала всем Живым Богам, раздавшийся хотя бы не над самым ухом, а за пределами используемой опочивальни, но все равно перекрывший несдержанные стоны кончающей под тобой невольницы. Продолжать дальше, разумеется, после такого удара по слуху и враз отрезвевшему сознанию, банально не видишь смысла. Поскольку вскакиваешь с ложа, как ошпаренный, в тот самый сиг, отталкивая от себя не менее шокированную любовницу, и, буквально в чем мать родила, бросаешься в ту часть покоев, где оставил всю свою боевую амуницию. Там же впопыхах натягиваешь на ноги первое, что подвернулось под руку. Разве что, не теряя при этом трезвого разума, и хватаясь не за брэ[1], а за верхние штаны.

Не скажу, что за эти минуты успел надумать себе много чего возможного и невозможного, но перебрать в своей слегка контуженной голове довелось много каких вариантов. Из-за чего мои руки впервые за последнее время начинали дрожать не только от порыва священного гнева и лютой ярости. Если кто-то, за моей спиной (вернее, прямо под моим боком), решил добраться до Илларии и отправить ее к ардорским Прародительницам, клянусь могилами родителей и брата, я никого за это по головке не поглажу. Даже если это будет моя собственная сестрица. Не знаю почему, но мои мысли постоянно перетягивались в ее сторону, ибо в списке самых рьяных желающих лишить жизни Верховную Сейму Ардора, она значилась у меня едва ни первой и лидирующей.

— Где она? — камизу[2] я успел натянуть прямо по пути к императорским покоям, прицепив перед этим ножны с кинжалом к поясу штанов. Хотя, мне вполне могло хватить и прихваченного по чистой неосознанной привычке и одного боевого клинка. Видимо, сработали вжившиеся под кожу еще с подростковых времен инстинкты — никогда не расставаться с подаренным отцом квилоном[3], даже во сне, а иногда и при совокуплении с некоторыми красавицами.

Как бы там ни было, но в покои Илларии я ворвался вооруженным буквально до зубов, еще и с тройкой прихваченных по пути гвардейцев, готовясь к отражению любого возможного удара в любую ближайшую секунду, неважно из какого угла или из-за спины. Но кроме напуганной моим вторжением кучкой мелких слуг, каких-либо намеков на следы от насильственной борьбы или покушения на чью-то жизнь так и не увидел. А вместо четкого словесного ответа получил лишь кивок от близстоящей служки, указавшей испуганным движением подбородка в широкий проем смежной комнаты. Куда я и рванул без излишних раздумий, намереваясь обнажить меч всего за долю мгновения, если увижу или почувствую хоть какой-то намек на смертельную угрозу собственной жизни.

Каково же было мое искреннее изумление обнаружить совершенно пустые покои и опять же ни единого следа от чьей-то физической борьбы. Если бы не темные силуэты за вздуваемыми сквозняком занавесями балкона, наверное, не сразу бы догадался, где искать.

— Иллария? — не знаю, почему выпалил именно это имя, когда шагнул на наружную террасу, но запнулся почти сразу же, как и притормозил всего через пару шагов.

Наверное, не ожидал увидеть ее живой и невредимой, и при этом разряженной с головы до ног в роскошные одеяния праздничного покроя, достойные и по своему убранству, и искусному пошиву ардорских мастериц лишь непревзойденных красавиц королевских кровей. Если бы не глубокий, изумрудный оттенок, так выгодно подчеркивающий особый цвет глаз этой ведьмы и белизну ее отмытой кожи, ее запросто можно было принять за невесту, готовую дать брачные клятвы своему избраннику в самые ближайшие доли часа.

— Ваше Величество! — только вот на мое восклицание первой отреагировала одна лишь Тарла, присев в неглубокий реверанс и чуть склонив в наигранном почтении голову. Правда, на бывшую матресс я вообще не обратил никакого внимания. Так и продолжал пожирать взглядом перепуганное едва не до смерти моим внезапным вторжением лицо Илларии.

Великие боги! При дневном свете, в этом треклятом платье высокородной шлюхи она выглядела воистину недосягаемой и какой-то неземной. Причем блеск драгоценных каменьев на корсаже и рукавах придавал ее образу и впрямь некое божественное свечение. А собранные в каскадную прическу волосы цвета вороньего крыла еще больше усиливали нужный эффект своей естественной "простотой" и ложной "невинностью".

Захотелось не просто к ней приблизиться в самый притык, но и коснуться кончиками пальцев ее оголенной в глубоком декольте кожи, чтобы прочувствовать манящую гладкость восхитительных полушарий упругой груди с ответной реакцией самой Илларии на мои касания. Увидеть, как она чаще задышит, но едва ли рискнет отшатнуться, или не позволит мне подхватить ее шелковые локоны, дабы вдохнуть в полные легкие их головокружительный аромат.

Проклятье! Еще минуту назад, я мчался сюда из неостывшей постели, забыв напрочь о всех своих недавних любовных утехах с идеально натасканной наложницей, а теперь… Смотрел на эту ардорскую шлюху и чувствовал, как мои чресла снова обжигает мучительным жаром бесконтрольной похоти, наполняющей мой член жгучими приливами срамного вожделения. Я даже не заметил, как неосознанно потянулся в вырез рубахи свободной рукой, чтобы проверить — на месте ли Красный Глаз защитного амулета.

— Что здесь произошло? Почему вы так истошно кричали, будто кто-то вытягивал из вашего живота кишки?

Я все-таки приблизился к ней, хотя мою спину и покрыло легкой испариной с колким ознобом не пойми каких пережитых эмоций. Не удивлюсь, если даже легкого страха.

 — Ox… право слово!.. — и опять ее неподдельное смущение с ярким румянцем на скулах и потемневших губах показались слишком уж странными. Будто она и впрямь реагировала на меня, как на мужлана, который не только способен задрать ей юбки прямо здесь и сейчас, дабы отодрать на этом самом месте на глазах всей шокированной прислуги и стражи, но и к которому она сама питает далеко не невинные чувства с плохо скрытыми желаниями.