Ретро

Достопочтенное ретро,
благо ты
            или зло?
Вздохом
           какого ветра
к нам тебя
занесло?
Что за изгибы моды?
Время
        сошло с ума:
бабушкины комоды
в блочные
лезут
дома!
Вещи
       нездешней формы,
люстры,
шкатулки,
бра.
Медные
          прателефоны,
чайники —
тоже «пра».
Сотни диковин разных,
полупонятный быт.
Вновь
        граммофонный раструб
нам про любовь
хрипит…
Это, конечно,
                  потеха,
это – игра,
но за ней
слышу я
           долгое эхо
неких
спокойных дней.
Несуетливых,
                  нескорых,
выдержанных,
                   как вино…
Ищут люди
                опору
в том,
что было давно.
Там,
     где проблемы мельче
(если бы так всегда!).
Там, где машин —
                         поменьше,
где подлинней —
                        года.
Там, где они
                не мелькают,
там, где светло
                   и тепло…
Прошлое
успокаивает
тем,
что оно прошло.
Тем,
что оно смиренно…
За частоколом вех
достопочтенным ретро
станет
        и этот век.
Этот —
          шальной,
                      подробный,
загнанный,
              будто конь,
атомный,
электронный
или еще какой!..
…Кто-нибудь —
                     между прочим —
скажет о наших годах:
«Все тогда было
                     проще…
Господи,
нам бы так!..»

«Укоры друзей и семьи…»

Укоры
        друзей и семьи
забудьте,
в расчет не берите!
И все неудачи свои
вы сразу
на время валите.
Пусть вас не тревожит ничто.
Зарывшись в уютную вату,
кричите,
           что время —
не то!
Твердите:
             оно виновато!..
Минуты,
недели,
года
пускай отвечают,
                       покуда
бегут
неизвестно куда.
Летят
непонятно откуда.
И если вам в полдень
                             темно,
и если на празднике —
                                горько,
валите на время!
Оно
все выдержит, —
                       вон его сколько!
Пускай отвечает сполна, —
за что? —
             это, в общем, не важно.
Хотя бы за то, что
жена
соседская
             лучше, чем ваша!
За то, что судьбы
                       не связать.
За то, что вам
                  тускло и тошно.
За то, что…
за то, что…
За то что
вам нечего
людям
сказать.

Песенный конкурс

В. Сухорадо

Это – конкурс,
                     конкурс,
                                конкурс, —
умиленье и восторг.
Невелик солист,
                     а голос
у него —
почти гудок!
Отгудел
           и сел на место…
Новый гений рвется в бой!
Он сражается с оркестром,
с публикою,
сам с собой.
Он поет
           и бьет в ладошки…
У певицы – свой резон.
Ведь не зря на ней одежка
с декольте
на шесть персон…
Покорители эстрады,
долговязые птенцы,
неизвестные таланты,
незнакомые певцы.
Это – конкурс,
                     конкурс,
                                конкурс…
По оркестру
                пот течет.
Простодушие и ко?рысть.
Озаренье и расчет.
Суета.
        Дыханье зноя.
И заламыванье рук…
И всегдашнее,
                   сквозное
ожидание:
а вдруг!..

Баллада о таланте, боге и черте

Все говорят:
«Его талант – от бога!»
А ежели – от черта?
                            Что тогда?..
Выстраиваясь медленно в эпоху,
ни шатко и ни валко
                            шли года.
И жил талант.
Больной.
            Нелепый.
                         Хмурый.
Всего Гомера знавший назубок…
Его считал
               своею креатурой
тогда еще существовавший
бог.
Бог находил, что слог его прекрасен,
что на земле таких —
                             наперечет!..
Но с богом был, конечно, не согласен
тогда еще не отмененный
черт.
Таланту черт шептал:
«Опомнись,
                бездарь!
Кому теперь стихи твои нужны?!
Ведь ты, как все,
погибнешь в адской бездне.
Расслабься!
Не отягощай вины».
И шел талант в кабак.
И —
      расслаблялся.
Он пил всерьез!
Он вдохновенно
                      пил!
Так пил,
что черт глядел и умилялся:
талант
себя талантливо
губил!..
Бог
     тоже не дремал!
В каморке утлой,
где – стол,
               перо
                     и пузырек чернил,
бог возникал
раскаяньем наутро,
загадочными строчками
                                дразнил…
Вставал талант,
почесываясь сонно.
Утерянную личность
                             обретал.
И банка
           огуречного рассола
была ему нужнее,
чем нектар…
Небритый.
С пересохшими губами.
Упрямо ждал он
                      часа своего…
И строки
            на бумаге
                         проступали,
как письмена, —
отдельно от него.
И было столько гнева и напора
в самом возникновенье
этих строк!..
Талант, как на медведя,
                               шел
                                    на бога!
И черта
скручивал
             в бараний рог!..
Талант работал.
Зло.
     Ожесточенно.
Перо макая
в собственную боль.
Теперь он богом был!
                             И был он чертом!
А это значит:
был
самим собой.
И восходило солнце
                           над строкою!..
Крестился черт.
И чертыхался бог.
«Да как же смог он
                         написать
                                     такое?!»
…А он
еще и не такое
мог.