Инквизитор Клаэс предоставил в распоряжение Аларика все ресурсы Трепитоса. Лучший корабль Клаэса — тот самый, которым воспользовались культисты Лигейи, — до сих пор стоял под арестом в доках Япета. Но инквизитор нажал на тайные пружины, и через несколько дней у Аларика было два торговых судна — самых быстроходных во всем Шлейфе, с командой из бывших экипажей военной флотилии.

Аларик послал Генхайна на «Рубиконе» доставить Лигейю на Мимас. Затем командир отделения возмездия должен был отправиться на Титан и, действуя от имени Аларика — как брата-капитана и командира ударной группы, — получить меч Мандулиса. Если это оружие действительно было «сверкающей молнией», о которой говорил Валинов, — значит, меч воплощал в себе единственный шанс Серых Рыцарей в грядущем противостоянии с Гаргатулотом.

Отделения Санторо и Танкреда остались в крепости. Они оборудовали себе кельи и тренировочные залы и практиковались в рукопашных схватках. Когда-то крепость казалась могущественным, почти неприступным сооружением. Теперь же Аларик, готовясь продолжать расследование, стоившее Лигейе разума, всерьез полагал, что Шлейф Святого Эвиссера обладает куда меньшими ресурсами, нежели сеть культов Гаргатулота, зародившихся больше тысячи лет назад.

Усиление активности культов привлекло в миры Шлейфа немалые силы Имперской Гвардии и военных флотилий, но все же их было недостаточно, чтобы охватить всю систему. Даже если бы удалось убедить Экклезиархию предоставить в распоряжение Аларика подразделения Сестер Битвы — преданное и мощное войско, заслуживающее уважения, — всех собранных сил едва хватило бы для одного хорошего удара.

Большая часть Серых Рыцарей сейчас направились к Оку Ужаса сражаться с непрерывным потоком демонов, изливавшимся в реальный мир из варпа. Остальные с трудом закрывали самые критичные позиции, сдерживая натиск демонов через черные дыры по всему Империуму — Маэльстром, врата Варла, туманность Диоклетиана и дюжину других кровоточащих язв реальности. Так что с Титана не стоило ждать подкрепления.

Теперь Аларик понимал, почему от лидера требуется обладать многими различными качествами, в необходимости которых он прежде не был уверен. Он должен был сражаться и побеждать, не допускать, чтобы пошатнулась его вера в Императора, и вести за собой братьев Серых Рыцарей. Но более того — он должен был исполнять все это даже тогда, когда сознавал, что остался совсем один.

«Перевозчик» неспешно тащил свой груз через Сегментум Солар. Двигатели опасно постукивали из-за нагара в изношенных клапанах, а устаревший курс-контроллер тратил слишком много топлива на беспрестанные корректировки маршрута. Перелет между Юрном и Эпсилон Октариус был тяжелым; обилие конкурентов не позволяло тратить время на ремонт разваливающегося грузового судна, а полученных денег вечно не хватало, чтобы заменить его на новое.

Капитан Йамбе знал, что, вероятно, умрет вместе со своим «Перевозчиком». Йамбе уже стукнуло сорок семь лет. Это хороший возраст для капитана грузового судна: большинство коллег умирали гораздо раньше из-за несчастных случаев или разгульных ночей в портах. Йамбе пережил два серьезных крушения и Император знает сколько пьяных драк на стоянках. А когда, наконец, стал капитаном собственного корабля, понял, что теперь до смерти не вырвется из этой кабалы. Он задолжал слишком многим людям, чтобы суметь от них отделаться, и никогда не накопит достаточно денег, чтобы модернизировать свою потрепанную посудину.

По крайней мере, экипаж — три десятка людей, что занимали несколько жилых помещений вокруг обширного чрева корабля, — знал, на что идет. В огромных безвоздушных грузохранилищах лежало несколько партий промышленных товаров с Юрна: от запчастей к станциям слежения до лазружей массового производства, упакованных в деревянные ящики.

Помощники Йамбе были людьми жестокими и угрюмыми; возможно, они использовали «Перевозчик» для того, чтобы скрыться от правосудия. Но пока они выказывали хоть небольшое уважение к техноритуалам и знали, с какого конца подойти к гиперключу, капитана это не беспокоило.

