Он приходил к ним на сотнях миров, спасая от бесчинств болезни. Тетуракт научил их не сражаться с чумой, а принимать ее, делая частью собственных тел и черпая из нее силы. То, что несло смерть, по его словам, было на самом деле провозвестником начала новой жизни. На миры-кузницы, планеты-ульи и даже в дома дикарей приходил он, спасая всех. И они были готовы последовать за ним хоть на край Галактики. Ведь с его приходом не стало больше смерти, напротив, их переполняла жизнь, столь насыщенная бурлящей, питательной силой, что даже она сочилась из всех их пор и трещинок на коже.
Впервые Тетуракт явился им на Имперской Военно-Космической Верфи Стратикса. И теперь все, кто еще мог быть спасен, совершали паломничество к воздвигнутому там трону. Это был мир гигантских космических доков, нанизанных на величественные каменные и металлические опоры, которые были облеплены городами-ульями. И теперь толпы последователей Тетуракта изливались из доков, принимающих культистов, и отправлялись в шествие к тронной площади, где восседал их спаситель. Миллионы людей проходили мимо него чумной толпой, сочащейся слизью, глядя пораженными катарактой глазами на вершину вздымающегося над ними черного каменного столба. Тетуракт взирал на них в ответ из своего паланкина, поддерживаемого руками четырех крепких носильщиков, чью кожу по воле властителя разорвали невероятно огромные мышцы. Мощные мутанты-носильщики резко контрастировали с собственным, хилым и сухощавым телом Тетуракта, но в нем все равно явственно текла сила. Его тонкое, кажущееся очень древним лицо лучилось мудростью, а длинные изящные пальцы в ласковом жесте протягивались к толпе, словно передавая его благословение.
Царство Тетуракта простиралось на полдюжины систем во все стороны, и он правил им твердой рукой. Его слуги доставляли приказания целым мирам, населенным благоверными, которые подчинялись беспрекословно, не задавая вопросов. Предавший и бросивший их Империум пытался вернуть обратно свои планеты, но Тетуракт, в своей непревзойденной мудрости, призвал последователей отдать жизни во славу спасителя и заставить вражеские армии увязнуть на полях сражений, в которые превращалась вся поверхность миров. Флотилии боевых судов, стоявших в доках Стратикса, были разбиты на группы быстроходных налетчиков и мощных кораблей, способных разрушить строй приближающихся клиньев Военно-Космического Флота Империума. Оружейные, остававшиеся на планетах Тетуракта, были опустошены подчистую, чтобы превратить орды благодарных больных в верные армии, уничтожавшие Имперскую Гвардию, когда та приближалась к их городам. Гибель культистов служила защите царства Тетуракта, и не было смерти прекраснее.
В царство кроме самого Стратикса входили миры-кузницы Сальшан Антериор и Телкрид IX. Ресурсами их снабжали богатые минералами поля астероидов, круживших возле синего карлика Серпентис Минор. Благодаря всему тому, что поставляли его владения — от военных верфей, создававших корабли, до агрикультурных миров, дававших пищу тем последователям, которым она еще требовалась, — Тетуракт обладал достаточными ресурсами, чтобы втянуть Империум в войну на несколько веков. Царство Тетуракта не собиралось шататься в ближайшее время.
Царство Тетуракта замерцало на великом Галактариуме, его зараженные звездные системы кружили вокруг наложенного сверху изображения с пикт-записи. Постепенно отдельные светила занимали свое место на этом стоп-кадре, пока звездная карта и ночное небо над аванпостом не стали идентичными.
Сержант Грэвус подбежал к технодесантнику Солану, обессиленно пытавшемуся дотянуться до проводов, вставленных в его затылок. Грэвус отключил их, и глаза Солана снова обрели осмысленное выражение.
— Ты нашел, брат? — спросил сержант.
— Стратикс Люмина, — ответил технодесантник. — Окраина звездной системы Стратикс. Его до сих пор никто не трогал, поскольку этот мир никогда не был населен.
— Нас окружили Арбитрес. Сражаться можешь?
— Завсегда.
— Отлично. Следуй за мной.
Сержант Грэвус и технодесантник Солан все еще шли от залы Галактариума к выходу из храма, когда началась стрельба.
