Гром Север вздрогнул.

Посмотрел вверх.

За ним пришли — флориане. Дверь беззвучно открылась, разбавив сумрак медицинского отсека ярким светом горящих в коридоре световых панелей.

Первым вошел наводящий из четвертой арт. батареи — Укло. Гром не помнил его фамилию.

Укло.

Вторым, следом за ним, вошел радист Грес Най.

Укло прошел к столу, где лежал Энч, пнул тело мертвеца, фыркнул и сказал по — флориански:

— Тухляк.

Грес Най остался стоять в проеме двери, глядя на Грома.

— Вставай. — Укло навис над ним, его мощные руки висели вдоль мощного торса, ноги широко расставлены: — Тебя хочет видеть капитан.

Гром тяжело заворочился, начал приподниматься, сдерживаясь, что — бы не застонать от боли, произнес:

— Потрудитесь говорить по форме со старшим по званию, сержант.

И тогда Укло просто схватил его за воротник кителя, рывком поднял и поставил Грома на ноги, рассмеялся:

— Пошел, нуб говорящий!

От нестерпимой боли в груди, Гром Север едва не потерял сознание, в голове зазвенело, накатила тошнотворная муть. Он скрипнул зубами.

«Не кричать! Перед ними».

Держа его под руки, не церемонясь, флориане почти волоком, потащили Грома вдоль коридора. Он плохо соображал, почти ничего не видел из — за боли — рвущей, обжигающей, мотал опущенной вниз головой, из пересохшего горла вырвался глухой хрип… Потом Гром забылся — муторно и тяжело, ему стало казаться, что он где — то в другом месте и что идет по шатающемуся полу и даже спорит с кем — то…

Звонкая пощечина привела его в себя.

Потом вторая.

Гром Север открыл глаза — в ушах стоял непрерывный звон.

Его по прежнему держали под руки, он почти висел на руках державших его флориан, ноги не слушались, сгибались в коленях.

Командный отсек.

Яркий свет с потолка делал все вокруг нереально четким и пестрым, до боли в глазах. Перед ним стоял капитан Урк Рук — большой как скала, неподвижное, покрытое коротким серым мехом лицо, словно лицо чучела, желтые кошачьи глаза неотрывно смотрят в лицо Грома. Несколько офицеров — флориан молча стоят вокруг.

Гром попытался выпрямиться — ноги предательски дрожали.

— Честь имею, капитан, — хрипло произнес он.

Капитан фыркнул:

— Забудь об этом. Ты просто нуб. Жаль, что ты не зарянин. Жаль.

Гром постарался улыбнуться, его губы растянулись в оскале:

— Я офицер крейсера Содружества Миров. А вы капитан — клятвопреступник. Такие дела.

— Хотел оставить своего помощника, но не вышло. Пусть это будешь ты. Всегда тебя терпеть не мог. — Капитан Урк Рук немного помолчал и заговорил спокойно и твердо: — Посмотри на экран, нуб. Я хочу, чтобы ты это видел! Это последнее, что будет в твоей никчемной жизни нуба. И ты подохнешь, как нуб.

Гром посмотрел на большой обзорный экран над широким пультом управления. Там, в черноте невозмутимого космоса, висел неподвижно гигантский каркас БЭТа. Невидимое Светило освещало его фермы откуда — то справа. Искусственное Светило висело в верхнем левом углу экрана — маленький, ослепительно яркий, желтый шарик, от его сияния центральные конструкции Транспорта, казались покрытыми золотом, блестели гранями ферм.

— Ты хорошо это видишь, нуб?

— Вы видите здесь нуба, капитан? — Гром хотел вернуться обратно на пол медицинского отсека, растянуться на полу и умереть. Но он знал — его смерть будет тут: — На крейсере нет животных.

Капитан рассмеялся — громко и хрипло, сказал, казалось без злости, он даже улыбнулся, оголив свои грозные белые клыки:

— Не юродствуй, это не поможет. Смотри, я хочу, что — бы ты на это смотрел! Вот он поводок за который заряне водили нас столетиями. Этому пришел конец. Я отсеку этот поводок!

— Капитан, говорит отсек связи. Космолет «Юг» продолжает запрашивать разрешение на связь. С БЭТа отдают команды челнокам покинуть шлюзовые ангары.

— Не отвечать!

— Есть, не отвечать.

