— Экипаж? Если он и есть, то весьма худо обучен и очень беден по количеству. Это ежели не врать.

— Что вы, врать сейчас точно совершенно непродуктивно. Так вы считаете, что мы не дойдем до Срединного моря в таком составе?

— Если только чудом. А оно уже случилось, когда вы подобрали меня. На второе я бы не стал рассчитывать. Так что ваш первый план в какой-то его части более разумен. И еще одно надо учесть: океанские течения. Сейчас одно из них подгоняет нас на запад, так что если мы повернем на восток в направлении Алджара, то придется с ним бороться. А если мы дойдем до архипелага, там сможем поймать течение, которое повлечет нас на северо-восток, почти до Срединного моря. А там уже и ваша горячо любимая Мерсалия рядышком.

— Интересно, тогда мы сможем зайти в какой-нибудь порт и доукомплектовать команду?

— Возможно, вполне возможно. А если вы располагаете финансами, то сможете закупиться какими-то тропическими товарами. Если торговля с прибытком не противна вашей душе.

— О нет, моей душе не может быть противно то, что на пользу моей казне. Мне еще замок достраивать. Знаете, сколько на это требуется денег?

— Не представляю и не хочу даже думать об этом! — Закрылся руками барон в притворном ужасе. — Мне ваших графских забот и даром не нужно. А уж за такие деньги тем более.

Дорогой ван Шелл, считаю ВАШ план, я выделил голосом авторство плана, — вполне разумным и реальным. Так что повторяю свой вопрос — вы готовы пойти штурманом на «Угнетателе» до Мерсалии? В качестве оплаты… да пусть ею будет возможность вернуться в цивилизованные земли. А если у вас не получится. Если у нас не получится, то пойдем ко дну в хорошей компании! Всё не так скучно будет.

Мне не трудно чуточку потрафить гордости барона, если это послужит его мотивации. И план его, и компанию он мне составил замечательную. Вот не капли от меня не убудет. А человеку приятно — по лицу вижу.

— Я с самого начала знал — вы достойнейший авантюрист, граф!

Да, в этой реальности и в эти времена авантюристом быть почетно, умереть в дороге считается удачей, а если в бою — так это вообще здорово! Не понимаю такого отношения к жизни, но вынужден соответствовать. Сам я с высоты прожитых лет уже бы остепенился и жил в собственном тёплом замке с ватерклозетом, мягчайшим туалетным сукном и слугами, исполняющими любые мои прихоти. Ага, вот только чтоб так жить, надо постоянно воевать, доказывать, отстаивать реноме, интересы и земли. К тому времени, как твой авторитет станет незыблемым, состариться успеешь. А соседи и недруги начнут говорить, мол одряхлел Угнетатель, дер Долинол уже не тот, не пора ли начать его дербанить? Блин, как жить? А главное: когда жить⁈

Вот еще одна иллюстрация того, что я не из этого мира: суворовский подход к управлению. Никому бы в голову не пришло собрать команду на средней палубе и с мостика донести до моряков наш план на ближайший месяц. А я не просто об этом подумал, я осуществил задумку. Барон стоял рядом и слегка офигевал от того, что я рассказывают простолюдинам свои мысли и надежды. Еще бы советоваться с ними начал для полного сюрреализма. У него на лице прямо написано: «Чудит граф». Пришлось объяснять, что к этой уловке я прибегал, когда командовал сначала баталией, а потом войском. Воины, понимающие цели боя и знающие свой маневр, лучше ориентируются по ходу свалки, не так пугаются неожиданностей и в результате ими легче командовать.

— Так здесь же не военная компания, ваше сиятельство.

— А что, если не она? Сражение имело место? Имело. Наши жизни под угрозой во враждебном окружении? Однозначно!

— Погодите, вы океан считаете враждебным окружением?

— А то! Я его конечно люблю и восхищаюсь его мощью, но чуть ослабь хватку на загривке — сожрет и не подавится. Как жеребец-людоед.

— А такие разве бывают?

— Под нами как раз такой. Образно выражаясь.

— Да вы поэт, граф!

