— Благодарю, лорд-судья, — сказал Сарпедон, — космодесантники, я зову вас братьями, хотя и знаю, что вы меня братом не считаете. Когда я одолел магистра Горголеона и принял командование орденом, я сделал это лишь потому, что видел в нас ужасную порчу. Не порчу варпа, не тьму ксеносов, а испорченность самой человеческой души. Мы полагали, что стоим выше, что мы пастыри человеческого рода, поскольку были назначены духовенством Терры на роль сторожевых псов и палачей. Но на самом деле истинными врагами были само духовенство и Империум, которым оно управляет. На каждого человека, убитого или замученного тварями из варпа или ксеносами, приходится миллиард тех, кого обрек на это сам Империум. Император сейчас — пустой символ, ширма для творимых Империумом зверств, а когда Он ступал среди нас, Он сражался за безопасность и процветание каждого мужчины и каждой женщины. Вы хотели, чтобы я унижался и молил о прощении за то, что призвал свой орден выполнять волю Императора, когда она пошла вразрез с преступными намерениями Империума? Смерть каждого космодесантника давит на меня. Гибель Воющих Грифонов и Багровых Кулаков, я чувствую так же остро, как смерти собственных братьев. Но я не буду говорить, что сожалею. Я все сделал правильно. И если история Испивающих Души заставит кого — либо из вас усомниться в праве Империума угнетать и убивать верующих в Императора, то наша смерть будет не напрасной.

Рейнез встретил слова Сарпедона саркастическими аплодисментами. Медленные хлопки его ладоней эхом разнеслись по Обсерватории Величия Дорна. Остальные космодесантники не издали ни звука.

— Тогда я объявляю тебе смертный приговор, — сказал Владимир, который будет приведен в исполнение Имперскими Кулаками незамедлительно, как это и приличествует смерти космодесантника. Имена Сарпедона и всех Испивающих Души будут стерты из всех клятв и знаков почестей. Во исполнение приговора назначаю капитана Лисандра палачом, а апотекария асклефина наблюдателем. Сарпедон, ты отправишься в Часовню Мучеников, где будешь казнен, твое тело сожжено, а прах выброшен в космос. Та же участь постигнет твоих братьев. Таково решение этого суда.

Сарпедон склонил голову. Такой исход был лучшим из тех, на которые он рассчитывал.

Ход его мыслей прервало внезапно возникшее в рядах собравшихся волнение. Некоторые из них смотрели вверх, сквозь купол. Мутные огни Сокрытой области заслонил быстро приближающийся силуэт космического корабля, размерами намного меньше, чем «Фаланга». Его двигатели работали на полную мощность.

По кораблю был тут же открыт огонь. Автоматические турели «Фаланги» были активированы вовремя, и силуэт взорвался в короткой вспышке пламени, долю секунды спустя поглощенной вакуумом. Но судно не испарилось, а просто было уничтожено, и часть его корпуса по инерции двигалась прежним курсом к куполу.

— Судно паломников, — определил Лисандр, — закрыть купол!

Купол был защищен бронеплатинами, которые начали закрываться подобно векам огромного круглого глаза, но каждый космодесантник понимал, что сомкнуться они не успеют.

— Всем наружу! — закричал Владимир, — нас предали! У врага подкрепление! Братья, покинуть это место!

— Приговоренный пытается отомстить! — выкрикнул Рейнез, заглушая гул, который подняли двинувшиеся к выходам космодесантники. Пылающий силуэт корабля паломников, приближаясь, казалось, становился все больше, — Его союзники хотят, чтобы мы погибли вместе с ним! Я не побегу, пока предатель жив!

— Проклятие, Рейнез! — воскликнул Лисандр, — убира…

Остатки корпуса врезались в купол. В этот момент бронещиты закрылись лишь наполовину. Купол разрушился, осколки толстого усиленного стекла рухнули вниз подобно ножам. Воздух улетучился наружу и наступила ужасная тишина, нарушаемая лишь скрежетом металла и приглушенным, словно доносящимся из — под земли, гулом пламени.

