— Ван Шелл, вы так всерьёз опасаетесь пиратов? Вы же сильный маг и с головой дружите.

— Опасаюсь. Команда у нас такая, что случись маневрировать во время погони, и не убежим, просто не успеем вовремя переложить паруса. И насчет моих сил вы преувеличиваете. А ум, что ум?

— Вы дружите с головой. Я видел, когда нас недавно начали забрасывать копьями, вы не пытались пускать ветер навстречу, а аккуратно сдули их вбок.

— Это же элементарно. Кто бы сделал иначе?

— Поверьте, я видел кучу таких людей. Кстати, раз вы умеете направлять вектор силы в любую сторону, то и с парусами можете поиграть?

— С какими, как? Подгонять наш корабль долго я не сумею — выдохнусь.

— Барон, вы опытный мореход. Представьте себе, что наш враг уже близко и ювелирно управляет парусами, догоняя нас.

— Да тут и представлять нечего, всё так и будет, когда наткнемся на пиратов!

— И тут в самый неудобный момент налетает самый неудобный шквал, бросающий парус вместе с рейко́м на команду. Может такое быть?

— А шквал налетит не сам, да? Ведь вы хотите, чтоб вызвал его я?

— Но вы же можете, ван Шелл. Я видел, как быстро вы умеете кидаться ветром. Если потренироваться…

— Да нечего тут тренироваться! Смогу и точка. Просто в голову не приходило такое. Обычно мы воздушники играем с тем, что летит в нас или наоборот, в противника. Ускоряем стрелы и дротики. Паруса, они большого ветра требуют. Но вот так, точечно. Одним шквалом в неудобный момент под локоть. Умеете удивлять, граф.

— Это вы еще не всё видели, барон.

Я оглянулся по сторонам. Нашу каравеллу уже привязали к причалу, ну хорошо, пришвартовали. Разрешенный мной сход на берег был воспринят на «ура», хотя выпустил я только половину экипажа. Через три часа велел им возвращаться, иначе вторая половина так и не сойдет на берег. Подводить своих парни вряд ли захотят. Самые ответственные и самые старшие среди них, Тетерев и Карл не сошли, остались при мне, молодцы.

— Тетерев! А принеси-ка мне сюда блюдо муки!

— Ваш-сясьтво, я правильно понимаю, на мостик требуете поднос пшеничной муки? Просто муки? — Умный баталёр вырос, не удивляется, а переспрашивает по существу.

— Верно! Исполняй!

— Что вы задумали опять, граф?

— Сейчас покажу. Этому фокусу я научил своих магов, им нравится.

Мука была поставлена на перила кормовой надстройки, но я побоялся, что останусь без подноса, сдует его Пеле, как пить дать.

— Тетерев, возвращайся на корму, держи поднос над головой, да не просыпь — весь белый будешь! Глаза закрой, запорошит! — Ого, вокруг уже собралась целая толпа народу из оставшихся, развлечений тут немного.

— Тетерев, рыбок кормить собрался⁈

— Отставить смешуто́чки свои! Барон, я хочу, чтоб вы сейчас подхватили шквалом, как вы выражаетесь, муку и кинули в сторону от берега. Чтоб никого не напугать. Сможете?

— Конечно, граф. Только зачем?

— Сюрприз! — Я прикинул, что на дистанции полсотни метров смогу «раскачать» частички муки до высокой температуры горения. А не смогу, попробуем еще разок. Мука, ей много не надо, чтоб воспламенить при наличии кислорода.

Вихрь поднял облако, всё-таки запорошив матроса, и полетел в сторону, противоположную от недалекого берега. Белое облако пролетело чуть дальше, а потом я таки поджёг его. Вернее, взорвал. Бабахнуло знатно, особенно с учетом того, что классических взрывов из окружающих меня людей никто не слышал. Кроме грома. Вот и этот мини-гром заметался между высокими берегами реки, полетел вдоль водной глади, ударился в береговой изгиб и вернулся на «Угнетателя». Получилось здорово!

— Что это было?

— Магия, барон. Боевая магия мгновенного сгорания пылевоздушной смеси.

— А кто её поджог?

— Ну раз рядом нет ни одного огневика, то скорее всего я.

— Вы? Вы же…

— Зачарователи такие маги, что способны на многое. Слабенько и невпечатляюще, но кое-что могут.