Тесный и жаркий капитанский мостик «Перевозчика» провонял потом и машинным маслом. Йамбе с годами начал заплывать жиром. Теперь он плотно заклинивался в командном кресле и медленно пропитывал его потертую обшивку своим потом. На подлокотнике брякала полупустая бутылка юрнианского «Второго лучшего» — вонючего, но сильнодействующего спиртного, без которого капитан уже не мог уснуть. От холодного, ненавистного космоса, где капитан провел большую часть жизни, его отделяла лишь прозрачная пластальная полусфера — точно выпуклый глаз гигантского насекомого.

«Перевозчик» недавно выпрыгнул из варпа. Корабельный навигатор второго класса — костлявый и дерганый парень, выпускник одного из Нижних Домов, теперь мог несколько дней медитировать, чтобы подготовить следующий варп-прыжок. Навигатор был почти полным нулем в своей работе, зато плата Нижнему Дому за его услуги такой не казалась. Астропат Гелл обходилась не намного дешевле, но она хоть имела какое-то представление о том, что делает.

Йамбе ненавидел космос и потому не мог отвести от него взгляда. Капитан знал, что в один из дней космос ворвется и убьет его — и это случится, как только Йамбе ослабит бдительность. Однажды ему довелось оказаться в нескольких сантиметрах от жесткого вакуума и увидеть, как друзья выворачиваются наизнанку в пробоине корпуса. Это было давно, еще когда капитан мог позволить себе иметь друзей. Космос погубил больше мужчин, чем это сделали женщины, — к таким словам уже ничего не надо добавлять…

Рядом с Йамбе гудели и пощелкивали стоящие в беспорядке анализаторы и устройства связи. Время от времени испускали облачка пара протекающие трубы охлаждения. Капитан слышал, как натужно гудели двигатели, проталкивая «Перевозчика» через гравитационные поля висящего над ним пояса астероидов. Этот корабль долго не протянет.

Может, после прибытия на Эпсилон Октариус оставить судно гнить в порту и отправиться на планету? И там найти другой способ прожить отмеренное ему время, которого Йамбе не заслуживал? Послать к черту плату за стоянку, туда же и кредиторов?..

Но капитан прекрасно знал, что на Эпсилон Октариус он загрузит корабль продовольствием и предметами роскоши и потащит все это обратно на Юрн.

— Босс, — ожил вокс-канал с кормы, прерываемый помехами. Говорил Лестин — бригадир мотористов и единственный человек, которому Йамбе мог доверить двигатели «Перевозчика». — Босс, у нас проблема.

Йамбе сплюнул:

— Что за проблема?

— Столкновение. Похоже, что-то случилось в четвертом отсеке.

— Вы в состоянии справиться с этим «случилось» или отсек разрушен полностью?

— Керрел пошел посмотреть. Он пока не вернулся.

Йамбе совсем ни к чему было терять людей. Выручка за этот рейс будет слишком невелика, чтобы набирать новых членов экипажа.

— Сейчас приду. Постарайся, чтобы до тех пор никто не умер.

Йамбе выбрался из капитанского кресла и спрятал бутылку «Второго лучшего» в один из стоящих рядом анализаторов. Спиртное, рядом с нагретой трубой, стало шипеть и булькать. Пробираясь от кресла к выходу, капитан не переставая сыпал проклятиями. Прикоснувшись рукой к металлической перегородке, он ощутил, как сильно дрожит корпус корабля. Предыдущий владелец вырезал на трубах и балках литании богу машины. Высокий готик молитв должен был обеспечивать безопасность и работу всех механизмов. Но, похоже, от этого мало толку.

Через выходящие в главный коридор иллюминаторы Йамбе заглянул в обширные грузовые отсеки. Там громоздились массивные кипы строительных материалов, инструментов, оружия — всех тех вещей, которые жители Эпсилон Октариус были не в состоянии изготовить сами. Затем капитан заковылял в сторону кормы по длинному коридору с полукруглым потолком, в полной мере ощущая свой возраст и свой вес.

Однажды, работая на вооруженном торговом корабле с Балура, Йамбе стал свидетелем протечки плазменного реактора и видел, как две тысячи человек заживо сгорели в жидком пламени. Будучи капитаном, он потерял семерых человек, когда отказал механизм воздушного шлюза. А с каждой смертью, как верил Йамбе, небольшая часть его души становилась темной и холодной. Вот потому прирожденные астронавты так жестокосердны, словно дети гроксов.