Сарпедон понимал, что Инквизиция рано или поздно найдет их, — Испивающие Души были отлучены от церкви, а сам он убил посланца Инквизиции, доставившего эту новость Ордену. Только командор надеялся, что Ордо Еретикус будет искать их след еще хоть немного подольше, а не нападет на Испивающих Души в тот момент, когда они более всего уязвимы.
Но и там служили не дураки. Инквизитор Тсурас, которого Ордену удалось перехитрить во время бегства из Поля Цербера, был не более чем мясником, головорезом, пользовавшимся своим положением, чтобы давать волю собственной грубости и жестокости. В отличие от него Таддеуш, похоже, оказался куда более утончен и терпелив. Это был тот самый враг, в котором Сарпедон нуждался менее всего. Во всяком случае сейчас, тогда, когда Орден должен действовать со всей возможной скоростью и незаметностью. Но командор понимал: рано или поздно встреча с Инквизицией состоится.
Первым выстрелил снайпер Арбитрес — хладнокровный убийца, надежный офицер. Его профессионально откалиброванная автоматическая винтовка выпустила пулю, ударившую в правый глаз Франтиса Йенассиса, разнеся его затылок и оставив патриарха висеть мертвым грузом в руке Сарпедона. Приказ стрелять наверняка поступил от самого инквизитора Таддеуша: заложник оставался единственным преимуществом командора, и это преимущество требовалось устранить. Власть Ордо Еретикус распространялась даже на Дом навигаторов, к которому было приписано данное подразделение Арбитрес.
Теперь и у всех остальных офицеров не осталось причины, чтобы не открыть огонь по стоящему перед ними мутанту. Орудия, установленные на крышах бронетранспортеров, обрушили на него град зарядов, и Сарпедон едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать попадания из пушки, оставившего глубокую воронку в земле и чуть не оторвавшего ему несколько когтей. В основной своей массе арбитры были снабжены ружьями, не позволявшими вести огонь на большом расстоянии и предназначенными для подавления мятежей, но все остальные, кто мог выстрелить по нему, сделали это — пули снайпера и осколки разрывавшихся гранат рикошетили от доспехов командора и обдирали кожу на лапах. Сарпедон бросился под защиту храма, отшвырнув в сторону дергающееся тело Франтиса Йенассиса.
Труп патриарха упал на землю. Изодранный тюрбан слетел с его головы, и в небо безжизненно уставилось матово-черное варп-око, теперь слепое и неопасное.
— Проредить их ряды и отступить! — приказал Сарпедон Хастису и Крайделу, возвращаясь к Галактариуму.
Арбитрес приближались, выпущенные ими пули обдирали облицовку со стен храма и рыхлили землю. Их ружья были бесполезны на большом расстоянии, но внутри здания они оказались бы идеальны для стрельбы по укрытиям, поэтому отряды арбитров продолжали бежать под болтерным огнем двух подразделений Испивающих Души. Сарпедон выиграл своим десантникам время, необходимое для того, чтобы выбрать цели, но выстрел из пушки уже разорвал одного из людей Крайдела на куски, а сплошные потоки пуль, выпускаемых снайперами и БТР, мешали вести прицельный огонь. Как только первые выстрелы ружей стали откалывать куски мрамора от колонн, Хастис и Крайдел прокричали своим людям приказ отступать внутрь храма и направились следом за Сарпедоном.
Галактариум застыл, его сфера теперь изображала только ночное небо Стратикс Люмина. Странно было узнать наконец имя этого мира, но, если им не удастся вынести полученную информацию с Кайтеллион Прайма, все будет бессмысленно.
Отряд Грэвуса расположился на границе залы, и Солан стоял в общем ряду. Технодесантник явно не только выжил, но и сохранил способность сражаться, что было просто замечательно. Если судьи Арбитрес обладали хоть каплей здравомыслия, они должны были послать нескольких офицеров с гранатометами на крышу храма, чтобы засыпать Испивающих Души фраг- и крак-гранатами, пока космодесантники сражаются с пошедшими в наступление арбитрами. В такой ситуации Сарпедон нуждался в каждом из своих братьев.
