— Сутки? — Лицо Евмена стало еще более мрачным, чем прежде. — Изволь объясниться.

— Лигрис повредил соединения между плазменными генераторами и катушками накопителей. Все можно починить, но это требует времени. Остановить нас ему не удастся, но вот задержать — вполне.

Евмен злобно покосился на Палласа, чья оплошность позволила технодесантнику свободно перемещаться по всему «Сломанному хребту».

— Время становится решающим фактором. Мы должны уйти в варп, как только будут исправлены двигатели.

— И куда прыгнем? — спросил сержант Гекулар.

— Не имеет значения, — ответил Евмен, выключая вокс. — Главное, подальше от этой проклятой системы. А там уже продумаем наш следующий шаг.

Евмен знаком приказал Гекулару следовать за собой и направился обратно к мостику, чтобы подготовить системы «Сломанного хребта» к отправлению.

Апотекарий Паллас еще несколько минут продолжал стоять, окруженный дата-стеками, хранящий память обо всем, что он предал. Он повернулся спиной к старому ордену, объединившись с Сарпедоном, а теперь отрекся и от него самого. Во всем архиве не осталось ничего, что Паллас мог бы назвать своей историей.

Затем он тоже покинул зал, направившись в апотекарион, где его ждали боевые братья, пострадавшие при обороне лесной крепости. Их связывало общее предательство, и теперь Паллас был обязан помочь им… ведь они были его боевыми братьями. Сарпедон же, как и другие Испивающие Души, оставшиеся на Ванквалисе, должен был быть забыт навсегда.

Драться Глейвана Варра учил отец. И именно это позволило урокам хорошо запомниться. Отец сражался в составе 31-го полка Локразийской легкой пехоты — славного древними традициями подразделения, относившегося к своим мечам с не меньшей серьезностью, чем к огнестрельному оружию. Боевой стиль локразийцев, текучий и стремительный, сочетал в себе элегантность со смертоносностью. Варр-старший был человеком добродушным, но прекрасно понимал, сколь опасной может быть Галактика, и особенно для его сына, собиравшегося, как и он, делать военную карьеру. Каждое неловкое парирование, каждый непродуманный выпад богато награждались синяками, и уже к совершеннолетию будущий генерал владел искусством меча не хуже ветеранов Локразийской легкой пехоты.

Однажды отцовский полк отправился на подавление мятежа и так и не вернулся. Но в памяти Варра навсегда сохранились все эти выпады и блоки, финты и добивающие удары.

Но сейчас от них практически не было толку. Сарпедон был огромен и обладал настолько молниеносной реакцией, что даже отец Варра не смог бы сейчас ничего поделать.

В очередной раз отразив удар психосилового посоха, генерал оценил состояние своей сабли — она была помятой, зазубренной, согнутой и вряд ли пригодной для использования в качестве оружия. Он пошатнулся, и тут же рукоять посоха врезалась в его спину, вынуждая распластаться в грязи. Варр едва не выронил саблю. Он нырнул, нашел ногами дно и рывком распрямился. Его глаза залепила вонючая жижа, и генерал даже не мог видеть своего противника.

Его отец сейчас наверняка бы прокрутился на месте, описав мечом эффектную дугу с такой точностью и скоростью, что поймал бы противника врасплох и перерезал бы тому глотку. Варр так и поступил, вкладывая весь свой вес, всю свою силу в удар, нацеленный туда, где, по его предположению, должен был находиться Сарпедон.

Клинок разлетелся вдребезги. Сломалось также и запястье самого Варра, и рука онемела от боли. Подняв взгляд и смаргивая грязь с ресниц, он увидел, что сабля переломилась о предплечье Сарпедона.

И генерала не слишком утешило осознание того факта, что лицо его противника выражало подлинное сожаление, когда психосиловой посох пронзил грудь Варра.

Безжизненное тело сползло с посоха в воду, гнилая болотная жижа заполнила дыру в груди генерала. Сарпедон молчаливо смотрел, как тот погружается в окровавленную грязь.

— Командор, — раздался голос капитана Люко, — 901-й отступает.

— Генерал Варр погиб, — ответил ему Сарпедон.

Люко кивнул в сторону позиций штрафного легиона.

— Значит, — произнес он, — они лишились командира. Дайте приказ, и мы просто сметем их.

