Обычный срок подачи предложений – девяносто дней, направляются они Руководителю программы (РП), полковнику, иногда – бригадному генералу ВВС. После подачи начинается процесс оценки предложений. Часть этой оценки проводится Испытательно-аналитическим центром ВВС (ИАЦ ВВС), который входит в состав Командования систем ВВС (КС ВВС), находящегося на базе ВВС «Эндрюс», другая – под непосредственным руководством РП. Из представителей этих и некоторых других подразделений создается Комиссия по выбору поставщика (КВП) под руководством Ответственного за выбор поставщика (ОВП); обычно, но далеко не всегда, эту роль играет все тот же РП. Каждого из конкурсантов вызывают и допрашивают с пристрастием о всех деталях их предложений; по окончании этого шестинедельного процесса КВП выдает свои оценки, ОВП их резюмирует, принимает окончательное решение и использует резюме для оправдания этого решения в глазах вышестоящего начальства. Таким образом, решение поручить программу одному из конкурсантов (или двоим для параллельной конкурентной разработки, или двоим же, но в так называемой связке «лидер-ведомый») принимает ОВП, но он почти всегда следует рекомендациям КВП, кроме того, ему необходимо заручиться одобрением вышестоящих лиц, вплоть до КВВС, или даже МО. Ну так как, все ясно?

Но это все потом, а в настоящий момент у Денниса Макферсона болит голова, как бы составить предложение, которое выдержит техническую проверку и будет совместимо с финансовыми ограничениями – ведь нет никаких сомнений, что КВП поставит такие ограничения. Крайний срок подачи предложения неумолимо приближается, работы еще уйма, а времени всего ничего, потому мало удивительного, что встреча с Дэном Хьюстоном переносится с четырех часов на половину шестого; это будет первая их беседа о «Шаровой молнии», мстительный Лемон поручил Макферсону работать над этой программой в «свободные от предложения по „Осе“ часы».

А ведь сам фактически напросился, Макферсон отлично помнит, с чего все началось. Они с Артом Вонгом как раз входили в служебную столовую ЛСР, Арт что-то рассказывал, а тут Деннис возьми и брякни, не подумав и, главное, не посмотрев по сторонам:

– Вот уж счастье, что не мне досталась эта ваша работа. Да и вообще вся антиракетная программа – просто бездонный колодец, куда бухают уйму денег и усилий.

А потом повернулся – и вот вам, пожалуйста, Стьюарт Лемон собственной персоной, стоит и таращится.

Теперь и навалили на него эту шаровую с пупырышками молнию, Лемон – он злопамятный.

Дэн уже закругляется, сегодня он и несколько ребят из его команды решили зайти после работы в «Эль-Торито», это буквально в двух шагах от ЛСР. Они зовут с собой Макферсона – ничего такого крупного, примем по маргарите-другой, да и только. Макферсон внутренне кипит, но соглашается. По пути он звонит из машины домой и сообщает Люси, что задержится, а затем по внешним лестницам комплекса направляется в расположенный на самом верхнем этаже ресторан. Отличный вид на Мадди-Каньон и в противоположном направлении – на океан.

Дэн, Арт Вонг и Джерри Хеймат уже успели занять столик у окна и даже заказали кувшин Маргариты; Макферсон присаживается и начинает молча изучать тарелку с чипсами. Команда Дэна обменивается служебными сплетнями. Администраторов «Груммана» и «Теледайна» недавно обвинили в получении взяток от субподрядчиков. «Потому, наверное, и называется их снаряд „Ловчила“„, – смеется Дэн. Разговор переходит на ракеты, а с прибытием и быстрым опустошением кувшина, – на то, как они показали себя в индонезийской войне. Противотанковая ракета „Дженерал Дайнемикс“ получила ехидное прозвище „Бумеранг“ из-за каких-то заморочек то ли с программой наведения, то ли с управляющими плоскостями – точно никто не знает. Как бы там ни было, эти штуки так и норовят куда-нибудь свернуть, и никакой силой их от этого не отучить – история, прямо скажем, довольно загадочная. Никто не желает пользоваться такими непредсказуемыми снарядами, однако приходится – есть приказ сверху, и других все равно не дают. Причина очень простая: морская пехота закупила их в совершенно диком количестве, и теперь начальство не желает признавать, что брак далеко превосходит допустимую норму. И вот хитрые солдатики навострились запускать снаряды под прямым углом к направлению на цель – во всяком случае, так говорят. Вранье, конечно, но «Дженерал Дайнемикс“ никто не любит, так что вранье – не вранье, а послушать приятно.

