«Если позволите…»
Если позволите
или попросите,
я расскажу вам
о Старом Дели…
Спали на площади,
спали на площади
люди —
не люди.
Тени —
не тени…
Мы
сквозь лежащих
шагали дылдами.
Шли, как реклама,
среди отекших.
Площадь храпела,
укрывшись дырами
бывших заплат,
невозможных одежек…
В небе луна
караваем хлеба, —
недостижима, как хлеб, —
висела.
Мы не глядели
ни вправо, ни влево,
воздух заглатывая
от потрясенья.
Каменный крик
колотился в горле.
Мы,
опустив потрясенные головы,
шли через реку
рванья и горя.
Вброд
через реку надежд
и голода.
Мы перешагивали,
переступали
через дыханья и сновиденья…
Чуть копошилась
гигантская
спальня —
площадь у ратуши
в Старом Дели.
Мне ее за год
не перейти.
Груз этой площади
давит
тяжко…
Вот.
…А теперь ты
встань и прочти
здесь
что-нибудь о цветах
и пташках.
Старый индус
Он сидит —
худой,
как ноябрьский куст, —
посреди суеты
и новейших веяний.
Он жует губами,
будто на вкус
пробует
каждое из мгновений.
Рядом —
радужный вихрь
случайных мазков…
В стариковских глазах
глубоко и пустынно.
За его спиною
столько
веков,
что ему перед будущим
даже стыдно!
Размышления слона, катающего туристов по бомбейскому зоопарку
Три раза я в теченье дня
сырой морковью хрупаю…
Желаете
нанять меня?
Тогда
платите рупию!
Явлюсь из ваших детских снов.
Доставлю счастье полное…
Жалею очень я
слонов,
которые свободные…
Конечно, там еда
свежей,
там нет зловоний города.
Конечно,
мочки их ушей
железом не проколоты.
Не спиливает им никто
их бивни драгоценные…
Слонов жалею я
за то,
что жизнь у них —
бесцельная.
Погонщик – мне,
а им – вожак
начальником приходится.
И говорят,
что сам раджа
порой
на них охотится…
Как им, наверно, в темноте
пустынно и не радостно!..
За мной охотятся
лишь те,
кто —
с фотоаппаратами.
К тому ж гордиться я могу
накидкою красивою,
когда за мелкую деньгу
фотографам позирую.
Гремит,
позванивает
цепь.
Сношу —
заменят новенькой…
Зато есть цель.
И эта цель
близка,
как дверь слоновника.
Тадж-Махал
Тадж-Махал – гробница, построенная императором Индии Шах-Джеханом в память о своей любимой жене Мумтаз-Махал. Имя зодчего неизвестно.
Он —
белее белого,
праздничнее празднества.
Вымахнув над бедами,
высотою
дразнится.
К небесам из марева
сладко
лезет
купол,
свысока посматривая
на индийских кукол.
Сладкие орнаменты,
сладкая природа
ссорятся с пернатыми
тихо и нестрого.
Приторно,
незагнанно
зной плывет по стенам…
Тадж-Махал
из сахара,
очевидно, сделан.
От такого качества,
несмотря на тление,
слаще новых
кажутся
прошлые столетия…
Люди
пола слабого,
женский век не кончен.
Ах, как вы до сладкого
и сейчас
охочи!
Разукрасив личики
грозно и эффектно,
ах, как вы мурлычете
от речей конфетных!
Делитесь обидами.
Но —
теперь и раньше —
кажетесь
рабынями,
правите
мирами.
Медлите,
торопите
гордо и нахально…
Вы нам
глазки строите.
Мы вам —
Тадж-Махалы.