Сарпедон проследил за взглядом товарища.

— Этим мы ничего не добьемся, — возразил командор. — Их отправили сюда не расправиться с нами, а задержать нас. Даже если мы просто побежим сквозь них, они выполнят эту задачу. И Воющие Грифоны ударят нам в спину.

— Командор, — осторожно спросил Люко, на лице которого явственно читались сомнение и настороженность, редко посещавшие космических десантников, — ты же не собираешься сражаться с Воющими Грифонами в этом болоте?

— Нет, — ответил Сарпедон. — Это был бы слишком роскошный подарок для Мерчано. Скажи, капитан, мы все еще можем связаться со «Сломанным хребтом»?

— Не уверен, — протянул Люко. — Мы ничего не слышали от Лигриса с того самого…

— Я говорю не о Лигрисе, — отрезал командор. — Мне нужен Евмен.

Евмен распорядился, чтобы его оставили одного и выключили все сторонние каналы связи, поскольку никто, кроме него, не должен был участвовать в этих переговорах. На мостике появлялось все больше и больше оборудования, чтобы новый повелитель мог командовать и «Сломанным хребтом», и Испивающими Души без посторонней помощи.

Он подошел к капитанской кафедре, за которой смотрелся настолько естественно, словно всегда стоял за ней.

— Доброго дня, командор, — произнес Евмен.

На обзорном экране возникло лицо Сарпедона. За спиной низвергнутого магистра были видны ветви уродливо изогнутых деревьев, торчащих среди гнилых болот. Командор с головы до ног был вымазан в какой-то слизи и крови генерала Варра.

— Предлагаю переговоры, — сказал Сарпедон.

— Какой смысл? — засмеялся Евмен. — «Сломанный хребет» в наших руках. Варп-двигатели уже заряжаются. Мы снимемся с места менее чем через час. Разве ты можешь нам предложить хоть что-то, в чем мы нуждаемся?

— Выживание, — произнес Сарпедон. — Будущее.

— Не думаю, что это наше выживание поставлено на карту.

— Проклятие, Евмен, неужели ты совсем не понимаешь, что происходит? Я не единственный твой враг. Воющие Грифоны не остановятся, пока все Испивающие Души не будут уничтожены. И это касается и твоих, и моих людей. Даже если тебе удастся покинуть систему, этот враг сядет на хвост. И благодаря численному перевесу уничтожит вас.

— Это мы еще поглядим.

— Евмен, не стану делать вид, будто ты мне не омерзителен. — Судя по выражению лица, командор с трудом сдерживал гнев. — Ты предал и меня, и все, ради чего я сражался. Но я не могу позволить Испивающим Души погибнуть. Все они остаются моими боевыми братьями, и я не допущу, чтобы Воющие Грифоны победили только потому, что мы оказались разделены. Отбрось свою гордыню хотя бы на секунду. Ты сам прекрасно понимаешь, что я говорю правду. Если мы не объединим усилия, Грифоны перережут нас по одному.

— Слышу слова того, кому в затылок дышит смерть, — подался вперед Евмен. — Еще раз спрашиваю: что ты можешь мне предложить?

— Орден.

После слов Сарпедона повисла неловкая тишина. Евмен глубоко задумался, и темноту вокруг него нарушало лишь мерцание сигнальных лампочек когитаторов и мониторов.

— Орден, — повторил Евмен. — Испивающие Души.

— Они перейдут под твое начало, — сказал Сарпедон. — Я добровольно сложу полномочия. И ты станешь новым магистром Испивающих Души. В твоих руках окажется все — тайны «Сломанного хребта», братья, остающиеся со мной, и все остальное.

— Ты же знаешь, что они никогда не станут сражаться за меня.

— Зато они подчиняются мне. А я присягну тебе.

— И этим ты собираешься купить свою жизнь! — На лице Евмена расцвела широкая мальчишеская улыбка. — Тебя больше ничего не волнует. Только собственная шкура. Словно животное.

— Да, словно животное, — подтвердил командор. — Если тебе будет угодно так это определить. И я сдержу свое слово, если ты поможешь нам победить Воющих Грифонов.

— Надо еще придумать, как вытащить тебя с этой планеты, — задумчиво нахмурился Евмен.