— То есть…

— Да, барон, как только я найду удобное время и повод, тут же начну вас склонять к тому, чтобы вы вошли в мою свиту.

— И чем бы я там занялся, если бы принял приглашение?

— Тем, что у вас получается лучше прочего, тем, что вам самому нравится. Войной, торговлей, путешествиями… Дел много, а я один. То есть не совсем один, нас мало — так звучит правильнее.

— Аристократу заниматься торговлей — вы считаете это правильным?

— Аристократ может заниматься всем, чем соизволит. Он сам устанавливает себе рамки. Присты раньше торговали своим вином, кто бы их осудил? А сейчас мы начинаем торговлю своей сталью и шерстью — мы в своём праве. Я могу творить всё, что вздумается, даже писать стишки или песенки, если сильно восхочется. Как вам такой взгляд на жизнь?

— Вы правы, никто не указ благородному человеку, если он не занимается ничем предосудительным. Тем более, вы рыцарь, кому как не вам самому определять границы приличия.

— Думайте, барон. Слово мною сказано, отбрасывайте все эти «бы» и решайте, готовы ли вы идти по миру в моей команде. И еще — я не ограничиваю вас во времени. Более того, приглашение погостить в моём графстве у вас имеется. Можете определиться со своей позицией после его посещения.

Этот разговор велся между нами по пути к берегу. После разгрома индейцев самое опасное, что нам грозило, это оступиться на склоне и подвернуть ногу. Все эти острова, насколько я знаю, не содержат в своих лесах ни одного достаточно крупного животного. Змеи на людей тоже как правило не нападают. Главное — не наступать на них. А после таких знатных люлей, которые огребло племя, они к нам не полезут. Тем более, что с едой мы их проблему решили минимум на неделю.

Что мне больше всего понравилось в путешествии к острову Инвентио, так это большое количество островов — было совсем нескучно. Из-за них же наш поход затянулся на неделю. Неделя в море, таком переливчатом, таком ласковом и разноцветном — пожалуй, я простил ему тот шторм, который нас так полоскал чуть меньше месяца назад. А еще барон посмеялся надо мной, когда я сказал, что Караибское море мелкое. Оказывается, мелкое оно только вблизи гряды островов. А там, где, собственно, оно раскинулось, там вполне настоящее глубокое море, до дна которого ни разу не достал ни один лот. И вода там темно-синего цвета безо всякой бирюзы. Век живи, век учись у умных и знающих.

Мы двигались примерно на северо-запад, но по солнцу определить это можно было только на рассвете и на закате. Тогда полыхало на всю катушку и становилось совершенно ясно — запад там! Восток — вон он! В остальное время по моему мнению солнце висело прямо над моей макушкой. А что вы хотите, экватор близко! Периодически раз нас заставал штиль, и каждый раз это было на закате. Вот прямо по расписанию — солнце садится, ветер выключают. Меня это радовало до крайности, без ветра в такую жару было бы сильно не здорово. И так губы потрескались с непривычки. Спасался какао-маслом, выжатым из бобов. Ну и вообще, я изрядно загорел и продубился в соленой воде и на тропическом солнышке. Волосы выгорели, хотя без панамы не хожу. Короче говоря, сейчас во мне сложно узнать того графа дер Долинола, который рассекал по паркету в королевском дворце. Да и костюм мой гораздо скромнее — полотняная рубаха и такие же штаны. Кое-что прикупил из приличной одежды на том двойном острове, но не ношу. По такой жаре плевал я на условности, тем более на палубе своего корабля. И да, я осознал, почему форменная одежда моряков, которая появится в более поздние времена, будет именно белой. Наверняка из-за солнца.

К острову, который стал конечной целью данного этапа нашего путешествия, мы подгребали с юга. Я ожидал, что мы пойдем прямо в главный порт острова, расположенный недалеко от резиденции лорда-протектора, но ошибся. Мы зашли в устье какой-то достаточно широкой реки, а потом какое-то время поднимались по ней. Не своим ходом поднимались — это было невозможно. Берега нависали с двух сторон как стены, а там, где эти стены не подступали вплотную, стены всё равно не пропадали — просто отодвигались на сотню метров в сторону. Нас тянули весельные лодки, в каждой из которых сидело по десятку гребцов, пока мы не дошли до причала. Было видно, что барон в этих местах не первый раз, он деловито общался с местными на какой-то смеси из латыни и мерсальера, пересыпая каким-то швисскими словечками, возможно, ругательствами.