– А вы слышали про Джонсона из «Лорал»? – спрашивает Арт. – Он руководит программой четвертого слоя антиракетной защиты, это который должен отстреливать последние боеголовки, случайно просочившиеся через первые три. И вот получает он как-то новую директиву от командования стратегической обороны, а там черным по белому – исходите из предположения, что вашей системе приходится иметь дело с количеством целей 1,2 от максимальной оценки полномасштабного первого удара. – Все смеются. – У него последние на голове волосики дыбом встали, таблетки начал глотать, ведь это чуть не на два порядка больше, чем то, на что рассчитывалась система, и тут уж никаким его программам не справиться, компьютеры просто захлебнутся. У него уже сердце отказывает, успел кое-как позвонить в Пентагон, спросить, что за хрень такая, и оказалось, что некий дуболом умудрился напечатать 1,2 вместо 0,2.

– Оно, конечно, лучше, – говорит Дэн, когда все отсмеялись, – но тоже радости мало. У них ведь вероятность попадания не больше пятидесяти процентов, даже по единичным целям, так что теперь придется наращивать количество «хитрых камешков»[18] по крайней мере в два раза, а Пентагон и так грозится прикрыть эту программу. – Это напоминает Дэну о неприятностях с «Шаровой молнией»; он замолкает, мрачно улыбается и заглатывает все, что оставалось в стакане.

Подчиненные Дэна прекрасно знают обстановку и сразу чувствуют, как изменилось настроение шефа. Кроме того, здесь планировалась приватная беседа двух руководителей; поболтав еще немного, Арт и Джерри откланиваются, оставляя Дэна и Денниса один на один.

– Так, значит, – все так же невесело улыбается Дэн, – Лемон навесил-таки на тебя нашу «Шаровую молнию»?

– Навесил.

– Тем хуже для тебя. – Дэн подзывает пробегающую мимо официантку и просит принести еще один кувшин. – Он же ополоумел от, страха, это я точно знаю. Херефорд названивает из Нью-Йорка, давит изо всех сил, а Лемон дрожит – ведь ему хорошо известно, в какой мы дыре. – Хьюстон потерянно качает головой. – Глубже некуда.

– Расскажи мне поподробнее.

Дэн вынимает ручку и рисует на желтой бумажной скатерти круг.

– Главная проблема, – он опять печально улыбается, – в том, что на первый слой возложена непосильная задача. Командование стратегической обороны требует, чтобы семьдесят процентов всех советских межконтинентальных ракет, запущенных при полномасштабном ударе, было уничтожено на стадии ускорения. Мы получили контракт на разработку системы, согласившись с такой предпосылкой. Но это невозможно.

– Невозможно, говоришь? – У Макферсона есть подозрение, что Дэн попросту придумывает отговорки, пытается объяснить провал программы объективными обстоятельствами. – А почему?

Хьюстон морщится.

– Слишком велико необходимое время облучения, слишком оно, Мак, велико. – Он вздыхает. – Это всегда было самым слабым местом архитектуры системы. Русские уменьшили время работы двигателей до шестидесяти секунд; так что большая часть их МБР будет находиться в стадии ускорения одну-единственную минуту, и половину этого времени они проведут в атмосфере, где от лазеров толку мало. Так что нам остается окно в тридцать секунд.

Разговаривая, он царапает на скатерти цифры – нервно, даже не глядя на ручку, словно эти цифры – то ли его подпись, то ли какой-то иной, еще более глубоко засевший в сознании знак, TY =30.

– Так вот, первым делом мы должны обнаружить запуск, отследить ракеты и сориентировать все зеркала нужным образом – чтобы они направляли лучи лазеров куда следует, то есть осуществить наведение. Бригада Арта довела потребное на это время до десяти секунд – невероятное, кстати, техническое достижение. – Он кивает, словно соглашаясь с правотой собственных слов, и пишет: TH = 10.