— БЭТ единственная ваша надежда, капитан. Ваш народ погибнет.

— Мы колонизируем Акавию. В БЭТе уже нет необходимости.

— Акавию вам не отдадут.

— Ты решил, что мы станем вас спрашивать? — Урк Рук рассмеялся: — Вас? Мы возьмем ее сами, без спроса, возьмем, как принадлежащее нам по праву!

— У вас нет таких прав.

— О, бессмысленное и тупое! Связисты, трансляция включена?

— Так точно, капитан! — Раздался бодрый голос из звуковых пластин над пультом: — БЭТ крупным планом.

— Командиру носовой батареи, четвертой палубы! Плазменными орудиями по цели — огонь! — и Урк Рук гортанно рассмеялся: — Не промахнитесь, ребята.

Гром Север висел на руках, державших его флориан. Пересиливая боль, он смотрел на обзорный экран.

«Я увижу это». — Подумал он.

В отсеке зазвенел пронзительный сигнал боевой тревоги, и сквозь него раздались команды:

— Батарея, заряд максимальный!

— Дистанция — пять тысяч!

— Одиночными. Прицел — по центру! Уничтожить!

От носовых орудийных батарей, находившихся выше командного отсека, полыхнуло оранжевым светом, и десятки маленьких, красных искр, чертя на экране светлые полосы, метнулись к БЭТу. Боевые плазмоиды имели скорость десять километров в секунду, и быстро достигли цели. Фермы и технические надстройки засветились желтыми вспышками — залп, еще залп. Каркас Транспорта в центре и ближе к корме, озарился многими немыми взрывами, расплавленный металл раскидало в пространстве красными, гаснущими брызгами, балки, в местах попаданий плазмоидов, разорвало и выгнуло. Жилой комплекс строителей «Бублик», лишившись верхней своей части, раскалился и оседал.

Крейсер бил по БЭТу, разрезая его пополам. Уже почти полностью с разбитыми конструкциями в центральной своей части, каркас Транспорта оставался недвижим. Нужно было время для того, чтобы эта огромная масса пришла в движение.

Висевший рядом с Транспортом космолет, отстыковался от причальных труб, загорелись его ходовые огни яркими, продолжительными вспышками, ожили ядерные двигатели, начал движение, разворачивался от БЭТа, уже скользил в космосе, уходя прочь, набирал скорость — капитан космолета пытался спасти команду и корабль.

— Уничтожить корабль неприятеля!

Искры плазмоидов метнулись к уходящему космолету, он вспыхнул, как большая звезда, разлетаясь во все стороны яркими брызгами расплавленного металла.

Все было кончено….

Капитан Рук повернулся к Грому — желтые глаза широко раскрыты:

— Ты хорошо это видел, нуб?

— Вы убили свой народ, капитан Рук. Они вас проклянут. — Гром Север произнес это без надрыва, даже спокойно: — Вы преступник. И предатель.

— Швартовой команде приготовиться к буксировке Искусственного Светила.

Капитан Рук сделал шаг к нему — в матовом, белом свете световых панелей его мех отливал серебром, он приблизился почти вплотную, смотрел на Грома сверху вниз, сказал:

— Ты не увидишь того, что будет потом, нуб. Но зато будешь знать. Мы идем на Зарю, и никто не успеет ее спасти. Никто. Даже старик «Упрямый» слишком далеко. Он явится — потом. И тогда я его раздавлю! А теперь… Теперь нуб, ты умрешь, но перед смертью я покажу тебе твое сердце. — Капитан повернулся к ожидавшим рядом офицерам, заговорил громче и в его глубоком голосе сильнее зазвучал металл: — Мы — история, мы — будущее Флории! Наше место в вечности!

Грома била мелкая, противная дрожь, боль — постоянная, рвущая, заливала его тело огнем, мысли путал страх, но он заставил себя усмехнуться, заставил себя сказать последнее:

— Быть предателем — это почетное место…

Урк Рук нанес ему удар — быстрый, как выстрел — сокрушительный, рвущий.

В грудь Грома Севера.

Когтистой, мощной рукой сокрушающей ребра и плоть.

Умирая, уходя в глубину смертельной темноты, проваливаясь в нее, выскальзывая из объятий новой, безумной боли, в немом бреду, командир боевой части 5, крейсера «Восток», старший майор Гром Север увидел свое сердце…

Он собрал всех в кают — компании «Бродяги».