— Я понял. Пока одни кидают водяные и воздушные копья, жгут врага огнем, вы просто их умерщвляете. И я бы не сказал, что вот этот сюрприз был невпечатляющим.

— А в этот раз мы работали вместе, дорогой барон! Вместе маги способны на совсем уж страшное.

— И много у вас в кармане таких фокусов?

— Какое-то количество. И я постоянно выдумываю что-то новое.

— Кстати, ваше сиятельство, а почему на вашем гербе повозка, а не магический жезл?

— Мой мудрый король прозорливо понял, сидя вдали от полей сражений, что свою войну я выиграл не магией, а маневром и снабжением. Что и повелел увековечить на гербе. Такому королю служить вдвойне приятно.

— То есть это была не издевка? — Баро недоверчиво смотрел на развевающийся над каравеллой штандарт.

— Нет, это был жест уважения к моему полководческому таланту. Мужественно броситься в атаку и погибнуть может любой, а вот упасть на голову с неожиданного направления и одолеть войско противника, большее твоего вдвое — вот это славно!

Стоянка в этом необычном ущелье, прорытом рекой, затянулась на несколько дней, мы ждали, а потом отбирали матросов в свою команду. А они оказались в этих местах штучным товаром. Так что у меня было время в сотый раз прикинуть, чем усилить боевые возможности «Угнетателя». И ничего путного, кроме «магического жезла», в голову не приходило. Так что уже на следующий день я искал путную кузницу. А потом через переводчика объяснял, чего хочу.

А хотел я толстостенную стальную трубу. С постоянным внутренним диаметром и предсказуемой геометрией, то есть круглого сечения. Не овального, не почти круглого. Нет, не гнутую! Не могу сказать, сколько моих нервов и железа перевел кузнец за два дня, но результат у него вышел на два с плюсом. Даже просто лист железа дюймовой толщины расковать оказалось проблемой. С учетом того, что я хотел, чтоб толщина была равномерной. А потом этот деятель кое-как смог согнуть его в как бы ровную трубу и заварил шов. Тоже кое-как. Последний штрих — как следует заплющить один конец трубы, вытянуть на нём хвостовик и оковать её усиливающими полосами стали. Внутренний диаметр получился таким, как я заказывал: практически «стандартные» два дюйма. Два моих дюйма, стандартные для моей личной артиллерии. А вот длина ствола покачала, всего сорок сантиметров или один локоть. С другой стороны, больше в таких условиях и не получилось бы. Шлифовка жерла ствола была весьма муторным и неприглядным занятием в условиях отсутствия токарного станка. Им занимались подмастерья кузнеца.

Уже на корабле я покрыл казенник затейливыми рунами и зачаровал сталь на максимальную твердость канала ствола и вязкость внешней поверхности. Осталось только надеяться, что раковины и скрытые трещины изделия не приведут к его разрыву. Оглобля мне в помощь! Какая оглобля? Да та самая, на которую я поместил «жезл». Такой ужас крепить к ложу мне показалось не лучшей идеей. А сейчас, если разорвет ствол, то минимум в метре от меня. Результат выглядел как классическая бомбарда или ручница эпохи стреляющего средневековья. Разве что отверстие для поджига не просверлено и намотанного на оглоблю фитиля нет.

Свинцовую «колбасу» мне скатали там же, в кузнице. Была она из нескольких частей и диаметром точно по калибру моей ручницы. Кузнец долго не мог «догадаться», что я сотворил с ним на пару. Пришлось врать, что в результате вышел цилиндр с поршнем, и скорее всего в конце концов у меня получится насос для откачки воды из трюма. Кстати, неплохая мысль. В отсутствие мага-водника проблема откачки воды из трюма решается путем черпанья её ушатами — деревянными ведрами.

Нарубал снаряды из заранее раскатанной колбасы я уже на корабле и своими руками. Тонкий момент, мне косяков не надо. А вот кожаные пыжи доверил нарубить матросам. Квадратик в их руках превращался в восьмиугольник, а потом в почти кружок нужного диаметра. Ага, вот только понятие стандарта в головах укладывалось плохо. «Ваш сясьтво, я же сделал! Ну и что, что кружок больше вышел, ведь больше не меньше!» хотелось выпороть кого-нибудь как следует, но я не пошел на поводу у простых решений. Коллектив маленький, каждый пока важен и ценен. А правильно выпоротый простолюдин выпадает из производственного процесса на пару дней. Так что доброта, терпение и увещевание.