Улучшенные легкие Сарпедона перекрыли трахеи, чтобы сохранить остатки воздуха. Катастрофа разворачивалась для него словно в замедленном действии. Космодесантники прыгали в укрытия, спасаясь от обломков раскаленного металла. Словно в ирреальном замедленном повторе один из Имперских Кулаков лишился ноги ниже колена, в которое угодил обломок купола. Другой, вместе с одним из Воющих Грифонов, исчез в потоке огня и обломков стали. Почетный караул Владимира пытался довести его до дверей, расшвыривая в стороны космодесантников. Сангвинарные Ангелы Гефсемара прямо с мест вылетели через двери, сопровождаемые струями пламени прыжковых ранцев.

Воцарился хаос. Большая часть корпуса судна паломников влетела внутрь ослепленной глазницы купола, и пошла вдоль пластин обшивки трещинами, из которых извергались потоки раскаленных обломков. Сарпедон не видел Рейнеза или Лисандра, которые во время процесса находились ближе всего, и его тело инстинктивно пыталось разорвать оковы.

Часть разума кричала, что ему не хватит воздуха, что даже три легких космодесантника не смогут долгое время продержаться в полном вакууме. Другая часть искала возможность спастись. Сарпедон ранее не испытывал клетку на прочность в полную силу, поскольку не было никакого шанса уйти от такого количества космодесантников. Но теперь он начал пытаться вырваться из оков всеми силами, в наличии которых уже был не уверен.

Клетка уступала под его напором. Древесина и сталь начали ломаться. Сарпедон сорвал наручники и принялся за удерживающие ноги кандалы. Они также уступили силе, и Сарпедон оказался на свободе, хотя за ним и волочились обрывки цепей.

Библиарий побежал к ближайшему выходу. И едва успел остановиться, чтобы не быть разрубленным пополам рухнувшим сверху подобно лезвию гильотины гигантским листом стали, который некогда был частью палубы корабля паломников. Испивающий Души перебрался через него почти столь же ловко, как если бы бежал по горизонтальной поверхности, и увидел перед собой закрывающиеся противовзрывные двери. Взревывала сирена, звук передавался через пол и отдавался в конечностях, вместе с глухим стуком взрывов. Весь зал содрогался от толчков рвущегося металла. Сарпедон увидел умирающего Воющего Грифона. Одна сторона его грудной клетки была вскрыта, сквозь зияющий в доспехе разрыв виднелись органы. Глаза космодесантника закатились, он бился в конвульсиях. Испивающий Души ничем не мог ему помочь.

Сарпедон прыжком проскочил между створками противовзрывных дверей. Обломки мешали им закрыться полностью. Он выдернул мешающие дверям куски металла, и створки захлопнулись. Воздух с шумом заполнял коридор, восстанавливая давление.

Сарпедон сделал вдох. Он был похож на первый вдох в жизни. Воздух, казалось, обдирал горло. Разум, до этого казавшийся замутненным, словно обретал былую силу с возвращением кислорода.

Испивающий Души осмотрелся. Он находился в технической лаборатории — вдоль стен стояли стеллажи с вериспик-оборудованием и инфомедиумами. Именно здесь технодесантники и их асистенты проводили эксперименты с образцами трофейной технологии и создавали тонкие механизмы сделанных на заказ доспехов и оружия. Стены украшал бронзовый геметрический орнамент, а у одной из них находился когитатор. Полусгоревшие свечи на медном корпусе делали его похожим на алтарь. Пол усеивали обломки оборудования и необработанных заготовок, разбросанные потоком уходящего воздуха.

Сарпедон помедлил. Он не знал планов «Фаланги». Довольно неплохо сохранился в памяти путь в камеру, но библиарий сомневался, что есть смысл туда возвращаться.

А какой смысл был делать хоть что — то? Ему, конечно, не удастся покинуть «Фалангу». Имперские Кулаки пустятся в погоню, как только пересчитают своих мертвецов. Сарпедон был свободен, но какое это имело значение?

Все же какой — то смысл в этом был. Он боролся с фатализмом, который давил на него с самого момента пленения. Пока Сарпедон был жив, он мог сражаться, мог наполнить свою жизнь хоть каким — то смыслом…

— Сарпедон! — прокричал голос, который библиарий с неудовольствием узнал.

Паломнические лохмотья Рейнеза выглядели еще более изодранными, а лицо покрывали ожоги. Хромая, капитан вышел из дверного проема. Его броня была покрыта подпалинами, но хватка рук на громовом молоте, который казался частью его тела, ничуть не ослабла.