”Это обескураживает”, - подумала инквизитор. Никто бы и не подумал так далеко забираться вглубь судна, здесь можно было спокойно укрыться, не заботясь о том, что творится вокруг.

Фуриа размотала невральный кнут, обмотанный вокруг ее талии и начала хлестать схемы на стенах. Оружие было разработано, чтобы наносить вред биологическим существам, но и здесь он отлично сработал. Обратная связь выжгла электро-интерфейс и вывела из строя демпферы. Голубые молнии заплясали вокруг, коридор наполнился дымом и запахом жженой проводки.

Инквизитор позволила обнаружить себя и стала ждать.

Внезапно дверь открылась и в ней показалась Амалия Орбиана. В руках она держала какое-то оружие ксеносов, на талии висел электро-цеп.

— Пусть твой ученый выйдет, — сказала Хадриана.

— Нет.

— Ваша власть на этом корабле аннулирована.

— Мне не нужна власть, когда у меня есть сила. Наше исследование будет закончено, Эртуо на грани прорыва.

— Скорее я, прикончу вас.

— Очень в этом сомневаюсь.

Фуриа посмотрела на открытую дверь. Отчаяние заставило ее забыть о рисках. Теперь радикал словно искала катастрофы. Хадриана не удивилась. Ее ранние предположения о ксантитах оправдались, все они уже перешли черту.

— Во имя Бога-Императора, остановитесь! В течение часа орки высадятся на корабль.

— Ради Него, дайте мне закончить работу.

— Вы не сможете.

— Я уже близка.

— Опять? Как часто вы думали, что уже на грани успеха?

Орбиана не отвечала, ее лицо было словно высечено из камня. Глаза пылали холодной ненавистью, ненавистью ко всем, кто попытается помешать исполнению ее святой миссии.

”Где граница, между радикалом и еретиком?” — думала Хадриана. Доказательство сейчас стояло перед ней: это черты попросту не существуют.

— Давай, подойди ко мне теперь, — прошипела Амалия, поднимая оружие.

Фуриа низко присела и ударила своим кнутом. Силовая броня поглотила удар, но его силы оказалось достаточно, чтобы зеленый луч энергии, вырвавшийся из какого-то устройства, прошел мимо. Он ударил в стену, сорвал обшивку, и оставил длинную рану в стене. Хадриана метнулась вперед, словно снаряд, выпущенный из орудия. Орбиана приняла защитную стойку. Инквизиторы столкнулись, и Фуриа попыталась вывернуться и ударить радикала своим измененным плечом, но не смогла пробить силовую броню. Удар отозвался в позвоночнике, словно ее огрели молотом. Однако теперь они оказались слишком близко друг от друга, и ксантит не могла использовать оружие ксеносов. Амалия вывернулась в ловком финте и контратаковала. Хадриана чувствовала себя так, словно в нее врезался осадный таран. Ее откинуло на стену, мрамор раскололся, но аугметированные части тела поглотили большую часть энергии. Тем не менее, сервомоторы левой ноги были повреждены и движения запаздывали на долю секунды. Она согнула колени, перекатилась, и ударила кулаком в голову Орбианы, но опоздала, и кулак только рассек воздух. Амалия ударила инквизитора кулаком в предплечье и попыталась отскочить, но кнут, все еще обмотанный вокруг ее руки, не дал ей достаточно места. Через мгновение она уже вновь могла двигаться, но Хадриане хватило этого времени, чтобы встать. Она должна была двигаться, противопоставляя скорость грубой силе. Несмотря на ранения, она все равно двигалась быстро — тень, жалящая словно змея. В ее руке появился нож, светящийся в темноте фиолетовым цветом. Инквизитор Ордо Маллеус была выше своего противника, и целилась в незащищенную, нижнюю часть черепа Орбианы. Радикалу хватило скорости, чтобы спасти свою жизнь, но клинок прошел сквозь локтевое соединение, разрывая узлы псевдо-мышц, фибросвязок, плоть и сухожилия под ними. Рука повисла мертвым грузом, неспособным двигаться. Она проворчала и вновь попыталась ударить Хадриану, но та с легкостью увернулась. Они танцевали, пытаясь пробить защиту и нанести смертельные раны.

Поврежденная нога Фурии заклинила, и долю секунды она не могла двигаться. За это время она упустила свое преимущество. Амалия замахнулась электро-цепом, и ей пришлось броситься в обратный кувырок. Хадриана уже почти увернулась, когда оружие попало в нее в район талии. Вновь удар приняла усовершенствованная сторона тела, но электро-цеп не был обычным оружием. Он послал в ее бионику многочисленные электрические импульсы, она рухнула на пол, рука не слушалась команд, посылаемых аугметикой, а нога барабанила по палубе. Орбиана нависла над ней, и вновь подняла оружие. Фуриа с легкостью уклонилась бы, но тело больше не принадлежало ей, она словно марионетка была на поводу радикала. Цеп размозжил бы ей череп.

”Двигайся”, - говорила она себе. — ”Двигайся”.