Внезапно голову пронзило озарение: «А ведь мне знакома эта река!» Это же Чавон, одно из любимых туристических мест моего мира в Доминиканской республике. Точно, здесь мы шли на теплоходике, распивая шампанское. А вон там должна показаться псевдо-старинная церквушка, в которой венчался Майкл Джексон! Понятно, что никакая церковь не показалась, но кондоры медленно парили над нашими головами совсем как в моих воспоминаниях.

— Зачем мы здесь, барон?

— Здесь самая безопасная стоянка, граф. И с точки зрения возможных штормов, и с точки зрения возможности нападения.

— Да? Вот бы не сказал. — Мне наоборот это место показалось типичной ловушкой.

— Эти места контролируют люди, живо заинтересованные в безопасности своих гостей. Без их согласия сюда своим ходом не пройдет ни один большой корабль, так что напасть на нас некому.

— Вы про пиратов?

— Именно! Эта ленивая сволочь так и шныряет вдоль берегов Инвентио. Тем более, что здесь судоходство наиболее оживленное. Зачем искать добычу где-то, если её можно сцапать прямо рядом со своей базой.

— Так здесь и пиратские базы есть? И куда смотрит тогда лорд-протектор? Кого он защищает?

— Кого он защищает — это хороший вопрос. А смотрит он в бутылку. Остров большой и слабо населенный, полно удобных бухт и гаваней для того, чтоб устроить там свою базу. С него удобно контролировать весь архипелаг.

— И как на это смотрят те, кто здесь живет?

— Вот! Правильный вопрос. Суша — место силы лорда, поэтому те, кто живет здесь, ничем не рискуют. Максимум — им приходится платить из своего кармана за удорожание морских перевозок, связанных с пиратством. Да и грабят в основном тех, кто приплывает из-за моря.

— Я понял! Грабь чужих, их не жалко! А реакция из Старого мира будет не скоро. И вообще, они приплывут карать, никого не найдут тут, а потом уплывут ни с чем.

— Всё верно, граф. Вы хорошо разбираетесь в местных реалиях. Точно не жили тут с годик?

— Вы же знаете, что нет. Просто люди везде одинаковы. Пираты. Рабовладельцы. Людоеды. Чем дальше от цивилизации, тем больше гнили и уродов. Тем больше риски и барыши.

— Эх, ваше сиятельство, нам бы те самые жезлы магические, ни один пират был бы не страшен!

— Это да, сам так думаю.

— А создать их тут никак не получится?

Я в очередной раз задумался по поводу своих «магических жезлов». А ведь они и в самом деле выглядят весьма и весьма непросто! Да, отец и сестры давно видят в них инструменты, простые и безотказные. А как они выглядят в глазах прочих? Идеально гладкие абсолютно ровные стальные цилиндры, которые отливаются, потом точатся и сверлятся на токарных станках. Непонятное утолщение в казенной части у пушек, механизм перелома и запирания стволов у ружей — всё это внушает уважение. Я еще и непонятные символы велел выгравировать на стволах снаружи. Кузнец отцов и он сам знают — знаки чисто для понту, чтоб никто даже не пытался бездумно копировать конструкцию.

— Нет, барон, создать по-быстрому на коленке или в мастерской не получится. Нужны усилия нескольких опытных магов разных стихий, грамотный кузнец, особые условия и фаза луны.

— Да понятно, такой артефакт непросто создать. Я просто так, в неясной надежде спросил. — Вздохнул барон. Его явно что-то гложет. Или он так боится пиратов.

Я несильно преувеличил сложность, про фазу луны только и соврал, когда страсти-мордасти рассказывал при создании парострела. Реально варили сталь с привлечением магов огня и воздуха. Да потом я зачаровывал её после обработки.