В процессе согласования планов и обсуждения наших действий барон проговорился или сам решил выдать информацию о своём Даре: оказалось, что он владеет магией воздуха. Так что совсем не удивительно, что ветер он чувствует гораздо лучше прочих людей. Так-то сейчас ван Шелл выступает не только в роли штурмана, но и контролирует экипаж в плане работы с парусами. В полдень он определялся с нашим географическим положением с помощью какой-то хрени, более всего походящей на астролябию, какой я её себе представляю. И да, это оказалась именно она. Несколько замеров высоты солнца над горизонтом дали понимание полдня, а положение солнца в полдень помогло определить примерную широту, на которой мы сейчас находимся. Даже я знаю, что если бы у нас был хронометр, то по разнице между временем на нулевом меридиане и нашим полднем можно было бы узнать и долготу. Но чего нет, того нет. Механика в этом мире еще не добралась до таких вершин, чтоб изготавливать столь точные нестационарные хронометры. Да и насчет монументальных не уверен. То, что я видел на башне в Луарте на хронометр не походило — там даже минутной стрелки не имелось.

Не знаю, зачем были эти танцы с астролябией, но барон выглядел удовлетворенным. По его словам, всё не так плохо, и мы на самом деле вполне можем достигнуть промежуточной цели путешествия — одного из условно населенных островов Миарского архипелага. Если считать населением только белых людей. Так многие острова населены, но живут на них дикие племена, которым лучше не попадаться, могут и съесть.

— Они так опасны, барон?

— Человек, даже не владеющий магией всегда опасен. Особенно, когда он вбил себе в башку что-то нехорошее и смог убедить остальных, что его план может сработать.

— А вот вы философ, ван Шелл! Я надеюсь, речь не про наш план?

— Нет, граф. Наш план великолепен в своем замысле и не несет никому бед.

— Ага. Кроме тех, кто встанет на пути. Так что, местные могут напасть?

— Могут. И сделают это обязательно, если мы дадим им повод. То есть будем беспечны. Впрочем, они и на бдительных могут напасть, если их будет немного.

— Да, а нас как раз немного. Так что, не высаживаемся на острова?

— Не вижу смысла, граф. Находим остров, обходим вокруг него, если натыкаемся на цивилизованных людей, вступаем в контакт и спрашиваем, что за остров, где мы есть. А если не находим — плывём дальше. Воды у нас сейчас достаточно, с продуктами тоже вроде порядок. Зачем ненужный риск и драка ради драки? Тем более с таким диким противником. И еще — я понимаю, что вы достойный рыцарь, умелый и бесстрашный боец, прошедший много битв.

— Сейчас будет союз «но»?

— Да. Но скажите мне, пожалуйста, раз уж мы с вами собираемся идти плечом к плечу во все стычки, которые нас ждут, — барон сделал вдох-выдох, — какой магией вы владеете?

— Я зачарователь. Но это не делает меня менее опасным бойцом, чем другие маги.

Видели бы вы разочарование в глазах моего собеседника! В нем можно было утонуть, если бы оно было материально. Зачарователь — это чуть менее бесполезный в бою человек, чем учитель и чуть более, чем лекарь. Так принято считать. С другой стороны, если не брать пользу от подготовки оружия перед боем, то в самом бою зачарование не применишь. А то, чем занимаюсь я в драке, здесь зовется неприличным словом «порча». И только магические жезлы в моих руках не дают называть меня бесполезным куском мяса. Одна проблема, я сейчас без жезлов, то есть без парострелов больших и малых.

Всё было выяснено, учтено и разложено по полочкам, так что, когда впереди показался остров, а случилось это через три дня вполне комфортного плавания, мы уже знали, как поступим. Пока шли по морю-океану, я занимался арсеналом, подбирал оружие себе по руке, улучшал его и доводил до максимума качество стали меча и выбранного круглого щита. Ну и просто глазел на воду. Чудные переходы цветовой гаммы от темно-синего почти черного к бирюзово-голубому, изумрудная зелень, сменяемая оттенками фиолетового — здорово же! Даже кратковременный шквал не смог сбить меня с благостного настроя.