Она собрала остатки своей воли и перекатилась вперед, две головные части оружие прошли мимо, но третье разорвало аугметическое горло. Теперь ей приходилось молчать, дыхание давалось с трудом. Приходилось бороться за каждый вдох, инквизитор медленно, работая руками, отползала назад — таким образом, ей удалось продвинуться к двери. Хадриана обернулось: перед ней лежало оружие ксеносов. Сейчас она ни на секунду не думала о том, чтобы воспользоваться им — это бы осквернило ее душу. Если бы у нее была такая роскошь, как время на размышления, то она пришла бы к выводу о том, что лучше умереть, чем победить с ксено-оружием в руках. Но времени на раздумья не оставалось, пришло время смерти.

Орбиана раскручивала цеп, когда Фуриа метнула в нее свой нож. Амалия попыталась увернуться, чем сохранила себе глаз, лезвие пробило скулу и вонзилось глубоко в рот. Она споткнулось, цеп упал и раздробил ксенотех. Он взорвался в ослепительной вспышке. Хадриана готовилась уворачиваться от выпадов радикала, когда прогремел взрыв. Инквизитора отбросило назад, что-то хлестало ее тело, вся она содрогалось, от мучительных импульсов, пронизывающих каждую молекулу ее тела. Орбиана закричала, в этом вопле не было боли, только муки, отчаяние и гнев. Крик прекратился так же внезапно, как и начался, и Фуриа открыла глаза. Свет исчез, работал только бионический глаз. Она не видела ничего слева от себя, по стенам и потолку плясали зеленые молнии. Судя по всему, Амалия приняла на себя большую часть энергии, высвободившейся после уничтожения артефакта. От нее мало что осталось, инквизитор заметила часть черепа и руку, пальцы которой были все еще сжаты. Хадриана лежала на спине, в увеличивающейся луже собственной крови, что-то булькало в горле, когда она дышала, словно Фуриа захлебывалась гноем. С трудом повернув голову, инквизитор увидела дверь, за которой Андовал продолжал свои изыскания, понятия не имевший, что его уже никто не защищает. Ирония происходящего словно копье пронзило грудь: теперь она ничего не могла сделать. Хадриана не знала, работает ли еще вокс-бусина, но в любом случае она не могла двигаться, чтобы предупредить юстикара. Внезапно темнота навалилась на инквизитора. Она ждала, ждала когда…

Орки выпустили абордажные торпеды. Три из них пробили корпус в районе посадочной палубы, с визгом продираясь сквозь переборки, выпуская герметик, препятствующий утечке атмосферы. Нос одной из торпед не выдержал давления, но остальные две благополучно достигли места назначения, извергнув из своих утроб сорок тварей.

Браун думал, что больше никогда не встретится с зеленокожими, когда он улетел на Штормовом вороне Астартес. Он находился в доке, ожидая пока воины решат его судьбу. Казалось, орки скучали по нему. Он так и сказал себе, но подобные шутки были неуместны перед лицом приближающегося сражения. Сейчас в посадочном ангаре находилось около двух десятков воинов-аколитов Орбианы. Серые Рыцари пополнили боезапас и отправились на мостик, в то время как Вархайт вылетел на ”Терзателе”, чтобы уничтожить ксеносов, пытающихся взять сторожевик на абордаж. Разумеется, это было хорошим решением, но один десантно-штурмовой корабль не мог защитить весь корабль. Астартес рассредоточились по жизненно важным узлам корабля, ангары тоже были важным местом. Солдаты Инквизиции были гораздо лучше обеспечены, чем бывшие гвардейцы: мощное оружие и броня. Они молоды, прошли первоклассное, и что важнее — были фанатиками. Отсутствие инквизитора беспокоило их, и единственным недостатком был их боевой дух, явно находившийся не на высоте. Он понятия не имел, почему все собирались сражаться. У тварей было подавляющие численное превосходство, и если они хотели выжить, то должны были на полной скорости мчаться из системы. Тем не менее, принимать решения — не его задача, долг полковника состоял только в том, чтобы сражаться. Между люками, ведущими в пустоту и внутренними отсеками, соорудили баррикады, и сейчас он стрелял, укрывшись за одним из блоков. Ему предложили круутскую винтовку, но он держал в руках лазган, предпочтя благочестивое оружие, произведенное Имперскими оружейниками. Защитники вели заградительный огонь, орки начали умирать, не успев выйти из торпед, но все больше и больше ксеносов присоединялось к битве. С каждым нажатием на спусковой крючок зеленокожие сокращали расстояние. Они открыли шквальную ответную стрельбу. Голова воина-аколита рядом с Клаусом взорвалась. Браун попал в глаза одной крупной твари с пилотопором, та начала выть и разорвала несколько орков, пока ее не затоптали собственные сородичи. Возглавлял всех огромный и особенно мерзкий ксенос, налепивший кое-как на себя куски брони, которая судя по всему, до отвратительных ”усовершенствований”, была силовой броней космодесантников. В одной руке он держал молот, во второй — пушку, чей ствол был слишком огромен для того, чтобы стрелять. Тем не менее, каждый выстрел разрушал целые секции баррикады, а броня поглощала все, что могли противопоставить ему имперцы. Он хохотал, выл и смеялся, новый взрыв прогремел совсем рядом, и полковника отбросило в стену.